Страница 39 из 72
Кэти смотрела, как Ребекка безуспешно сражается со следующей коробкой: крышка ёрзала, подпрыгивала, но никак не открывалась. Флитвик ободряюще покивал Ребекке, потом подошёл к Кэти и покачал головой: Кэти, задумчиво перекатывая палочку по столу, наблюдала, как Квентин ломает очередной ящик.
Спохватившись, она продемонстрировала перед Флитвиком свои успехи: аккуратно тронула палочкой стеклянный флакончик, прошептала: «Пертум кваессо», ещё легонько стукнула палочкой по стеклянной пробке и посмотрела на профессора. Тот неуверенно кивнул и сказал:
– Продолжайте, пожалуйста. У вас всё получится, – и торопливо направился к Нейлу.
Кэти посмотрела вслед профессору и, опять опершись подбородком на ладонь, вернулась к своим наблюдениям. Алиса собирала рухнувшую груду открытых коробок, Том и Карл ей помогали. Марк со скучающим видом отодвинул открытую банку из-под леденцов, оглянулся на преподавателя и достал под партой «Историю квиддича». Нейл демонстрировал Флитвику свои достижения: он вполне успешно развернул свёрток и откупорил склянку. Квентин с недоумением разглядывал кучку обгоревших спичек, в которую вдруг превратился спичечный коробок.
В теплице, где первокурсники присматривали за не так давно посеянными растениями, Кэти опять стояла около своей делянки, не зная, что ей делать. Остальные ребята уже пересаживали и окучивали своих питомцев. Нейл со дня на день ожидал цветения, Квентин донимал его расспросами, когда же наконец они будут собирать урожай, и всё порывался раскопать землю, чтобы проверить, что там и как. Марк меланхолично разглядывал выросший в его горшке репейник. Профессор Спраут пыталась выяснить, что именно он посадил, и что теперь следует делать: выполоть колючий сорняк или, наоборот, ухаживать за этим полезным и интересным растением.
Кэти профессор Спраут предложила обработать её участок специальным раствором, который ускорит рост дерева:
– А иначе ты увидишь первые результаты не раньше весны.
Кэти подумала и отказалась:
– Ведь вы сами предупредили, что мне придётся набраться терпения. Пусть всё идёт своим чередом. Каштан – это всё-таки дерево, а не морковка. Он не станет большим за один год.
Профессор Спраут загадочно улыбнулась.
– Или станет?
– Есть средства, способные ускорить рост в несколько раз. И при необходимости за год действительно можно вырастить целый сад. Но твоё желание мне понятно. И, наверное, похвально – без особой нужды не стоит торопить природу. – Профессор Спраут потрогала землю, – пусть всё идёт своим чередом, – повторила она и ласково посмотрела на Кэти.
Мадам Хуч, между тем, сформировала факультетские команды первокурсников. Им предстояло соревнование за малый кубок.
Поскольку в этом году в Гриффиндор поступило всего лишь восемь человек, а Кэти до сих пор не летала, выбора не было. Более того, Ребекка не желала играть в квиддич категорически. Ей пришлось участвовать в тренировках лишь потому, что больше людей не было. А в неполном составе команда играть не могла. И была ещё одна проблема: никто, кроме Кэти, не имел способностей ловца. Так что никто в Гриффиндоре не питал никаких иллюзий относительно первенства в малом кубке.
Марк и Карл играли загонщиками, и у них получалось вполне прилично. Марк, кроме того, взял на себя обязанности капитана. Он угрюмо смотрел в сторону Кэти, а ловца по очереди изображали Ребекка и Квентин. Вратарём выбрали Тома. Тренировались, разумеется, без снитча: мадам Хуч не желала лишиться золотого мячика. Во время тренировок Кэти обычно сидела где-нибудь в сторонке и листала очередную рукопись или делала быстрые зарисовки.
В конце октября состоялись первые матчи первокурсников. Гриффиндор с треском проиграл Хаффлпафу, а Ровенкло с небольшим перевесом выиграл у Слизерина.
На уроках профессора Граббли-Планк занимались заготовкой корма для сниджетов: собирали прихваченные первыми морозами ягоды боярышника и рябины, а также разыскивали на лугу около озера диковинные грибы, тофусы. Крохотные, розовато-коричневые, они почти не выделялись на фоне пожухлой травы и песка. Хагрид, руководящий поисками, рассказывал о необычных свойствах этих грибов. Оказывается, питаются ими исключительно сниджеты, все остальные животные обходят тофусы стороной: то ли брезгуя, то ли побаиваясь. Для людей же эти грибы исключительно ядовиты, они не употребляются ни в каком виде: ими можно только отравить. Кэти поинтересовалась, не используют ли их в таком случае в каких-нибудь зельях: ведь мухомор, например, тоже ядовит, тем не менее входит в состав многих зелий, в том числе и лекарственных.
Но оказалось, что тофусы использовать никак невозможно, потому что при любых манипуляциях с ними тут же превращаются в бесполезную труху. Поэтому их свойства до сих пор не исследованы, и единственное, что известно наверняка: тофусы – любимое лакомство сниджетов.
– А впрочем, задайте этот вопрос профессору Снейпу. Он более сведущ в этих материях. Может быть, я просто не в курсе современных исследований.
Но Кэти решила, что ей не очень интересно знать мнение Снейпа о свойствах тофусов.
Профессор Реддл, после трёхчасовой контрольной работы, посвящённой драконам, счёл возможным перейти к изучению химер и мантикор.
До занятий в Хогвартсе Кэти довольно смутно представляла себе и тех, и других. Про мантикору она думала, что это какой-то экзотический цветок. И с удивлением узнала, что мантикора, оказывается, – это чудище с головой человека, телом льва и хвостом скорпиона и обладает наихудшими чертами всех этих тварей. Слюна его смертельно ядовита, что уж и говорить о жале и когтях.
Про химеру Кэти слышала раньше, и считала её то ли дурацкими мечтами, то ли вымышленной страшилкой, которая по ночам вылезает из-под шкафа и пугает маленьких детей. Теперь же она с отвращением разглядывала изображенного в учебнике монстра с львиной головой, козлиными копытами и змеёй вместо хвоста.
Оба этих существа были крайне опасны и в Англии никогда не встречались.
На уроках астрологии перешли к изучению обратной стороны Луны. За все нарисованные Кэти лунные карты профессор Аллен неизменно хвалил её. Только Кэти так и не разобралась: какая оценка выше: «отлично-отлично-отлично-превосходно-как-всегда» или «великолепно-как-обычно-лучше-не-бывает». А ещё Кэти нарисовала два лунных пейзажа: «Восточное побережье Моря Ясности» и «Южный склон кратера Коперника на рассвете». Увидев их, профессор Аллен сперва оторопел, долго рассматривал, наконец предложил повесить «Кратер Коперника» в кабинете астрологии. А «Море Ясности» посоветовал или переименовать в Адриатическое, или замазать хотя бы половину цветов и деревьев серой краской. Кэти пообещала подумать. Но на самом деле ничего замазывать она не собиралась. Она прекрасно знала, что лунные моря – это совсем не моря, и что цветы и деревья там не растут. Но ей понравилось название – «Море Ясности», и она нафантазировала такой вот пейзаж. Кэти собиралась ещё написать «Океан Бурь» и «Море Дождей» – так, как ей представляются моря с такими впечатляющими названиями, а не серыми красками на чёрном фоне. Потому что – никто ведь не знает, как это всё выглядит на самом деле.
Профессор Бинс продолжал бубнить свои длинные и скучные лекции, а Кэти продолжала рисовать свои конспекты. И однажды, закончив быстрый рисунок высоченного костра, на котором нежилась молоденькая ведьма из Ланкастера, Кэти услышала знакомое имя. Она навострила уши:
– ...и впоследствии был известен как «Великий проводник». Пётр Дижоль был величайшим волшебником своего времени. Кроме того, он был известен своей терпимостью к маглам. Мсье Дижоль много времени уделял новообращённым магам и охотно занимался их инициацией.
Кэти слушала, затаив дыхание.
Но профессор Бинс уже перешёл к Европейскому договору волшебников 1145 года. Об инициации, как о малозначимом предмете, он больше не упомянул. Тогда Кэти решилась и подняла руку. Дождавшись, когда профессор Бинс обратит на неё внимание, она спросила: