Страница 126 из 126
Когда мы достигли, наконец, искомой цели, церковь при входе в бывший маленький монастырь, произросший из Ниловой кельи, оказалась наглухо закрытой, снаружи – трогательной и стройной. Нас сразу же окружили обитатели «пустыни», близко схожие со встреченными путниками. Они сбивчиво и восторженно улыбались, лепетали, протягивали к нам просительные руки, в которые ссыпали мы сушки, сигареты и другие мелкие имевшиеся припасы, до неимоверного счастия услаждавшие их детские души, но не могшие утолить голод их истощенных, светящихся сквозь ветхую одежду, неземных тел. Острог, по мягкости времени, переменился в нестрогую «психушку», относительно вольготную – ввиду смирного и неопасного слабоумия пациентов, медицинского персонала мы не видели.
Кроткая, блаженная детвора этого народа вызывала неизбывную жалость, любовь, а во мне – и ощущение кровного, терзающе-сострадательного родства.
Леса и озера, разрушенные храмы и тюремные очереди, иконный лик тети Дюни – неполно составляют образ родины без этих незапамятно-юродивых, лунно-беспамятных, смиренных и всепрощающих, дорогих для меня незабвенных лиц.
Когда, более десяти лет назад, умерла тетя Дюня, мы были в Америке и узнали о ее кончине от Коли Андронова с большим и горьким опозданием.
Потом умер Николай, через несколько лет – Еленчик, а затем и милый моей душе, острый на язык и на топор, непутевый Рыжий Шурка.
Нет и Коли Андронова, связавшего нас с теми, для меня опустевшими, прекрасными и скорбными местами.
Ровно пять часов утра, приступаю к моим, пред-нежеланно-сонным, ритуалам, начав их с задувания свечи и лампадки.