Страница 157 из 196
Анатолий подошел к компьютеру и посмотрел на экран. Якадзуно вошел в глобальную сеть через вебинтерфейс и делал какието покупки в сетевом магазине. Анатолий на клонился над консолью, и в этот момент фотодетекторы заднего вида уловили движение за спиной.
Анатолий резко обернулся. Якадзуно заканчивал вытаскивать изпод куртки электрический пистолет. Анатолий схватил со стола нож для разрезания бумаги и с силой метнул его. Такой нож очень трудно метать, он совсем не сбалансирован, рукоятка вдвое тяжелее лезвия, но для бойца класса Е нет ничего невозможного.
Острие ножа воткнулось в тыльную сторону кисти Якадзуно. Он нелепо дернул рукой, пистолет выпал. Фотодетекторы снова предупредили об опасности.
Анатолий пригнулся. Тяжелый деревянный стул, которым замахнулась Галя (и откуда у нее только силы берутся!), просвистел над головой, вместо того чтобы попытаться сломать шею. Галя не знала, как трудно сломать шею терминатору.
Анатолий быстро выполнил сложную и практически неразличимую последовательность движений. Галя перелетела через стул, сделала сальто вперед и распласталась на ковре у ног Якадзуно. Анатолий с удовольствием отметил, что у него даже не сбилось дыхание. Сейчас он в гораздо лучшей форме, чем на Гефесте, спасибо здоровому образу жизни, который он ведет последние месяцы.
– Я обещал Джону не делать тебе больно, – сказал Анатолий. – Мне не хочется нарушать обещание.
– Ты мерзавец! – завопила Галя, потирая ушибленный локоть и морщась от боли. – Продажная тварь на службе наркоманов! Как ты мог?!
– Очень легко. Знаешь, чем я отличаюсь от тебя и от Якадзуно? Тем, что мои мозги не пропитаны пропагандой. Когда у тебя в черепе процессор, труднее поддаваться внушению.
– Тогда почему ты за них? Поверил в эту чушь про пророка Леннона?
– Не говори глупостей! Братство сейчас – единственная реальная сила на этой планете. Ваше идиотское сопротивление сидит по норам и боится высунуть нос наружу, а братство занимается настоящим делом. Они восстанавливают планету, превращают ее из большой помойки в нормальный дом для двух миллионов людей. Да, работа идет медленно, но когда вы перестанете нам мешать, она пойдет быстрее. Один только налет на стройку под НьюМайами стоил нам полугода лишней работы. Я согласен, когда леннонцы взорвали вокзалы, это было страшное преступление, но оно уже в прошлом. Сейчас надо думать не о том, кто виноват, а о том, что делать. А делать надо то, что делает братство. Вы боретесь с братством за власть над планетой, но к чему эта борьба приведет? К тому, что бороться будет не за что. Мы не должны воевать, мы должны работать. Какая, к черту, разница, будет на Деметре терраформинг или нет? Вы своего уже добились, работы по терраформингу прекращены. Изза вашей возни у нас хватает сил только на самое необходимое. Если вы не остановитесь, люди начнут голодать.
– Предлагаешь договориться? – спросил Якадзуно.
Он выглядел комично – стоял посреди комнаты и в прямом смысле слова зализывал рану на руке. Рана получилась поверхностная, скорее даже царапина, чем рана.
– У меня нет полномочий вести переговоры, – заявил Анатолий. – И у тебя тоже нет.
– У Дзимбээ полномочия есть?
– Думаю, есть. Точно сказать не могу, но думаю, что есть.
– Позвони, узнай.
– Зачем?
– Чтобы начать переговоры.
– Как?
– Я знаю, как.
– А если я тебя стукну по голове, привезу в особый отдел и вколю ампулу феназина? Полагаю, в этом случае переговоры пойдут быстрее.
– Ты говорил, что не воюешь со мной.
– А я и не воюю, я просто делаю то, что считаю нужным. Пойми, Якадзуно, лично против тебя я ничего не имею, ты мне даже нравишься. Но ты занимаешься делом, которое мне очень не нравится. И пока ты не перестанешь им заниматься, ты будешь моим врагом. В последний раз спрашиваю – ты начнешь говорить?
Якадзуно прыгнул вперед, в прыжке развернулся спиной к Анатолию, упал на четвереньки и накрыл собой лежащий на ковре пистолет. Анатолий сразу понял, что хочет сделать Якадзуно.
Анатолий включил мускульные усилители на бедрах, преодолел три метра одним прыжком с места и упал на Якадзуно, захватив руками две болевые точки. Якадзуно рухнул на бок и нечленораздельно зашипел. Галя попыталась наброситься на Анатолия сбоку, но промахнулась, потеряла равновесие и упала на стеклянный столик с цветами. Этот столик был слишком хлипким, чтобы осколки могли причинить серьезные травмы, а вот чтобы охладиться после драки – самое то.
– Ты наивен, Якадзуно, – сказал Анатолий, вытаскивая пистолет изпод корчащегося тела. – Тебе никогда не справиться со мной, я знал, что ты сделаешь, еще до того, как ты прыгнул. У тебя последний шанс начать говорить. Ну?
Якадзуно выругался на какомто непонятном языке, скорее всего японском. Анатолий тяжело вздохнул и ткнул бывшего друга пальцем в основание шеи. Далее он подошел к Гале и поочередно надавил на три рефлекторные точки. Галя медленно осела на пол. Анатолий не позволил ей упасть, он ведь обещал Джону обращаться с ней бережно.
Анатолий подключился к мобиле через нейрошунт, вызвал группу прикрытия и сообщил, что можно входить в дом. Его работа была окончена.
2
Рамирес сидел на кухне, его допрашивал следователь – маленький невзрачный мужичок с редкими рыжеватыми волосами на лысеющей голове. Он был весь помятый, неухоженный и задрипанный, рядом с холеным гигантом Рамиресом он выглядел персонажем комедийного детектива. Казалось, он и сам понимал это и оттого разговаривал холодно и даже злобно, как будто Рамирес был не свидетелем, а подозреваемым. Рамиреса так и подмывало сделать ему замечание, но от этого шага чтото удерживало, он и сам не понимал, что именно.
– Где и когда вы познакомились? – задал очередной вопрос следователь.
– С кем? С Галей или с Газизом?
– Ну… для начала, с Газизом.
– Полтора часа назад. Галя сказала, что случайно встретила в сети бывшего одноклассника и пригласила его к нам домой.
– Как вы поняли, что он шпион?
– На компьютере Гали стояла программа Rear Jaws. Эта программа позволяет…
– Я знаю, что позволяет эта программа. Зачем вы поставили ее на этот компьютер? Вы в чемто подозревали сожительницу?
– Она не сожительница!
– Вы не занимались с ней сексом? – удивился следователь.
– Нет, то есть да. Я имею в виду, она не просто сожительница, я ее любил.
– Теперь больше не любите?
– Я не могу любить вражескую шпионку, – заявил. Рамирес и смутился, потому что это абсолютно правильное утверждение прозвучало както слишком пафосно.
Следователь хмыкнул.
– Вы давно знаете Галю? – спросил он.
– Недели две. Мы познакомились в баре… – Рамирес неожиданно почувствовал, что не имеет никакого желания рассказывать чужому человеку историю своей несчастной любви.
– При каких обстоятельствах?
– Какое вам дело?
– Самое прямое. Из результатов первичного осмотра видно, что ваша со… гм… подруга занимала важное положение во вражеской резидентуре. Нам интересно все, что связано с этой женщиной. Так как вы познакомились?
Рамирес собрался с духом и начал рассказывать. Вначале ему было трудно превращать мысли в слова, ему казалось, что он делает чтото неприличное, но каждая следующая фраза давалась легче, чем предыдущая. Он даже как будто стал получать удовольствие от того, что рассказывал постороннему человеку о самом личном, самом сокровенном, о таких вещах, о которых не рассказывают даже ближайшим друзьям. Следователь понимающе кивал, казалось, он испытывал к Рамиресу самое искреннее расположение. Но Рамирес не обманывался, следователь не испытывал никаких особенных чувств, он просто делал свою работу.
Через час допрос закончился. Рамирес просмотрел протокол и заверил его цифровой подписью. Все было записано правильно, но в письменном виде история любви Джона Рамиреса и Гали Козловой выглядела настолько пошло…
– Что с ней будет? – спросил Рамирес.
– С Галей? Как обычно. Следствие, суд…