Евротур. Бешенство

Во время своего десятиминутного марш-броска Виктор двигался быстро, но предельно осторожно, стараясь идти на приличном расстоянии от изредка встречающихся людей. Никто из них не был сумасшедшим и, кажется, даже не подозревал, что в городе разворачивается настоящая катастрофа — шли себе, беззаботно болтая и смеясь, по своим привычным делам. Предупредить бы их, да кто послушает. Пошлют на три буквы в лучшем случае.

Уже у самого супермаркета Виктор понял, что времени осталось совсем немного. Откуда-то с соседней улицы донеслось несколько протяжных криков, полных ужаса и отчаяния. Извергая потоки отборного мата, Виктор вихрем влетел в магазин и взял корзинку, куда сразу же кинул пакет с незатейливым содержимым, купленным еще в другом мире, знакомом и безопасном. Что-то подсказывало Виктору, что уже через час-полтора находиться на парижских улицах будет по меньшей мере неразумно.

Следом за виски и сигаретами в корзинку отправилась дешевая «Нокия», симкарта с предоплатой, шесть пачек макарон, несколько упаковок с крупами, сахар, соль, какие-то консервы… Завершили процесс покупок четыре бутылки водки. После стресса, который Виктор пережил за последние полчаса, водка казалась идеальным лекарством. Русской водки здесь не было, но вполне годилась и польская, братья-славяне, как-никак.

До кассы Виктор добрался с трудом, одной рукой придерживая гору продуктов и проклиная себя за спешку. Взял бы тележку, и готово.

Кассир, молодая симпатичная девушка, с легким недоумением покосилась на выбранный Виктором товар, но вскоре на ее лицо вернулась милая улыбка.

— Добрый вечер.

— И Вам того же, — ответил Виктор, внезапно смущаясь — наверное, от него сейчас за милю несло перегаром, да и выглядел он почище парижского клошара — немытый, небритый, весь помятый.

— Сто десять евро, — сообщила девушка.

Виктор отсчитал деньги, упаковал все в пакеты и направился к выходу. Повинуясь внезапному порыву, он обернулся и сказал:

— Советую Вам срочно выйти в Интернет и прочитать последние новости из Москвы и Парижа, а потом закрыть магазин и не покидать его, пока не станет безопасно.

Девушка сделала недоуменное выражение лица, и в сторону Виктора направился скучающий смуглолицый охранник.

— До свидания, месье, хорошего вечера.

— И Вам, — с досадой вздохнул Виктор и вышел на парковку.

С такими баулами тащиться было нелегко. Он представлял собой просто идеальную добычу даже для самого глупого и ленивого хищника. Конечно, коль уж возникнет необходимость удирать, сумки придется бросить. Но даже если он добежит до дома и захлопнет дверь перед самым носом у смерти, что потом? Еды толком не было, даже напиться нечем. Не слишком радостная перспектива. Зато о работе в Вирджинии можно забыть — интуиция подсказывала, что насовсем.

Соблюдая все возможные меры предосторожности, Виктор возвращался на хорошо знакомую улицу. Вдалеке выли полицейские сирены, пару раз даже донеслись хлопки выстрелов. На душе стало полегче — похоже, местные стражи порядка уже проинформированы о том, с чем имеют дело, и церемониться с бешеными не будут. Виктор был железно уверен, что на предложение поднять руки вверх и встать на колени эти психи среагируют агрессией и получат ударную дозу свинца. Что ж это за болезнь такая? Прямо Обитель Зла, не хватает только непобедимой Милы Йовович в облегающем костюме. Виктор вообще-то любил фильмы о зомби, но ему никогда не приходило в голову, что такая эпидемия в принципе может возникнуть и быстро распространиться, тем более сейчас, в такое время, когда про зомби не слышали только те, кто совсем не пользуется Интернетом и не ходит в кино.

Последним препятствием был подъезд, и Виктор шел наверх особо медленно, стараясь ступать бесшумно. Свет было решено не включать, уж лучше по-тихому, в потемках. Какого же было облегчение, когда Виктор, наконец, вошел в квартиру и запер дверь на оба замка. Дверь, конечно, доверия не внушала. Он бы такую высадил за полминуты. В Европе, как и в США, квартирные двери не отличались прочностью и служили скорее формальностью, знаком, ограничивающим территорию.

Бросив пакеты на кухне, Виктор стал размышлять, как укрепить вход. В дело пошел старинный и наверняка дорогущий гардероб.

— Ох, какой тяжеленный, — прокряхтел Виктор, передвинув, наконец, громоздкий шкаф и навалив его на дверь.

Поразмыслив, Виктор притащил еще и комод. Чтобы все это сдвинуть, даже Шварценеггеру придется попотеть. Так что неожиданной атаки можно не бояться.

После нехитрых операций по укреплению обороны Виктору полегчало. Он плеснул в прозрачный стакан с толстым донышком виски, взял в зубы сигарету и вышел на балкон. Виктор искренне надеялся, что бешеные либо уже перебиты, либо, как минимум, находятся на пути к этому, но увиденное чуть не лишило его дара речи.

Вход во двор дома, где жил Виктор, находился со стороны тихого проулка, а окна и балкон выходили на оживленную широкую улицу. И то, что на ней творилось сейчас, не укладывалось ни в какие правила и рамки.

Виктор сходу насчитал четырех зараженных, каждый из которых гнался за какой-либо жертвой. Вот молодая девушка в велосипедном шлеме догнала щуплого мужичка в смешных бриджах и, повалив его на асфальт, начала молотить по голове руками. Тому почти удалось вывернулся, встать и бежать дальше, но девица жадно впилась ему в руку. Мужчина исступленно завопил и изо всех сил ударил безумную коленом по лицу. Голова девушки откинулась от удара, она села на асфальт. Освещение на главных парижских улицах было хорошим, и Виктор увидел, что рот у девчонки перемазан кровью, к которой добавлялась кровь, идущая из сломанного носа.

Освободившаяся жертва побежала прочь, заметно прихрамывая. В голову Виктора вдруг закралась нехорошая мысль — а ведь этот мужик теперь тоже станет безумцем и будет бросаться на других. Вопрос один, как много времени ему осталось. Почему-то не было сомнений в том, что это заразно. Раз уж мир решил сойти с ума, то он сделает это по полной программе.

Молодой человек в хорошем костюме и с дипломатом в руке оказался менее удачливым. Его жертва, спортивного сложения парень, сумел убежать. Но псих (Виктор окрестил его директором) совсем не выглядел расстроенным. Он тут же ринулся в сторону одинокого голубого «Пежо», замершего на светофоре. Девушка, сидевшая за рулем, была парализована от ужаса. Она просто вытаращила глаза на обезумевшего человека, который в приступе ярости ззаколотил руками по стеклу. Бедняга, ей было куда привычнее, когда такие ребята подходили, чтобы попросить ее номер телефона или пригласить на чашечку кофе.

Стекло треснуло, и это вывело девушку из ступора. Она нажала на газ, и машина с визгом сорвалась с места. На ее пути возник еще один безумец, хорошо знакомый Виктору. Чернокожий здоровяк выставил вперед руки — видимо, инстинкты у них еще сохранились — но не отступил, и оказался на капоте. Девушка с визгом шин затормозила, и незадачливый пешеход кулем свалился на асфальт, здорово ударившись головой и, кажется, потеряв сознание. А может, он и вовсе коней двинул, хоть в это Виктору верилось слабо.

Этой секундной заминки хватило, чтобы до машины добрались еще два зараженных — противный директор и девушка в униформе какого-то заведения быстрого питания. Виктор понял, к чему все идет, когда треснутое боковое стекло поддалось яростному удару, и руки зомби дотянулись до оцепеневшей блондинки.

Это выглядело неимоверно дико и страшно, но Виктор был не в силах оторвать глаза от происходящего. Наверное, это заложено в нас природой, иррациональная тяга к любованию сценами насилия, даже если оные крайне деструктивно влияют на психику. Точно так же подростки шерстят YouTube в поисках видео уличных драк, убийств и ограблений. Людям словно не дает покоя вопрос, до чего способны дойти их сородичи в состоянии аффекта или под воздействием наркотиков. Здесь состоянием аффекта или веществами и не пахло — эти люди были больны. Виктор вообще удивительно легко и быстро принял внезапно изменившуюся реальность. Более того, он четко осознавал, что изменения еще только вступили в силу, дальше будет куда хуже. Со всех сторон слышались, то тише, то громче, крики, удары, звуки, сопровождающие столкновения автомобилей. Все это как увлекло его, что и думать забыл о сигарете и вспомнил о ней, лишь когда тлеющий огонек обжег губы. Выругавшись, Виктор выплюнул окурок с балкона вниз.