Роковая татуировка

Лесли кивнула, двинулась в сторону спальни. На полпути остановилась и сказала:

— Спасибо.

— Поспи. А потом обязательно поговори с Эш. Есть кое-что… — Он запнулся, вздохнул. — Но об этом тебе должна рассказать она. Идет?

— Идет.

О чем таком способна рассказать ей Айслинн, что может быть еще страшнее и непонятнее уже известного, Лесли и представить себе не могла. Но интонация Сета заставила ее занервничать. И она добавила:

— Только не сегодня вечером. Попозже.

— Как можно скорее, — настойчиво сказал Сет.

— Ладно. Обещаю.

Войдя в спальню, Лесли заперла дверь — ненавидя себя за это. И в то же время сознавая, что так действительно будет спокойнее.

Потом устроилась на кровати поверх покрывала, закуталась в одеяло, выданное Сетом. И, лежа одна в темной комнате, стала думать о Ниалле. Вспоминать их танец, его бережные прикосновения, смех, горячее дыхание.

Но когда она заснула, ей приснился не Ниалл. Она увидела Айриэла. И сон оказался настоящим кошмаром — страшнее всех, что мучили ее в последнее время. Лесли опять насиловали, и у каждого мужчины, который это делал, кто держал ее и вытворял такое, для чего слово «изнасилование» казалось слишком банальным, были глаза Айриэла.

Его голос звучал у нее в ушах, когда она отчаянно пыталась и не могла проснуться.

«Скоро, a ghra, — шептал он устами всех этих мужчин, — скоро мы будем вместе».

Глава 14

Зная, что король Лета его ищет, Айриэл отправился туда, куда тот сообразил бы явиться в последнюю очередь, — в «Холм и руины», излюбленное место сборищ Летнего двора. Пусть Кинан волнуется. Чем больше эмоций, тем больше пищи для него, Айриэла.

И в «Холме» ему выпало нежданное развлечение — наблюдать ухаживания Ниалла за смертной, в нарушение правил Летнего двора.

В том, что ганканаха потянуло к Лесли, ничего удивительного не было. Связь, зародившаяся между этой девушкой и Айриэлом, влекла к ней всех темных фэйри. А Ниалл, хоть и покинул Темный двор много лет назад, своей сущности изменить не мог. Сколько ни боролся с собой, он по-прежнему принадлежал тьме.

Как и Лесли. Она, конечно, пока не ведала и не понимала этого, но что-то в ней уже признало Айриэла подходящей парой. Возжелало его. И сердце Темного короля даже бешеные скачки с гончими Габриэла не тешили так, как мысль о том, что юная смертная скоро будет принадлежать ему. Она станет каналом, через который к нему полются эмоции других смертных. Долетавшие первые крохи — всего лишь дразнящие ароматы — сулили восхитительное продолжение.

Его подданные успели позабыть вкус людских эмоций, так долго они питались одними фэйри. Но Кролик начал делать магические татуировки. И все изменится, все будет хорошо, как только эта связь завершится. Возможно, у девушки даже достанет сил ее выдержать. А пока остается ждать. Убивать время.

Когда Лесли покинула «Холм», Айриэл не преминул поддразнить Ниалла:

— Малыш, разве тебе не положена охрана?

— Могу спросить тебя о том же.

Тон и выражение лица Ниалла были полны презрения, но эмоции он испытывал совсем другие. Ганканах во все века не переставал тревожиться за Айриэла, хотя никогда в этом не признался бы, нынче его тревога была гораздо сильней обычного. Айриэл даже решил попросить Габриэла выяснить, в чем дело.

— Мудрый король без стражи не выходит, — добавил Ниалл.

Его тревога уже переходила в страх.

— Слабый, ты хотел сказать. Темным королям хватает собственной силы, — ответил Айриэл и отвернулся.

Настало время искать другое развлечение. Вывести из себя Ниалла слишком легко, и Айриэл слишком его любил. Позволил себе горько-сладкую радость испробовать на вкус его эмоции, и довольно.

Заметив движение Айриэла, приостановилась одна из официанток. В глазах ее светились два полумесяца.

Призрачная дева[10]. Из темного народа.

Обычно при веселом Летнем дворе смертоносные фэйри не задерживались. Заинтересовавшись, Айриэл поманил ее к себе:

— Милая!

Та поглядела на зверенышей, рябинников, мрачного Ниалла — не потому, что кого-то из них опасалась. Скорее взвешивала расстановку сил. В бою призракам никто не страшен, ибо никому не дано избежать объятий смерти, его вожделеющей.

— Да, Айриэл? — донесся до него голос девы, прохладный, как глоток лунного света, и гнетущий, как кладбищенская земля на языке.

— Не принесешь ли мне чаю? Горячего, — Айриэл сложил пальцы щепоткой, — чуть поцелованного медом?

Призрачная дева присела в реверансе и, лавируя между посетителями, направилась к стойке бара.

«Могла бы украсить собой мой двор», — подумал он.

Не переманить ли?..

И, небрежно улыбнувшись хмурым стражникам, стоявшим вокруг, Айриэл двинулся за нею следом. Пути ему никто не преградил. Не посмел. Он был не их король, но король. Их возмущало его присутствие, но угрожать или препятствовать ему они бы не стали. Не смогли бы.

Призрачная дева поставила заказанный чай на гладкую поверхность обсидиановой стойки.

Айриэл придвинул стул, уселся к стражникам Летнего двора спиной. Посмотрел на деву.

— Прекрасная, что ты делаешь здесь, с этим сбродом?

— Здесь мой дом.

Она легонько коснулась его запястья влажными, как могильная земля, пальцами. Ничуть не боясь его — в отличие от остальных фэйри в этом городе. От нее он не смог бы подпитаться страхом. Зато сама она всегда была сыта — такой ужас внушала большинству ее мрачная красота. Желание она пробуждала лишь в немногих.

— По своей воле или по принуждению?

Его охватил охотничий азарт. Она стала бы очень ценным приобретением для Темного двора.

Призрачная дева засмеялась, и Айриэл ощутил, как по его жилам заскользили вместо крови могильные черви.

— Осторожней, — прошелестел голос, подобный лунному лучу. — Обычаи твоего двора — секрет не для всех.

Айриэл, не сводя с нее глаз, слегка напрягся. В голубом свете бара, в лиловых сполохах обсидиановой стойки дева-призрак выглядела более жутким существом, чем его подданные. И вызвать страх смогла даже у него — намеком на свои знания. Специфические склонности Темного двора нетрудно было скрывать во времена жестокого правления Бейры. Любимые блюда — насилие, разврат, страх, похоть, злоба — имелись в изобилии, так что можно было питаться самим воздухом. Ничего этого не стало, когда воцарился мир. Теперь, чтобы раздобыть пропитание, требовалась настоящая охота.

Дева наклонилась, прижалась губами к его уху. Он прекрасно понимал, что это лишь иллюзия, но все равно поежился, ощутив, как при первом же звуке ее голоса вокруг его тела обвились призрачные змеи.

— Тайны мертвых, Айриэл, — прошептала она. — Мы не так забывчивы и не так рассеянны, как эти весельчаки. — Она выпрямилась, убрав «змей», и одарила его воистину ужасающей улыбкой. — Или не так болтливы.

— Да. Я запомню это, дорогая.

Он не видел, что происходит за спиной, но точно знал, что все до единого не сводят с них глаз и что никто не спросит потом у девы, о чем они говорили. Попытка заглянуть в тайны смертоносных призраков обошлась бы слишком дорого любому фэйри. Айриэл не удержался и добавил:

— Захочешь поменять дом, я буду рад.

— Мне нравится здесь. Делай то, за чем пришел, пока не явился король. Я же буду заниматься своим делом.

И дева принялась протирать стойку чем-то подозрительно похожим на обрывок савана.

Да, повезло бы Темному двору, прими она его приглашение.

Однако по ее глазам Айриэл понял, что предложение позабавило ее, но не заинтересовало. Темный народ не нуждался в обществе других фэйри и при любом дворе держался особняком. В интригах, сварах и развлечениях призраки не принимали участия, но, когда им было нужно, входили без приглашения в любой дом. Возможно, если Айриэлу впрямь удалось ее позабавить, однажды она заглянет и к нему.

То, что она решила задержаться при дворе Кинана, говорило в пользу молодого короля.

10

Представители этого племени являются главными посредниками в похищении смертных.