Страница 69 из 72
Патрик уже уплетал за обе щёки бобы со свининой, остальные тоже не стали скромничать.
Кэти заметила, что никто из взрослых волшебников не притронулся к кушаньям. Только Салазар глотнул разок из своего кубка. И порой ей опять казалось, что фигуры их выглядят немножко нереальными.
Наконец где-то громко хлопнула дверь, по комнате пронёсся сквознячок, и появился высокий молодой мужчина. В отличие от прочих, на нём не было мантии. Он был одет в охотничью куртку, а в руке держал жезл, напоминающий короткий меч, украшенный жемчугом и гранатами.
– Приветствую вас, герои! – он положил жезл на стол перед собой и одним махом осушил кубок. – На этот раз всё получилось, не так ли? И мы в полном составе!
– Да. Время пришло, – торжественно произнёсла Ровена.
– Вы уже объяснили нашим юным друзьям, зачем они здесь?
Кэти наконец решилась открыть рот:
– Извините, но мы совершенно случайно...
– Случайно? – расхохотался Годрик.
– Случайно? – нахмурился Салазар. – Вы будущие волшебники. Вы уже волшебники, раз вы здесь. И запомните, на будущее: случайностей не бывает!
– Значит, время пришло. – Годрик сияющими глазами посмотрел на Салазара. – Кто расскажет нашим юным друзьям, зачем они здесь?
– Не думаю, что это необходимо, – холодно возразил Салазар.
– Но...
– Салазар прав, – вступила Ровена. – Всё-таки, они ещё слишком малы.
– Малы?! Они великолепно справились со всеми заданиями!
– Ты понимаешь, о чём я. Никто не должен знать то, что знаем мы. Тем более дети.
– И всё же...
Кэти молча слушала это обсуждение: говорить – не говорить, малы – не малы, – а потом возмутилась:
– Извините, пожалуйста. Это ничего, что мы тут сидим и слушаем ваши дебаты? Может быть, мы пойдём уже? – она встала, поклонилась Хельге: – Спасибо большое за ужин.
– Но... – Патрик растерянно поднялся, – мы что же, так и уйдем?
– Ты же слышишь: господа основатели считают нас слишком маленькими для того, чтобы объяснить хоть что-нибудь. Правда, тогда мне не понятно вот что: нас ведь ждали здесь... Зачем?
– Однако, – Салазар усмехнулся в бороду.
Годрик захохотал и ударил ладонью по столу:
– Вот это по-гриффиндорски!
– Вернитесь, – попросила Ровена. – Мы действительно не можем рассказать и объяснить вам всё. Во всяком случае, сейчас. Однако мы действительно вас ждали. На вас возложена очень важная миссия.
– Я сейчас всё объясню, – сказал Годрик.
– Нет, Годрик!
– Не волнуйся, Ровена. Я прекрасно знаю, что можно сказать, что сказать нужно, и что, к сожалению, нельзя знать никому.
Кэти опять присела.
– Дело в том, что очень давно... очень-очень давно, просто невообразимо давно... один... злой волшебник сделал... нечто, что изменило всё течение событий на Земле, – Годрик говорил медленно, тщательно обдумывая каждое слово.
– Да, очень хорошо всё объяснил! – усмехнулась Ровена.
– Салазар прав: дети ещё не готовы узнать всю истину. Да и кто готов? Но хотя бы суть мы должны объяснить, – Годрик опять обернулся к ребятам. – Так вот, это событие, которое изменило всё, имеет некую цикличность. И то, что вы «случайно» сюда пришли, и означает, что очень скоро наступит конец очередного цикла. И начало нового – если у нас опять ничего не получится, если нам не удастся прервать наконец эту проклятую череду циклов. Поэтому ваше появление нас радует и, одновременно, приводит в смятение.
– Почему? – спросила Джорджиана.
– Потому что это означает, что настал решающий час, и вскоре решится: удастся ли нам противостоять этому... злому волшебнику или...
Салазар предостерегающе кашлянул.
– ...или нет. В который уже раз. – Годрик замолчал.
Присмотревшись, Кэти поняла, что глаза его только кажутся весёлыми, а на самом деле в глубине их притаилась грусть. И молодым Гриффиндор тоже уже не выглядел.
Ровена продолжила:
– А радует – потому что вас четверо. Это важнейшее условие вашего появления здесь. Поодиночке, даже вдвоём или втроём, вы не продвинулись бы ни на шаг. Понимаете? – Она обвела всех четверых внимательным взглядом. – Вас четверо. Это означает, что между вашими факультетами возможно сотрудничество. Вы добрались все, по-прежнему вчетвером. А это значит, что ваше сотрудничество успешно! А четыре факультета – это четыре разных мировоззрения. И сотрудничество четырёх факультетов таким образом означает всеобщее примирение и готовность действовать сообща.
– Но ведь это совершенно нормально, разве не так? – пожал плечами Патрик.
Годрик засмеялся:
– Великолепно! Замечательно! Для вас это нормально. Но лет... пятьдесят назад о таком сотрудничестве не могло быть и речи, студенты разных факультетов были готовы сожрать друг друга. А было время, когда сотрудничество было, в общем-то, возможно, но не было сплочённости, не было доверия. В этом случае четверка опять же не могла добраться до нас в полном составе.
– А что было с теми, кто не мог дойти до конца? – поинтересовалась Джорджиана. – Если бы мы кого-то оставили там, в зале с уменьшающим зельем, например, или у реки?
Салазар улыбнулся и ответил:
– Ничего особенного. Если миссия провалена, исполнители возвращаются в школу, как ни в чём ни бывало. А потом, очень скоро, забывают обо всём, что с ними приключилось. И это значит, что просто нужное время ещё не настало.
– Мы тоже забудем?
– Я не могу ответить на этот вопрос.
Джорджиана насупилась.
– Я не могу ответить, потому что не знаю. – Салазар пожал плечами. – Если приложенные усилия не приводят ни к какому результату, то всё пережитое не кажется важными и быстро забывается. Ваши усилия вознаграждены: вы достигли цели. Но вот окажется ли это и последующие события важными для вас – не могу сказать, не знаю.
– И всегда это малыши, – вздохнула Хельга.
– Да, обычно сюда пытаются добраться первоклашки.
– Почему? – спросил Мэтью.
Годрик рассмеялся:
– Они ещё любопытны, они ещё не пресыщены удивительными вещами, которые происходят вокруг, они ещё ищут тайн и приключений на свою голову!
– Значит, случайностей не бывает, – стал рассуждать Мэтью. – Но если бы мы не заметили знаков на стене, не нашли книжку с инструкцией, не догадались бы собраться все вместе...
– Если бы... – Салазар встал и подошёл к Кэти. – Тогда кто-нибудь другой заметил бы, нашёл и догадался. А может быть, и никто. Тогда всё произошло бы лет через десять, или через сто...
– Или через тысячу, – подхватил Годрик.
– А теперь вам пора возвращаться.
– И больше вы ничего нам не расскажете? – спросила Кэти.
– Вам действительно ещё рано знать всё.
– Но почему? Почему об этих таинственных циклах никто не знает? Почему это скрывается?
– Если люди, тем более неволшебники, будут знать об этом, в мире поднимется паника и настанет хаос... А это очень понравилось бы нашему злодею.
Кэти решила оставить пока свои сомнения и смириться с тем, что здесь она больше ничего не узнает.
– И что мы должны сделать?
– Ничего особенного. Сейчас вы вернетёсь в школу...
– Как? Ещё и возвращаться?! – вырвалось у Джорджианы.
Ровена улыбнулась:
– Не волнуйтесь – гоблинов и драконов больше не будет. Мы вас проводим.
– ...Вернётесь в школу и передадите профессору Дамблдору вот это, – у Салазара в руках оказалось большое блюдо из тускло блестящего металла. Обыкновенное блюдо овальной формы. Он протянул блюдо Кэти. – Ты должна передать это профессору Дамблдору лично в руки. Дамблдору, и никому другому.
– А Дамблдор знает обо всём, о чём вы нам так и не рассказали?
– Нет, не знает. Вернее, он знает, но ещё не знает, что знает.
Кэти запуталась, но решила подумать об этом позже, а пока кивнула с понимающим видом.
– А когда он получит это зеркало, всё станет на свои места. В этом цикле главным действующим лицом станет Дамблдор.
– Так это зеркало? – удивилась Кэти.
Салазар осторожно передал Кэти металлическое зеркало, оказавшееся довольно тяжёлым.