Страница 37 из 72
Кэти вздохнула и подумала: «Идиотский вопрос – он что же, не видит, чем я занимаюсь?»
Нарочито скромно потупив глаза, она ответила:
– Я пишу портрет сэра Николаса.
Снейп, похоже, не нашёлся, что ответить на такое однозначное, совершенно очевидное, и поэтому неожиданное заявление.
Несколько раз переведя взгляд с мольберта на привидение и обратно, Снейп только покачал головой. На лице его застыла презрительная усмешка.
Рядом с мольбертом валялась холщовая сумка, из карманов которой вывалилась всякая всячина – Кэти, придя сюда, так торопилась начать наконец рисовать, что не стала собирать вещи, оставила всё как есть. А теперь Снейп обратил внимание на книгу, выглядывающую из сумки.
– «Правдивые истории инициации маглов»? – с наигранным удивлением прочитал он. – Что вы скажете, профессор? – Снейп посмотрел на Реддла. – Какие разносторонние увлечения у вашей студентки. Это не должно не радовать вас, как декана Гриффиндора, а?
Реддл с самого начала молча стоял у гобелена, закрывающего вход, и только метал яростные взгляды на Кэти, на своего приятеля, да и несчастному привидению тоже доставалось. Если бы взглядом можно было зажечь огонь, вокруг давно полыхал бы пожар.
Снейп, не дождавшись ответа, опять обратился к Кэти:
– А про окаянных маглов вы уже читали? Очень любопытно, не правда ли? А классификацию Докутина? Ну как же, как же – такой толстенный фолиант, обязательно полюбопытствуйте – это надолго вас займёт.
«Да что же это такое? – возмутилась Кэти. – Мало мне Снейпа на его занятиях? И в воскресенье нет покоя от его измывательств».
– Вы бы ещё «Пробуждение» почитали, тоже очень интересно – вам понравится, – Снейп не унимался.
Кэти наконец собралась с духом и с невинным видом поинтересовалась:
– А не могли бы вы посоветовать, сэр, где можно прочитать о том, где бы маленькой первоклашке... как это вы выразились – ведьме недоделанной? – в воскресный день укрыться от докучливого преподавателя?
Снейп поперхнулся, закашлялся, прикрывшись рукой, и ответил:
– Да нигде вы об этом не прочитаете, мисс. И...
– Что это ты себе позволяешь?! – взорвался Реддл. – Такое поведение просто недопустимо! Ни в воскресенье, ни в понедельник, ни во...
– Остановитесь, профессор, – Снейп усмехнулся. – Десяти баллов будет достаточно.
– ...ни во вторник...
– Профессор Реддл! Том! Остановись! – Снейп дёрнул Реддла за рукав. – Мисс Эбдон уже всё поняла, не так ли, мисс Эбдон? А если не поняла, следующий коридор ждёт её. – Кэти ещё не видела Снейпа таким счастливым. – Не беспокойтесь, мисс Эбдон, я сам извещу мистера Филча, чтобы он не тревожился о рабочей силе на следующую неделю. Пошли, Том, – сияющий Снейп подхватил хмурого Реддла под локоть и вывел в коридор, заботливо опустив за собой гобелен.
Когда деканы наконец убрались из её убежища, Кэти обессилено опустилась на пол. К ней приблизился сэр Николас.
– Не переживай, – попытался он утешить Кэти. – А ты сама виновата – не могла сдержаться?
Кэти сидела, закрыв руками лицо.
– Эй! – сэр Николас попытался потрепать её по плечу. – Не плачь! Тебе же ещё портрет нужно закончить! Слышишь?
Кэти не выдержала и опять засмеялась.
– Я не плачу, что вы, – поднимаясь, сказала она. – А что сама виновата – это верно. Просто я не могу сдержаться, когда этот проклятущий Снейп начинает ёрничать и издеваться, будто я ему... клоун какой-то.
Кэти опять подошла к мольберту, ещё раз критически окинула взглядом свою работу, и ей понравилось то, что она увидела. Краски уже подсохли, и можно было прорисовывать детали. Она выбрала самую тонкую кисточку и продолжила работу. Странно, но стычка со Снейпом не очень расстроила Кэти. Наверное, у неё это уже вошло в привычку: профессор над ней посмеялся, она огрызнулась, заработала несколько штрафных очков – и всё пошло своим чередом.
Сэр Николас уже вернулся на свое место у стены.
– А разве он издевался? – после продолжительного молчания спросил он.
– Что? – Кэти в это время смешивала пигменты, пытаясь добиться жемчужно-серого цвета. Это оказалось совсем непросто, и получилось только с четвёртой попытки.
– Я говорю – он же не издевался. Просто у него было хорошее настроение, он заметил эту твою книжку и совершенно искренне посоветовал тебе, что ещё почитать на интересующую тебя тему, разве не так?
– Ну, – протянула Кэти, – если хорошее настроение – то конечно. Только в таком случае у него всегда хорошее настроение. Потому что он всегда всем обо всём вот так вот советует, а студенты от этих его советов плачут.
– Любите вы своего профессора, как я погляжу.
Кэти захихикала. Потом спросила:
– Сэр Николас, вот вы уже давно здесь живете, то есть, я хотела сказать...
– Ничего, я понял. Да, я здесь давно.
– И профессор Снейп всегда был таким злым?
– Он не злой. Строгий – да. Но хороший специалист, Дамблдор очень его ценит. А что до его отношения к ученикам – такая у него манера преподавания.
– Не очень-то приятная манера.
– Ну, у кого какой характер. И вообще, не мое это дело – профессоров обсуждать. Ты уже меня нарисовала?
Кэти кивнула.
– Да, кажется, готово.
Сэр Николас тут же сорвался с места и выглянул уже из-за плеча Кэти.
После долгого молчания он спросил:
– Неужели я так выгляжу?
– В следующий раз я нарисую вас в пурпурном плаще.
После обеда Кэти отправилась в библиотеку – продолжать поиски сведений об инициации волшебников. Она уже стала подумывать о том, как бы получить пропуск в Особую секцию библиотеки, где содержались самые интересные книги и рукописи. Мадам Пинс ревниво охраняла её, не разрешая даже подходить к загородке, отделяющей стеллажи Особой секции от остальной библиотеки. Там, на недоступных обычным студентам полках, хранились книги, посвящённые высшим разделам Алхимии и Тёмной магии – двум областям волшебной науки, диаметрально противоположным, но в равной мере сложным и опасным. Доступ к хранилищу был открыт только преподавателям. Для того, чтобы получить книгу из Особой секции, нужно было иметь подписанное кем-либо из профессоров разрешение. Причём побродить между полками всё равно не удалось бы. Кэти однажды видела, как семикурсник из Ровенкло принес заявку на книгу, посвящённую всеразрушающим заклятиям, книгу из Особой секции. Мадам Пинс минут десять изучала разрешение, подписанное самим Дамблдором; потом, спрятав записку, она чуть ли не полчаса допрашивала студента о том, зачем ему потребовалась именно эта книга, не обойдется ли он вот этой и вон той, находящимися на общедоступном стеллаже. И только убедившись, что парень не отступится, уверенный в своём праве, подкреплённом разрешением Дамблдора, мадам Пинс вынесла нужный манускрипт.
Кэти вернула «Правдивые истории» и достала свой список. Она размышляла, что взять: «Новейшие изыскания в волшебных науках», изданные в 1628 году, или что-нибудь поновее. А у неё ведь ещё не закончена работа про сыворотку злости. И Кэти направилась к стеллажу, где стояли ветхие тома, прожжённые кислотами, испещрённые подозрительными пятнами всех цветов радуги: «Яды и противоядия», «Полный краткий курс зельеваренья», «Отвары, вытяжки, экстракты», «Простые отвары и настойки», «Приготовление веселящих зелий»... Кэти вспомнила веселую ведьму из Косого переулка: «Зелья, настойки, наливки, вытяжки, экстракты, порошки и отвары!» Перебирая книги по зельеваренью, Кэти улыбалась: хозяйка лавчонки была такая жизнерадостная, беззаботная. Интересно, а она когда-нибудь готовила сыворотку злости?
Перелистывая «Элементарные зелья», Кэти наткнулась на изображение человека, лицо его было искаженно страданием. Но сочувствия этот человек не вызывал, даже наоборот – помимо страдания, черты его выражали беспредельную злобу. Кажется, это то, что нужно. Кэти перелистнула несколько страниц назад. Так и есть – описание сыворотки злости. Кэти сунула «Элементарные зелья» под мышку и вернулась к стеллажу с книгами про маглов. Как там говорил Снейп: «Пробуждение»? Этого названия в её списке не было, но Кэти отыскала на полке тонкую книжечку в невзрачной серенькой обложке, недоверчиво перелистала, пожала плечами: почему бы и не прочесть?