Двойной кошмар

   Свистун всё оглядывался вокруг и моргал. Из глаз его текли слёзы, прокладывая мокрые дорожки по копоти на щеках.

   - Какие предатели? - потряс его за плечо Роман.

   - Шарик и его парни. Ублюдки-козопасы из козьей долины. Тебя не было три дня. Они сказали, что ты уже не вернёшься. Что надо идти за добычей, пока болотные крысы не опомнились.

   Ромка покачнулся. Три дня? Они с Рэмом проспали три дня на этом чёртовом болоте? Вот почему трезубец, который он оставил, уходя на болото, у края тропинки, весь зарос паутиной.

   Он обернулся к молодому охотнику:

   - Мы спали три дня?! Почему вы мне не сказали?

   Сын Дикого кота отшатнулся, испуганно глядя на Ромку:

   - Мы думали, так должно быть. Ты говорил со своим отцом, сын бога. Мы не могли тебе мешать...

   - Проклятье!

   - А дымок-то ядрёный, - сказал Рэм, принюхиваясь. - Как бы и нам крышу не снесло.

   - Скоро наши мужчины вернутся с охоты, и перебьют ваших людей, - зло сказал сын Дикого кота. - Сейчас в городе только женщины и старики. Подождите немного, и здесь будут только трупы.

   - Нет, не будут, - Ромка оторвал от рубахи кусок полотна, снял с пояса кувшинчик с водой и намочил ткань. Завязал лицо, прикрыв рот и нос. - За мной. Мы остановим их, пока не поздно.

   Один из сыновей Дикого кота побежал вперёд, показывая дорогу к центру города. Оттуда гуще всего валил дым, и слышались приглушённые расстоянием крики людей и звон оружия.

   Роман заставил всех обмотать лица мокрыми тряпками, отчего его отряд стал похож на горстку ниндзя - потемневшие от болотной грязи, пыли и едкого дыма, они неслись по узкой улочке вслед за своим проводником.

   Отряд пробежал узкой улочкой, свернул на ещё одну, чуть пошире, где можно было бежать по трое. Наконец впереди из сизой дымки выросла стена дома. Этот был выше остальных и сложен из массивных кусков неотёсанного камня. Над ним вились густые струи дыма, просачивающегося из щелей в крыше и узких окон.

   - Здесь! - крикнул молодой охотник. Перехватив топорик, он бросился за угол дома и исчез. Они побежали за ним, обогнули угол и вылетели на круглую площадь.

   Их не заметили. На круглой площадке, выложенной булыжником, рубились и умирали люди.

   Два десятка местных, которых было легко отличить по одежде из шкурок и болтающимся на поясах черепам мелких животных, сбились тесной кучкой на середине площади. Мелькали топоры на длинных рукоятках, развевались седые бороды. Охотники, слишком старые, чтобы ходить в лес, остались охранять город. Теперь они отбивались от наседавших на них захватчиков, встав кольцом вокруг какой-то статуи на постаменте.

   Ромка увидел, как один жилистый, чёрный от загара старик ловко отбил самодельное копьё и пнул в живот зарвавшегося противника. Тот скрючился и отлетел назад, под ноги нападавших. В образовавшуюся брешь тут же сунулся другой, и получил обухом по лицу.

   Из дома вождя распалившиеся вояки тащили упирающихся девиц. Девицы кашляли. Из окна выпрыгнул язык огня и лизнул край черепичной крыши. Вояки торопились убраться прочь от исходящего дымом, стреляющего искрами разгорающегося пожара, жилища.

   Из-за двери доносились истошные вопли и треск, словно там ломали мебель. Потом оттуда выкатились, сцепившись, как коты, двое. Один, человек в кожаном нагруднике и круглом шлеме, оказался сверху. Он боднул в лоб отчаянно брыкающегося соперника, и тот обморочно закатил глаза. Из разжавшейся руки его выпал какой-то круглый предмет. Человек в шлеме и нагруднике отпустил противника. Меч его звякнул о камни площади, человек перекатился на бок, встал на четвереньки и замотал головой.

   - Стойте! - крикнул Роман, но голос его утонул в какофонии звуков. - Остановитесь!

   Взгляд его упал на предмет, выпавший из руки ушибленного в лоб мародёра. Ромка нагнулся и поднял его. Это был рог быка, длинный, белый, затянутый в металл и отполированный до блеска. С одного, узкого конца его был укреплён крохотный металлический раструб с дыркой посередине.

   Ромка глубоко вдохнул, приложил раструб ко рту и изо всех сил прогудел в рог. Неожиданно сильный, высокий звук вспорол вязкую паутину воплей и стонов. Он накрыл площадь и прокатился до стен домов оглушительной, звенящей медной волной.

   - Солдаты! - крикнул Роман. Теперь его слышали все. - С вами говорю я!

   Люди на площади замерли. Словно здесь просто играли в войну и услышали команду "замри!" Множество лиц повернулось к нему. Оскаленных, искажённых, потных, залитых кровью лиц.

   - Слушайте! - выкрикнул Ромка. Слова. Нужно найти верные слова. Остановить это. Прекратить убийства.

   На мгновение всё затихло. Люди смотрели на него, замерев с оружием в руках. И все вдруг услышали, как за лугом, на краю города, зазвенел и раскатился над крышами звенящий металлический голос. Звук-близнец того рога, что Ромка сейчас держал в руках.

   - Это наши мужчины, - сказал сын Дикого кота. - Они пришли убивать.

   Глава 39

   - Слышите?! - выкрикнул Роман, драматическим жестом ткнув рукой туда, где затихал звук рога. - Это пришла ваша смерть.

   Толпа содрогнулась, копья в руках дрогнули, люди затоптались, стали крутить головами. Неожиданно налетевший порыв ветра сдул клочья дыма, и над площадью засияло солнце.

   - Мы отступаем. Берите ваше оружие, и идите за мной! - он посмотрел на толпу своих солдат. Добрая половина их пошатывалась от дыма и выпитого вина - на земле кругом валялись осколки разбитых кувшинов и кляксами темнели бордовые пятна. Ромка не хотел даже догадываться об их происхождении. - Тот, кто останется, погибнет.

   - Мы не трусы! - выкрикнул человек из толпы. Ромка узнал его - это был один из козьих пастухов. - Почему мы должны убегать, как собаки, бросив добычу?

   - Мы не можем сейчас драться! - ему стало ясно как день: если сейчас он даст слабину, если позволит им перекричать себя, всё будет кончено. Все жертвы будут напрасны. Даже тот человек, которого он едва знал, и что лежит сейчас с перерубленной шеей на улице города, пропадёт зря.

   - Мы надерём задницы этим болотным крысам! - крикнул пастух. Он вышел вперёд и уставился на Ромку. - Где ты был, когда мы брали этот город?

   - В чужом городе, нанюхавшись дыма, вы можете только трахать девок, - ровно сказал Роман, выходя навстречу Шарику. Теперь он понял, почему того так зовут. Буйные рыжие кудряшки, словно пушистая шапочка окружали голову парня, так что тот походил на нестриженного пуделя. - Я убью тебя голыми руками. А потом мы уйдём.

   Время кончалось, оно утекало сквозь пальцы, как вода. Рыжий успел осознать его слова, успел даже схватиться за длинный нож на поясе, и вытащить его из ножен. Ромка шагнул к нему, отбросил руку с ножом, и, глядя в наглые, пьяные глаза, коротко ткнул его в кадык.

   Мелькнуло на краешке сознания лицо тренера, его слова: "Никогда не делай так, парень. Разве что не будет другого выхода..." Ромка мотнул головой. Выхода не было.

   Рыжий предатель скорчился у его ног, хрипя и держась за горло.

   - Добей его, - бросил Ромка сыну Дикого кота. Отвернулся, чтобы не видеть, как блеснул над кудрявой головой топорик молодого охотника.

   - Уходим! Все за мной!

   Никто больше не возражал. Голос рога звучал уже совсем близко.

   Молодой охотник бежал впереди, указывая короткий путь из города. Без него они заблудились бы в узких, затянутых дымом улочках, и Роман только гадал, топая следом и слыша, как стучат ногами по утоптанной земле его солдаты, почему сыновья Дикого кота им помогают. Ведь соплеменники, да и отец - Дикий кот - не простят юнцов. Второй мальчишка пристроился рядом, прочно заняв место Ромкиного телохранителя. Диковинного телохранителя с топором на длинной ручке и черепами лисиц на поясе.

   Когда они выбежали на покрытый кудрявой травкой луг на окраине, и впереди поднялись деревья лиственной рощи, сзади послышались приглушённые расстоянием крики преследователей. Потом что-то коротко прошуршало в воздухе, и несколько Ромкиных солдат, бежавших позади всех, упали на землю. Из спин их торчали древки стрел, украшенные перьями хищной птицы.