Страница 11 из 11
2. Подыскиваются гипонимы, т. е. видовые понятия, которые подходят под определение слова водоём, – море, озеро, пруд, лужа.
3. Устанавливаются лексико-семантические оппозиции, т. е. противопоставления слов, различающихся по одному признаку: озеро – море ('замкнутость' / 'незамкнутость'), озеро – пруд ('естественный' / 'искусственный водоём'), озеро – лужа ('большой' / 'небольшой размер').
4. Составляется список диагностических признаков, с помощью которых можно удовлетворительным образом описать значение слова. В данном случае это будет набор из таких признаков, как 'форма', 'размер', 'характер происхождения' (естественный / искусственный).
5. Формулируется значение слова на основе диагностических признаков: озеро – 'большой замкнутый водоём естественного происхождения'.
При компонентном анализе необходимо учитывать «удельный вес» сем в составе словарного значения, поскольку одни из них постоянные и обязательные, а другие периферийные[22], например, кухня – это не только 'помещение для приготовления пищи с плитой или печью'. Ассоциативный потенциал этого слова предполагает реализацию (в соответствующих контекстах) и таких периферийных сем, как 'уют', 'быт', 'что-то грязное' и др.
Описанная процедура анализа не всегда подходит для абстрактной лексики, поскольку в ряде случаев требуется подключение к анализу синтагматики, т. е. словосочетаний с данным словом. Однако для того, чтобы показать разницу между сходными по значению словами, выявление интегральных и дифференциальных признаков оказывается очень полезным. Так, напр., сравнивая слова[23]любовь, привязанность, обожание, влюблённость, мы можем выделить общее в их значении: все четыре слова обозначают чувство, состоящее в положительном отношении к объекту, которым это чувство вызвано и на который оно направлено. Этот набор признаков характеризует слово привязанность. Слово обожание обозначает практически то же самое, однако вектор отношения субъекта чувства к объекту – «снизу – вверх». Любовь отличается от привязанности тем, что предполагает готовность субъекта, забыв собственные интересы, пожертвовать собой ради любимого. Влюблённость, совпадая с любовью во всех компонентах, содержит указание на временную ограниченность. Шкала интенсивности этого чувства (по убывающей) выглядит так: обожание, любовь, влюблённость, привязанность.
Социально ориентированные значения
Определённые значения слов или компоненты значений обнаруживают свою социальную природу. К социально маркированным лексическим значениям относят метафорические и метонимические переосмысления общеупотребительных слов, характерные для определённой социальной группы говорящих. Напр., в языке таксистов пиджак – это пассажир провинциального вида, в жаргоне уголовников крыса – тот, кто ворует у своих, в жаргоне наркоманов колёса – это наркотик в виде таблеток.
В каждом языке есть лексика, обозначающая отношения между людьми. Лексические значения таких слов содержат указания на характер отношений – подчинение или равенство. Значения слов, обозначающих асимметричные ролевые отношения (подчинение), считаются социально ориентированными: командовать, подчиняться, разрешить, слушаться и т. п.
В значении ряда лексических единиц зафиксирован социальный компонент. Так, в частности, Л.П. Крысин[24] показал, что близкие по значению глаголы дерзить и грубить обозначают отношения, в которых субъект имеет более низкий социальный статус, чем адресат. Если статус субъекта выше, чем статус адресата, то использовать эти глаголы нельзя. Ср.: невозможно сказать: *Отец грубит сыну; *Учитель грубит ученикам. В то время как оборот быть грубым, синонимичный глаголу грубить, может употребляться при любых статусных отношениях между субъектом и адресатом: Мальчик груб с родителями; Учитель груб с учениками; Начальник груб с подчинёнными и т. д.
Глагол дерзить ещё в большей степени ориентирован на выражение социальных ролевых взаимодействий партнёров речевого общения, чем глагол грубить: дерзить может только младший старшему, подчинённый начальнику, но не наоборот – Внук дерзит бабушке; Ученик дерзит учителю; Секретарь дерзит директору. Ср. некорректность высказываний типа: *Бабушка надерзила внуку; *Начальник дерзит своим подчинённым. Дерзят обычно младшие старшим. При равенстве статусов глагол дерзить, в отличие от глагола грубить, не употребляется. Ср.: невозможно сказать: *Мальчик дерзит своим товарищам. *Учитель дерзит своим коллегам.
Асимметрия социальных ролей характерна и для слов, содержащих указание на позицию старшего, вышестоящего: велеть, взыскивать, даровать, карать, консультировать, помиловать, разрешать, экзаменовать, диктат, головомойка и др.
Обратные ролевые отношения – от нижестоящего к вышестоящему – зафиксированы в лексемах: апеллировать, вымолить, испросить, консультироваться, ослушаться, отпроситься, повиноваться, наушничать, подпевала и др.
Ассоциативный потенциал слова
О степени сформированности языковой личности нередко судят по богатству и разнообразию ее ассоциаций. Выявление ассоциативного потенциала слов важно и для говорящего, и для слушающего. Ассоциативный фон многих употребительных слов может не совпадать в разных языках и культурах, что нередко ведёт к коммуникативным неудачам.
Наиболее благодатный материал для выявления и сопоставления ассоциативного потенциала слов в разных языках даёт анализ зоонимов – названий животных, используемых для обозначения человека. В основе большинства зоонимов, которые употребляются в переносном значении, зачастую лежит не реальный признак, а эмоционально-оценочное восприятие. Несовпадение оценок у разных народов формирует национально-специфическое субъективное восприятие мира, поэтому трудно объяснить, почему в русском языковом сознании курица ассоциируется с глупостью, а в испанском – с трусостью, почему медуза для русских что-то неприятное, скользкое, липкое, бесформенное, а для японцев является символом красоты и гармонии.
Однако при всём различии субъективного восприятия мира живущие рядом народы нередко имеют сходные по ассоциативному потенциалу пары. Об этом говорят совпадающие сравнения с животными, напр., в латышском и русском языках. Ср.: хитрый как лиса, трусливый как заяц, глупый как индюк, смирный как овца, заносчивый как петух, трудолюбивый как муравей (пчела), назойливый как муха, сильный как бык, голодный как волк[25].
Но тем не менее слова, обозначающие животных, часто имеют разный ассоциативный потенциал даже в близкородственных языках. Так, напр., поляк или чех может ласково назвать свою подругу жабкой, а в русском языке слово жаба вызывает неприятные ассоциации, поэтому не используется в качестве ласкового обращения.
В другом славянском языке – сербском – слово осёл (магарац) не ассоциируется с тупостью и упрямством. В отличие от русского языка и многих других европейских языков у сербов осёл – это и носитель ряда положительных качеств, бранным же является слово конь. В сербском языке конь вызывает представление о глупости, так как много работает, а в русском языке это слово чаще всего ассоциируется не с глупостью, а с грубой силой, крепким здоровьем, выносливостью. Более того, разный ассоциативный потенциал может быть внутри одного языка у слов, которые по-разному представляют одно и то же явление. Так, напр., в русском языке слова конь и лошадь не совпадают по ассоциативному потенциалу (ср.: здоровый как конь, быть на коне и устала как лошадь, лошадиное лицо).
22
Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. СПб., 1994.
23
Об этом: Милославский И.Г. Русский язык для говорения и письма. М, 2008. С. 35.
24
См., например: Современный русский язык / Под ред. В.А. Белошапковой. М., 1997. Раздел «Социосемантика».
25
Многие примеры из книги: В.И. Жельвис Поле брани. Сквернословие как социальная проблема. М., 2001. С. 253–260.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.