Проклятье Неубивающего

И руки рядом.

Вот подбегает медсестра,

Звать Томарка, Ирка, Манька.

И говорит: «перевяжу»,

И грязной марлей! Ну и стерва.

Нас погрузили всех в мошину,

ЗИЛ сто тридцать, шесть цилиндров, три сломалось.

И повезли в глубокий тыл,

Да мыться в баню.

По полю бегала Оксиня,

Рожа синя, жопа тоже.

В больших кирзовых сопогах,

На босу ногу, оба левых.

За нею бегал Офонасий,

Семь на восемь, восемь на семь.

С большим спидометром в руках.

За нею бегал, скорость мерял, не догнал…

— Вот так-то, — закончил Вася «выступление», все в округе ржали, даже солдатик на какое-то время забыл о своих проблемах. — Ну-с, поехали, чего сидеть.

Вера завела свою «шестёрку», Вася втолкнул солдата на заднее сидение, сам сел рядом.

— Трогай, — сказал он Вере, захлопнув дверцу.

Машина взревела мотором и, не спеша, покатила, выезжая на просёлок, оставляя веселящуюся компанию позади. Вера уверенно вела машину, прислушиваясь к разговору за спиной.

— Не хотелось говорить при всём честном народе, — произнёс Вася, устроившись поудобнее, — ведь ты, солдат, нас чуть всех не порешил.

— Я, это, того…, - пробормотал он в ответ, пытаясь сунуть куда-нибудь неудобный и мешающий автомат.

— Понимаю, — недовольно поглядывая на автомат, проворчал Вася, — кушать очень хотелось, а подойти боязно. Ведь так?

— Так, — убитым голосом подтвердил солдат.

— Ага, лучше украсть и промолчать, чем унижаться и просить. Это нам понятно, это нам близко. А грех на душу взять, не страшно?

— Страшно, — прошептал он. — Я уже на мушке вас держал, только курок нажать оставалось.

— Спусковой крючок, — поправил его Вася, — только ты на одиночный выстрел впопыхах поставил и затвор не передёрнул, иначе быть тебе битому. Я же сразу тебя заметил, не успел ты к нам приблизиться.

— Как! — воскликнул солдат. — Ведь темень какая!

— Элементарно, Ватсон! — Вася усмехнулся. — Звать-то тебя как, солдатик?

— Женя.

— Дженька, значит, а я вот Вася, будем знакомы, — Вася дружески потрепал его за плечо. — Не унывай, Жека, всё будет нормально.

— Ты…, - Женя замялся, но потом продолжил: — Василий, помогаешь мне, а ведь я и впрямь чуть-чуть палить из автомата не начал.

— Ерунда, — отмахнулся Вася, — проехали. Всё хорошо, что хорошо кончается. Мой тебе совет: сначала думай, а вот потом действуй не останавливаясь. И вообще, все проблемы, которые у тебя там есть…, нет, нет, не надо их на меня вываливать! — Вася пресёк возможные жалобы, готовые сорваться с губ солдата. — Все возникшие трудности и неурядицы, не стоят того, чтобы лишать человека жизни, запомни это, Дженька.

Выехали на шоссе, и машина радостно заурчала, набирая скорость.

— А куда вы едите? — озираясь на ночную дорогу, спросил солдат, встревожено.

— Тут только одна воинская часть, — послышался голос Веры с водительского места, — которая подходит под «пушки» у тебя на петлицах. Других нет.

— Да, наверное, — согласился Женя.

— Вера, — обратился к ней Василий, — я и не подозревал, что ты разбираешься в воинской географии.

— А куда деваться? — весело отозвалась она. — Это мои родные места, тут у меня отец руководит службой дорожной безопасности всего района.

— Так он у тебя ГАИшник?

— ГИБДДешник, — поправила Вера Васю.

— Во классно! — воскликнул он. — Можно вуматину пьяным разъезжать по дорогам, ничего тебе не сделают!

— Это как сказать, лучше не рисковать. Не дай бог попасть отцу в руки.

— Выпорет? — предположил Вася.

— Ещё как! Месяц за баранку сесть не захочешь, — смеясь, подтвердила Вера.

Так, за разговорами, и доехали до КПП части, где проходил действительную военную службу солдат Женя.

— Вы сидите в машине, — произнесла Вера, глуша мотор, — а я схожу, организую встречу.

— Почему ты? — удивился Вася.

— Потому, что ты не совсем трезвый, а я тут кое-кого знаю, не один ты имеешь друзей по всему свету. Сидите и ждите, — Вера вышла из машины, оставив парней одних.

Для Веры Васильевны эти места родные и близкие, она даже некоторое время стажировалась тут, учась в институте, отец устроил. Начальство военной прокуратуры, как и многих офицеров этой части, она знала лично. Подойдя к КПП, попросила часового позвать дежурного офицера. Через пять минут молоденький лейтенант, помощник дежурного по части, вскинув руку к козырьку фуражки, приветствовал Веру.

— Доброй ночи, Сергей Геннадьевич, — поздоровалась она с офицером. — Говорят, у вас солдатик один в самоход подался.

— Есть такое, прямо с поста дёру дал, и автомат с боекомплектом прихватил.

— Беда с ним, совсем с головой не дружит, — произнесла Вера сокрушённо.

— Вы, Вера Васильевна, знаете, где он? — удивился и обрадовался лейтенант.

— Чего там знать, — вздохнула она печально, — вон, сидит в машине, выйти боится.

— Поймали? — воскликнул офицер, не веря её словам.

— Зачем ловить, сам пришёл, — небрежно сказала Вера. — Оголодал совсем, мы его накормили, вроде в себя начал приходить, раскаивается.

— Оружие, оружие при нём? — в нетерпении офицер чуть не подпрыгивал на месте.

— А как же, не выбросил, с собой таскает, — и, не давая задать следующий вопрос, сразу на него ответила: — Не стрелял он, все патроны на месте, подсумок не открывал.

— Фу, — лейтенант смахнул со лба выступивший пот, — гора с плеч.

— Ну, так что? Сергей Геннадьевич, забираете Женечку?

— Один момент, караул вызову, — офицер развернулся, чтобы произнести приказ, но Вера его остановила.

— А сами что, не можете сопроводить?

— Я? Но…, да, конечно. Ведите его сюда, Вера Васильевна.

— Есть ещё маленькая просьба.

— Какая?

— Будьте с ним помягче, парень и так напуган до позеленения…

Тем временем в машине шёл другой разговор.

— Как я понимаю, — говорил Вася, — ты первый год служишь.

— Только начал, весенний призыв, — подтвердил Женя, убитым голосом.

— Первый год всегда тяжко, потом пойдёт легче, а бывает всё наоборот. Как только что оттрубивший положенное, могу порассказать много всяких историй и баек…

— Не надо, без этого кошки на душе скребут, — отказался солдат хмуро.

— Эх, Женька, не переживай, всё будет нормально! — пытался успокоить солдата Вася. — Пожурят, пальчиком погрозят, чтобы больше так не делал. А в роте к тебе с опаской сослуживцы относиться станут, бояться будут, мало ли что выкинешь, жизнь упростится. Это я тебе гарантирую! Вот только проскочить тебе текущие неприятные беседы с начальством, особистами всякими и прокурорами.

— И что им говорить? — недоумевал Женя.

— Всё, что посчитаешь нужным, тут совет давать бесполезно, действуй по обстановке. Всё-таки я тебе расскажу один случай из практики, для поднятия духа. Первый год я ещё служил, — Вася прикрыл глаза, вспоминая. — Сбёг боец один, по осени. Два дня его искали, всю тайгу вокруг части на несколько раз прочесали, нету его, не нашли, даже на след не напали. А на третьи сутки сам пришёл, бодрый и невредимый. Он всё это время просидел на чердаке у нашего командира, половину завяленной рыбы слопал, а днём спускался в дом и из холодильника продукты таскал. Старлей-то как его материл! Он всю колбасу стрескал у него, а где её в тайге достать? Только за это его убить мало было.

— И что с ним сделали? — заинтересованный рассказом, спросил беглец.

— Ничего, перевели в хозбанду, назначили хлеб печь, у нас там пекарня своя была…

Дверь машины открылась, солдат и не заметил, увлечённо слушая Васю, когда Вера подошла. А она произнесла спокойно и уверенно:

— Выходи, Женя, я договорилась. Лейтенант Просвирнин отведёт тебя, сдашь оружие, переночуешь в караулке штаба, а поутру отправишься в роту.

— Сергей Геннадьевич? Мой взвод опять на дежурстве? — Женя начал выбираться из машины.

— Лейтенант твой взводный? — спросила Вера.

— Да, — кивнул Женя.

— Вот почему он так облегчённо вздохнул, когда услышал, что ты нашёлся, — сообразила Вера. — Пойдём, сдам тебя с рук на руки.