Страница 17 из 24
— Я частный детектив из Лос-Анджелеса. У меня есть лицензия.
— Мы знаем, — сказала темная личность.
Я попытался нащупать бумажник. Его не было.
— Верните мне мой бумажник.
— Вернем в свое время. Никто не собирается красть его.
— Я хочу поговорить с шерифом.
— Он в постели, спит.
— Тогда с дежурным капитаном или лейтенантом.
— Лейтенант сейчас на месте преступления. Вы сможете поговорить с ним утром. Доктор сказал, что вы останетесь здесь на всю ночь. Сотрясение мозга. Все-таки чем избила вас эта женщина?
— Меня избил ее муж. Рукояткой револьвера.
— Его трудно осуждать, — сказала с чувством светлая личность, — после того, что вы сделали с его женой.
— Вы разругались с ней? — спросила темная личность.
Я посмотрел на них. Они не выглядели садистами или ненормальными, и за себя я мог не бояться. Рано или поздно вся эта путаница разъяснится. Но все же я испугался.
— Послушайте, — сказал я, вы зря тратите на меня время. У меня было свое дело в мотеле. Я расследовал… — Страх вдруг сжал мне горло, и я не смог договорить. Страх за мальчика.
— Расследовали что? — спросила темная личность.
— Нарушение законности в округе. Оно отвратительно. — Я не мог как следует говорить.
— Мы считаем нарушителем законности вас, — сказала темная личность. Какие у него широченные плечи! Он немного подвигал ими, поток воздуха пролетел у меня перед лицом.
— Перестань, мышца! — сказал я.
Большое усатое лицо врача появилось в дверях бокса.
— Здесь все о’кей?
Я ответил раньше, чем улыбающиеся личности уверили его в этом.
— Я хочу позвонить по телефону.
Доктор с сомнением посмотрел на мою охрану.
— Не знаю, не знаю…
— Я частный детектив, расследую преступление. Я не вправе говорить о нем без разрешения моего клиента. Мне нужно позвонить ему.
— Здесь нет такой возможности, — сказала темная личность.
— Так как же, доктор? Вы здесь старший, а я имею законное право позвонить по телефону.
— Я не знаю, внизу, в холле, есть телефонная будка, но вы вряд ли сможете дойти.
— Еще никогда в жизни я не чувствовал себя так хорошо.
Но когда я спустил ноги, далекий пол закачался. Темная и светлая личности вынуждены были помочь мне добраться до будки. Посадив меня на стул внутри нее, сами они остались снаружи и напоминали рыб, тыкающихся в батискаф, лежащий на дне.
К счастью, в кармане у меня нашелся десятицентовик. В принципе моим клиентом был доктор Спонти, но я попросил справочную дать мне номер телефона Ральфа Хиллмана. Хиллман сам поднял трубку на первом же звонке.
— Да?
— Это Лу Арчер.
Он тяжело вздохнул.
— Что-нибудь узнали о Томе? — спросил я сразу.
— Нет. Я точно следовал инструкции. Но когда вернулся, денег уже не было. Он вдвойне обманул меня, — горько сказал Хиллман.
— Вы его видели?
— Нет. Даже не делал попытки.
— Я видел. — И я рассказал Хиллману о том, что случилось со мной и миссис Браун.
— И вы думаете, что это одни и те же люди? — Его голос стал слабым и бесцветным.
— Думаю, что Браун — человек, который вам звонил. Возможно, это вымышленное имя. Имя Гарольд Харлей вам что-нибудь говорит?
— Это еще кто?
— Гарольд или «Хар» Харлей. Фотограф.
— Никогда не слышал.
Я не удивился. Желтая карточка Харлея была из тех, что сотнями раздают мелкие коммерсанты. Вполне возможно, что она не имела прямого отношения к Брауну.
— Это все, что вы хотели узнать? Я стараюсь не занимать телефон.
— Я не сказал еще самого главного. Меня задержала полиция. Я не смогу объяснить, что делал в мотеле, не рассказав всего о похищении вашего сына.
— Нельзя ли не говорить им об этом?
— Это невозможно. Слишком серьезный случай, вдвойне серьезный.
— Вы хотите сказать, что Том мертв?
— Нет, но похищение само по себе серьезное преступление. Вы же имеете дело с убийцей. С этой точки зрения, я думаю, вы должны снизойти до полиции и обратиться к ним за помощью. Рано или поздно вам придется пойти на это.
— Я не разрешаю. — Он изменил свой тон и заговорил мягче: — Я прошу вас, пожалуйста, воздержитесь. Дайте ему возможность прийти домой до утра. Он мой единственный сын.
— Ладно. До утра. Мы не сможем больше скрывать это. Да и не имеем права.
Я повесил трубку и вышел в коридор. Вместо того чтобы помочь мне вернуться в операционную палату, мои конвоиры подняли меня на лифте в специальную комнату с тяжелыми ставнями на окнах. Они помогли мне лечь и возобновили свои вопросы. Было бы очень утомительно пересказывать весь диалог. Все это выглядело ужасно скучно, я почти ничего не слушал. Вскоре после полуночи вошел лейтенант по имени Бастиан и приказал моим охранникам спуститься в холл. Это был высокий мужчина со светлыми волосами. Лицо его было изрезано, будто шрамами, вертикальными морщинами. Но они скорее являли собой следы аскетического самоограничения, нежели насильственного физического воздействия.
Он постоял надо мной, нахмурив брови.
— Доктор Морфи сказал мне, что вы недовольны местными порядками.
— У меня есть причина.
— Не так легко набрать людей на те деньги, которые получают инспектора. Это то же самое, что платить за самую черную работу. А ведь они работают с преступниками.
— Они получили небольшую дополнительную компенсацию.
— Что вы имеете в виду?
— Кажется, у меня пропал бумажник.
Бастиан стал совсем угрюмым. Он прошагал в холл, сделал там какие-то внушения и вернулся обратно, неся мой бумажник. Я начал медленно пересчитывать деньги.
— Можете не проверять, — сказал Бастиан. — Полиция Лос-Анджелеса на хорошем счету. Я приношу извинения, если в чем-то ваши права были ущемлены.
— Не стоит. Я ведь занимаюсь самой черной работой.
— Я же извинился, — сказал он таким тоном, что стало ясно — эта тема исчерпана.
Бастиан задал мне несколько вопросов о миссис Браун и причинах моего интереса к ней. Я ответил, что прежде, чем смогу открыться, должен утром получить разрешение моего клиента. Тогда он попросил рассказать о появлении Брауна у машины.
В моей голове перемешались все события до и после выстрела. Я выудил все, что смог: Браун был мужчиной выше среднего роста, физически очень сильный, не молодой, но и не старый. Одет в темно-серый или синий пиджак и сероватую широкополую шляпу, которая скрывала его глаза. Нижняя часть лица — тяжеловесная. Голос — грубый, с легкой хрипотцой. Машина грязно-белая или рыжеватая, двухдверный седан, возможно «форд», марка примерно восьмилетней давности.
Лейтенант Бастиан сообщил мне два новых факта: машина имела номер штата Айдахо, судя по показаниям остальных съемщиков мотеля, а Станислав затрудняется ответить, почему он не записал номер машины. Лейтенант, видимо, надеялся, что, узнав это, я все-таки кое-чем с ним поделюсь. Но я оставался тверд, и в конце концов он согласился подождать До утра.
Они перенесли меня в другую комнату на том же этаже, но уже без решеток. Остальную часть ночи я провел то засыпая, то просыпаясь. Перед глазами проходили разные лица, которые время от времени сменялись яркими видениями мотеля Дака. Его зеленое уродство высвечивалось редкими лучами заходящего солнца, словно кто-то пристально рассматривал его, и этот кто-то был я сам.
Глава 10
Наступило утро. Я никак не мог вспомнить, ел ли я что-нибудь с прошлого дня, кроме сандвича с сыром, приготовленного миссис Перес. Холодный кофе и яйца всмятку имели вкус нектара и амброзии.
Я кончал завтракать, когда появился запыхавшийся доктор Спонти. Его решительное лицо несло следы беспокойно проведенных ночных часов. Под глазами круги от бессонницы, над губой глубокий порез от бритвы. Он сухо попытался напомнить мне об убитой женщине, но я оборвал его:
— Я не удивлюсь, если вы уже знаете, что я там был.
— Да, я узнал это довольно странным путем. Лейтенант Бастиан позвонил мне среди ночи. Он случайно увидел чек, который я дал вам вчера утром, и задал мне массу вопросов.