Страница 26 из 62
Мои слова немножко встряхнули эльфов, они перестали не моргая пялиться на меня, целовать ладони и порываться простереться ниц. Коврик в шатре, конечно, мягкий, на таком в кайф поваляться, балду попинать, но только из удовольствия. Я была категорически против поспешного возведения меня в ранг божества или звезды, помоему, эльфы разницы между двумя этими понятиями не делали, а если таковая и наличествовала, то была чрезмерно тонка для моих примитивных мозгов. С божества, как я уже уяснила из краткой дорожной лекции Лакса, спрос поболее, чем с человечка. А мне оно надо? Ответ однозначный и обжалованию не подлежит – нет, фигушки. Ни за что! Чем меньше ответственности и власти, тем проще жить. Никогда не понимала наших девчонок, рвущихся к посту старосты, только лишний геморрой, привилегий куда меньше, чем обязанностей.
Когда мое пылкое воззвание слегка проветрило компании мозги, я еще раз откашлялась и бодро заявила, усевшись для удобства потурецки:
– Значит, с договором чтото нечисто. Оставим пророчиц блуждать в туманах видений, скажите лучше, вы с грамотными юристами не консультировались? Не просили выловить блох в бумаге?
– Блох? – Аглаэль так удивился, что разом растерял половину почтения к сошедшей с небес звезде.
– Ну да, ловушки, двусмысленности, уловки, – помахала я в воздухе рукой, – все, что могут использовать люди, чтобы повернуть текст договора в свою пользу. – Я сама не юрист, это всетаки не профессия, а диагноз, но знаю, иногда можно в договор столько всего вложить, что глупый партнер, считающий, будто заключает выгодную сделку, останется голым и босым, а все потому, что подпунктики в конце документа, написанные мелким шрифтом, прочесть не удосужился.
– Когда Альглодиэль подписывал договор, он учел все, – с непоколебимой верой в своего предка заявил Аглаэль.
– Что ж, – я почесала нос, – пожалуй, это можно принять в качестве рабочей версии. Будь иначе, люди уже начали бы качать права, онито от любых войн куда быстрее оправляются, потому как живучие, сволочи, и скорость воспроизводства значительно выше.
Эльфы мрачно закивали, я затронула больное место их расы.
– Значит, поставим вопрос подругому! – провозгласила я торжественно. – Думайте, мудрейшие, что за прошедшие века изменилось, утратив соответствие пусть не с духом, а с буквой договора, – заметив, как открываются рты для возражений, я почти приказала, воспользовавшись статусом спасительницы нации и друга народа: – Важна любая мелочь! Пройдитесь еще раз по тексту глазами, ищите!
Советники и князь переглянулись и последовали моему совету, начав штудировать документ по новой в соответствии с четко поставленной задачей. Мы им не мешали, даже Фаль не хвастался, не зудел и не лез под руки, проникся важностью момента, а может, просто утомился за день и начал подремывать, доверчиво зарывшись в густой ворс ковра у моей ноги.
– Я не вижу ничего, разве что… но ведь это… – сдвинув тонкие брови, вполголоса прокомментировал свои усилия князь через семь минут.
– Говори! – почуяв важное, оживилась я и подалась вперед.
– Это почти формальный пункт, где перечисляются титулы и регалии персон, заключающих мир от имени государств. Среди знаков, подтверждающих полномочия эльфийского князя, названа Цветная радуга… – Тут Аглаэль заткнулся, сам сообразил, что сказал.
– Цветная радуга… радуга цветов, – вслух перевернул сочетание слов туда и обратно Лакс.
– И что? – поторопила я красавчикаэльфа, выпустившего бумагу из пальцев. Лист мягко спланировал на ковер и поспешил свернуться в трубочку.
– Цветная радуга – нагрудная цепь, реликвия княжеского рода. Она была утеряна после смерти Альглодиэля. Мастера изготовили прекрасную замену, не отличающуюся внешне от утраченного украшения, – вступил в разговор молчальник.
– А люди знают о том, что настоящая цепь пропала? – иезуитски осведомилась я, отбив торжественную дробь по ладони.
– Возможно, – признали эльфы.
– Вот вам и повод объявить невозможным перезаключение договора и настоять на его новой редакции, выгодной людям. Может, земельки еще у вас оттяпать хотят, или послаблений в торговле добиваются, или чего другого. А чтобы вы сильно не кочевряжились, вполне могут пригрозить какойнибудь гадостью, – довольно резюмировала я. – И не придерешься, все будет законно, договорто заключался с прежней правящей фамилией. Никакой суд не подкопается, если в этих землях вообще судопроизводство имеет место быть.
– И что нам делать? – беспомощно спросил князь.
Я почесала лоб, как умная, и вздохнула:
– Да почем я знаю. Давайте на вашу поддельную реликвию гляну, может, на нее какието чары наложить можно, чтобы она казалась старой, настоящей…
Аглаэль без лишних разговоров встал, прошелся к задней стенке комнаты, достал из массивного деревянного ларца искусной резьбы цепь и вынес ее нам.
Я моргнула, Лакс подавился воздухом, Фаль перестал сонно моргать и растаращил изумрудные зенки во всю ширь. Вот так сюрприз!
– Нет, никаких заклинаний налагать не буду, – широко улыбнулась я, потирая ладошки.
– Почему, магева Оса? – приуныл разочарованный князь.
– Поскольку предвижу иной, менее затратный и куда более простой выход. Скоро поймете. Лакс, не сбегаешь за нашими вещичками? – Я подмигнула вору, тот ухмыльнулся:
– С удовольствием, – и слинял из шатра.
Вернулся так быстро, точно на ветре летал, и притащил один из мешков нашей поклажи. Торжественно сложил ношу к моим ногам с элегантным поклоном, и где только выучился, или это у потомков эльфов врожденный дар?
Я развязала ремешки, вытащила одну из рубашек Лакса, неторопливо, растягивая минуту ожидания, развернула ее и протянула Аглаэлю точную копию драгоценной цепи, которую он все еще держал в руках и машинально перебирал пальцами, успокаивая нервы.
– Вот эта вещица, полагаю, вам подойдет больше любой подделки, – небрежно промолвила и, поскольку эльф все еще мешкал, нетерпеливо тряхнула цепью, как всегда делала, подзывая разыгравшуюся собаку к ошейнику:
– Бери, бери, пока дают, не стесняйся!
– Цветная радуга?! – выдохнул князь, благоговейно принимая реликвию обеими руками и прижимая к себе, словно украденное из колыбельки в младенчестве и возвращенное чудесным образом дорогое дитя.
– Да, это она, – уверенно подтвердили восхищенные советники, вероятно, имевшие честь лицезреть оригинал до его упокоения в земных недрах.
– Но… откуда… как… Как такое чудо оказалось подвластно тебе, магева, если ты не воплощение Ксантии? – вновь начал подозревать меня в божественном происхождении эльф. Один из советников тем временем очень уважительно, но твердо забрал у своего начальника цепь и торжественно возложил ее князю на грудь. Эта великолепная безделушка пристроилась там так уютно, точно именно для этого была предназначена. Впрочем, ведь на самом деле была.
– Ну, я не звезда, светить не умею, на небе не была, даже никогда не пела на эстраде, не ходила по подиуму и не снималась в кино, – передернула плечами, испытывая изрядное искушение соврать насчет реального источника добычи, однако же переборола минутный порыв и честно призналась:
– А с цепью все просто получилось. Мы ехали мимо Тени Ручья и решили немного покопаться в развалинах. Зачем, спросите? Исключительно из любопытства, сдобренного стремлением подзаработать. Мне видение накануне было, вот я и решила, что такие картинки не просто так являются.
Советники ни на грош не поверили столь приземленному объяснению, хоть и не решились перечить завравшейся магеве вслух, а вот Аглаэль изумленно вздрогнул и промолвил:
– Ты говоришь странно, но слова твои правдивы… Значит, подлинны легенды о Радуге, носящему ее по праву дарует она стократ умноженную силу отличить самое искусное плетение лжи от правды.
– Вот теперь действительно верю, что твой дедушка не пропустил в договоре ни одной ловушки, – удовлетворенно констатировала я, потягиваясь. – С таким детектором лжи на груди можно любые документы подписывать одной левой. Теперь на этот счет вы можете не волноваться, любую человеческую хитрость раскусите, осталось только грамотно выстроить пиаркампанию возвращения реликвии, чтобы не пришлось особенно париться.