Неидеальная любовь

«Твоё имя давно стало другим… Глаза навсегда потеряли свой цвет… Пьяный врач мне сказал, тебя больше нет… Пожарный выдал мне справку, что дом твой сгорел…»

Раздражённо передёрнув плечами, вытащила наушники и бросила плеер на кровать. Меланхолия меланхолией, но до депрессии довести себя можно не только самокопанием.

В дверь постучали. Повернувшись, удивлённо бросила взгляд на часы. Осмотр уже был, процедуры тоже, завтрак я благополучно проспала, объяснив это тем, что меня и так закармливают как на убой. Медсёстры посмеялись и попросили больше так не делать. Так что посетителей не предвещалось.

Стук повторился. Значит, не знакомые, друзья или члены семьи, те бы просто открыли дверь и уже просочились бы в палату, ругая меня на все лады за медлительность.

— Войдите, — сдалась, когда постучали в третий раз. Как бы мне не хотелось обратного, гость не собирался разворачиваться, для ухода.

Дверь открылась. На пороге стоял невысокий, полноватый мужчина, лет сорока пяти. С залысинами, в очках и с криво повязанным галстуком. По моим личным наблюдениям, это придавало Георгию Артуровичу Даритскому определённую харизматичность и точно не обделяло обаянием. К тому же, он умел располагать к себе людей.

— Добрый день, Юлия Валерьевна, — мужчина вежливо склонил голову и прошёл к стулу, стоящему у кровати. Невольно смутилась, вспомнив, что сейчас на мне простые спортивные штаны и растянутая футболка. Не лучшая одежда для встречи с генеральным директором «Дома книги».

Любопытно, что он здесь забыл?

— Добрый, Георгий Артурович, — слегка улыбнулась и приветственно кивнула головой, повернувшись к окну спиной. — Чем обязана вашему визиту?

— Ваши друзья недвусмысленно намекнули на возможность продажи доли в магазине, — без каких-либо предисловий, перешёл к сути своего прихода Даритский, устроившись на стуле и положив портфель себе на колени. С интересом посмотрел на не оконченную вышивку, на платок с красными пятнышками и хмыкнул. — Вижу, вы не теряете время зря. Всё-таки в вас велика творческая сторона личности. Но я, собственно, не это хотел сказать, просто слегка волнуюсь.

— Не волнуйтесь, — улыбнулась, старательно успокаивая себя мысленно тем, что сама этого хотела, так что разговор в принципе неизбежен был. И даже хорошо то, что он сам пришёл, времени на подготовку документов уйдёт меньше. — И да. Я действительно хочу продать свою долю. Если не секрет, кто вам рассказал о моём решении?

— Ваша компаньонка, — Георгий Артурович поправил галстук, чем только усугубил ситуацию. — Я думал, она вам сказала о нашем разговоре.

— Мне в последнее время мало удаётся поговорить о делах. Скорее о личном. Так что вы думаете по поводу продажи доли? — сложив руки на груди, вопросительно изогнула бровь. — Предполагаю, что вы в этом заинтересованы гораздо больше, чем кто-то ещё, учитывая уже имеющиеся общие направления работы.

— Ваше предложение? — Георгий Артурович смотрел на меня прямо, цепким взглядом. — Мы, в принципе, согласны на любые условия.

— У меня их несколько, — времени, что бы обдумать всё, было достаточно. Неделя в комнате, без права уехать куда-нибудь подальше, заставляет размышлять и планировать, занимая свой разум хоть чем-то более или менее существенным. — Цену согласуем с вашими экономистами. Думаю, они в состоянии оценить стоимость такого вложения. Это первое. Второе — магазин сохраняет своё название и прежнюю независимость, конечно же, относительную. Но теперь у вас будет половина выручки, а не процент с продаж. И третье. Никто не будет знать о том, что я продала долю. Даже ваши партнёры.

— Интересно, — задумчиво почесал затылок мужчина и вздохнул. — Почему именно так? Нет, с первыми двумя условиями я вполне могу согласиться. В них нет ничего удивительного и всё достаточно логично, в том числе и ваше утверждение о моей выгоде. А почему вы хотеть, чтобы никто не знал? Зачем?

— Это не имеет принципиального значения, — мило улыбнулась и пожала плечами. — Никакого. Просто я хочу, что бы никто об этом не знал. Точнее, что бы об этом знало как можно меньше народу, вот и всё.

— Хорошо, — Георгий Артурович кивнул головой и встал, снова поправив несчастный галстук, и прокашлялся. — Мы подготовим все необходимые бумаги. Когда вы сможете их подписать?

— В любое удобное для вас время. Спасибо за понимание.

— Приятно сотрудничать с умными людьми, Юлия Валерьевна. Мне жаль, что наше сотрудничество на этом закончатся, — подойдя и пожав мне руку, мужчина удалился, аккуратно закрыв за собой дверь.

И снова оставив меня один на один с собственными принятыми и частично выполненными решениями. Частично, но не до конца, что, в общем-то, не удивительно. Времени прошло достаточно, что бы понять, чего я хочу, вот только его так мало для их исполнения.

Потерев лоб, подошла к тумбочке и вытащила из неё телефон. Включив его, просмотрела оставленные сообщения, но не нашла ни одного от Волкова. Это не удивило и не расстроило, слишком многое произошло, для возможности расстроиться ещё больше просто не осталось возможности.

Пролистав книгу контактов, нашла номер Юли и набрала его. Раз продажа доли теперь уже не является приоритетным, нужно обговорить со своим теперь уже почти бывшим компаньоном все условия выхода из бизнеса. В том числе и возможность последующего возвращения, хотя я сомневаюсь, что у меня хватит средств, для входа в дело, скорее всего только в качестве наёмного рабочего.

Самс не отвечала, так что, послушав некоторое время гудки, бросила это дело, отключившись и положив телефон рядом с собой. Пальцы наткнулись на плеер. Настроение для музыки сейчас не подходящее, поэтому погладив гладкую поверхность корпуса небольшого устройства, так же отодвинула его от себя и закрыла глаза, сосредоточившись на том, что буду делать дальше.

Продажа доли вопрос решённый. Небольшие условности не смогут остановить запущенное колесо и оставить меня на одном месте. Идея уехать, разорвать замкнутый круг обстоятельств, появилась несколько дней назад. У нас произошёл странный разговор с Максимом. Тот клялся в том, что именно он виноват в отъезде Волкова в командировку, просил не рубить с плеча и так далее, и тому подобное. Пообещав подумать над этим, я поняла, что мне такое стечение обстоятельств только на руку. Чем дольше не было рядом Алексея, тем глубже ощущалась потребность сменить обстановку, отключиться от того, что произошло и возможно произойдёт. Любому терпению приходит конец, моё прекратило существовать ещё до того, как я оказалась в больнице, но окончательная точка поставлена именно сейчас.

Потерев лоб, задумчиво посмотрела на потолок. Краснов сказал, что Алексей должен вернуться через несколько дней. Меня должны выписать через четыре, но возможно удастся ускорить этот процесс, договорившись с Андреем Станиславовичем. Коли я пообещаю ему больше не доводить себя до такого состояния и уехать в места с лучшим климатом, возможно, он даже согласится на такую авантюру.

Нужно только подобрать достаточно веские доводы для его убеждения, при этом, не рассказывая истинных причин побега.

Да. Это бегство. Не самая лучшая стратегия, но зато самая безопасная на данный момент. Женя не одобряла принятые решения. Она считала, что нам всё-таки стоит поговорить в последний раз, однако когда Павлова смогла настоять на звонок Волкову, нам ответила не совсем трезвая девушка, хрипло поинтересовавшись, кому не спится в ночь глухую.

После этого, Евгения со скрипом, но одобрила план с переездом. Особенно учитывая, что я уже договорилась со своими родственниками в Краснодарском крае о предоставлении временного политического убежища. Родители так же полностью поддержали меня, не смотря на то, что не хотели отпускать.

За окном раздался гром, следом сверкнула молния. Новая волна ливней, вполне ожидаемая для данного периода времени.

Голова начала болеть, показывая, что размышлять дальше о том, что будет дальше — это только травить саму себя же. Подойдя к шкафу, вытащила джинсовку и большой жёлтый зонт-трость, с нанесёнными иероглифами. Что они означали, продавец так и не смог сказать, так что тайна осталась нераскрытой. Прихватив старые кроссовки, принесённые именно для таких вот прогулок, вышла из палаты, оставив там и телефон и плеер.