Страница 23 из 681
Глава 10
На войне себя забудь,
Помни честь, однако,
Рвись до дела грудь на грудь.
Драка – значит драка.
А.Твардовский
Утром я сравниваю счет нашей эскадрильи с “Нибелунгами”.
Мы с Сергеем сопровождаем на “пятачок” “Ли2”. Убедившись, что он нормально сел, разворачиваемся и идем домой. Когда до аэродрома остается минут пятнадцать полета, я слышу вызов с наземного пункта наведения:
– “Сохатый27”! Я – “Обзор4”. Укажите ваше место!
– “Обзор4”! Я – “Сохатый27”, нахожусь в квадрате 14И.
– “Сохатый27”! В вашем квадрате шесть “мессеров” треплют четверку “ишачков”. Помогите!
– Понял, “Обзор4”, иду!
Набираем высоту и осматриваемся.
– Вон они, Андрей! Слева! – слышу голос Сергея.
Шестерка немцев долбит со всех сторон маленьких тупорылых “ишачков”. Те отчаянно крутятся, уходя изпод огня, и огрызаются из последних сил.
– Ну, хулиганы! На маленьких насели. Сергей! Атакуем ближайшую пару. Я бью ведущего, ты бери ведомого.
– Понял. Пошли!
У нас запас высоты метров триста. Увлеченные боем, предвкушающие легкую победу, немецкие летчики не замечают нас. Это дорого им обходится.
Бью почти в упор. “Мессер” несколько секунд летит прежним курсом, потом изпод фюзеляжа валит густой дым, выбивается пламя, и он проваливается вниз. Успеваю заметить золотую корону на хвосте. “Нибелунг”!
Я подошел слишком близко, и ведомый успевает меня заметить. Он пытается помешать мне, но, атакованный Сергеем, шарахается в сторону и уходит изпод огня.
Остальных “Нибелунгов” как ветром сдуло. Оставшись впятером против шести, среди которых еще и две “Молнии”, они быстро теряют боевой пыл. Я не преследую их. “Ишачкам” за нами не угнаться, а драться вдвоем против пяти “Нибелунгов” мне тоже чтото не хочется.
Подхожу поближе к “ишачкам”. Да, досталось им основательно, как еще в воздухе держатся? У ведущего – рваные пробоины в плоскостях и хвостовом оперении. Видимо, снаряды “мессеров” не раз находили свою цель. У других вид не лучше.
Бросать их нельзя, они станут легкой добычей. Покачиваю крыльями и сигналю ведущему рукой: “Следуй за мной!” Он согласно кивает и пристраивается к нам. Остальные “ишачки” идут за нами.
Зарулив на стоянку и заглушив мотор, говорю Крошкину:
– Рисуй еще одного. Только рисуй не звездочку, а желтую корону.
– Завалил? – радостно спрашивает Иван.
– Угу. Даже чирикнуть не успел.
От приземлившегося “ишачка” ко мне идет коренастый летчик.
– Майор Власенко, командир второй эскадрильи 32го истребительного полка, – представляется он.
– Старший лейтенант Злобин, командир звена 129го истребительного.
– Ну, спасибо, старшой! От души! Если бы не ваша помощь, гореть бы нам сейчас всем четверым на берегах Березины. Главное, что обидно, в первом же вылете попались. Только вчера изпод Мурома перелетели. Хорошо еще до аэродрома нас довел, а то они нас так закружили, что я всякую ориентировку потерял. Местностьто еще не изучил.
– Да, вляпались вы капитально. Эти бы вас не отпустили.
– Что это за звери такие были? Я вроде тоже не цыпленок, но эти волки мне оказались не по зубам.
– “Нибелунги”. Спецэскадра СС. В прошлом году они разбили в дым полк английских асов. Теперь вот их против нас бросили. Но они и другими не брезгуют.
– А вы что за звери?
Майор подходит к “Яку” и дивится.
– Ничего себе! И молнии, и лось! Ребятки, гляньте, куда мы попали! – говорит он своим летчикам.
Он заходит с другой стороны, где Иван пририсовывает к ряду звездочек желтую корону, и раскрывает от удивления рот.
– Старшой, это все ты нащелкал?
– Нет, они сами при виде меня попадали, – смеюсь я.
– Гляньтека, ребятки, – говорит майор. – Кто там болтал, что немецкие летчики непобедимые, что драться с ними невозможно? Вот! Наглядный пример: умеючи и ведьму бьют. Еще месяца не прошло, а он уже тринадцатого свалил. Вот как воевать надо!
Он смотрит на машину Сергея, и глаза у него округляются. Переводит взгляд на другие “Яки” и качает головой.
– Батюшкисветы! Куда же мы попали? Старшой, объясни мне, неразумному, что вы за звери такие?
– 44я истребительная дивизия полковника Строева, – коротко отвечаю я.
– Понятно, что ничего не понятно, – качает головой майор Власенко. – Ясно одно: вы здесь не лыком шиты. Не то, что мои птенчики. У меня почти все – вчерашние курсанты, да и техника не чета вашей. Моторы на “ишачках” новые, да что толку: вооружение не заменили. Четыре ШКАССа! Что ими против “мессеров” сделаешь?
Теперь уже моя очередь качать головой.
– Конечно, без пушек и тяжелых пулеметов много не навоюешь.
– Вот я и говорю. На убой нас сюда прислали. Еще одна такая встреча с этими “Нибелунгами”, и… даже я ничего не смогу сделать. Не будешь же всякий раз вас на помощь звать.
– Это ты брось, майор! Скажешь тоже – “на убой”. Ты хоть при них свои эмоции сдерживай, – киваю я на молодых летчиков.
– Ты, конечно, прав, старшой, погорячился я. Но ведь обидно до зеленых соплей! Когда моторы меняли, могли вместо этих трещоток пушки или БС поставить?
– Могли, да, видно, ктото или спешил шибко, или думал о чемто другом.
– Вот его бы и посадить в “ишачка” да бросить против “мессеров”!
– Ладно, майор. Пошли с ребятами в штаб. Вас покормить надо, самолеты ваши подлатать и заправить. Судя по всему, работы здесь – на весь день, а тебя уже в твоем полку, наверное, погибшим на боевом посту считают.
Через час над аэродромом появляется пара “ЛаГГов”. В отличие от истребителей 128го, на “ЛаГГе” Строева нет зверей, только молнии.
– А, гости! – кивает в сторону “ишачков” Строев и здоровается с майором Власенко. – Что, Семен Игнатьевич, проклинаешь начальство, что ко мне тебя не отпустило? Командовал бы сейчас моими орлами.
– Василий Петрович, а кто с ними работать будет? – кивает Власенко на молодых ребят. – Их ведь тоже учить надо, а кому, кроме нас?
– Верно говоришь. В Испании мы с тобой чуть постарше их были, помню, как доставалось.
– Такое разве забудешь!
– Ну а теперь посмотри, какими бойцами я командую. Целый портфель орденов и медалей привез. Грищенко! Тащи сюда баул! – кричит полковник своему ведомому. – А ты, Лосев, строй полк. Пусть твои ребята в следующий полет с наградами идут. Они им и сердце согреют, и дух поднимут.
Наград действительно много. Практически все в полку получили орден или медаль. Сергей, как и я, получил Красное Знамя, а Крошкин – Красную Звезду.
Вручая мне орден, комдив не упускает случая поддеть:
– Ордена мне для тебя не жалко, носи с честью, заслужил и, верю, еще не один заслужишь. А вот на шпалу не рассчитывай, я твои честолюбивые замашки хорошо помню!
И снова начинается боевая работа. Нашу и первую эскадрильи выделяют для сопровождения транспортов на “пятачок” и обратно. Туда “Ли2” везут горючее, боеприпасы, продукты, людей. Обратно – раненых. Такие же мосты действуют с аэродромов 128го и 130го полков.
Летаем три, иногда четыре раза в день. Полетная нагрузка поменьше, зато моральная – на износ. При сопровождении постоянно находишься в напряжении. Тихоходный, тяжело груженный “Ли2” – желанная добыча для “мессеров”.
Самыми тягостными были возвращения транспортников с “пятачка”. На аэродроме их уже ждали машины и подводы. “Ли2” загружались ранеными сверх всяких пределов грузоподъемности. Если бы летчикам дали волю, они грузили бы их штабелями. Один командир чуть не угодил под трибунал, когда оставил на “пятачке” весь экипаж и вместо них взял раненых.
Как правило, на посадку мы заходим со стороны Больших Журавлей. Пролетая с “Ли2” над селом, я всякий раз думаю: “Опять Ольге работу до утра везем”.
Однажды мы доставили очередной транспорт с ранеными. Я стою рядом с “Ли2” и беседую о чемто с Волковым. Из самолета выгружают носилки с теми, кто еще сегодня утром дрался на “пятачке” с немцами.