Гегель

Интересно, что Энгельс при разработке вопросов диалектики природы чаще обращается к «Логике» Гегеля, чем к «Философии природы». И это не случайно: законы и категории диалектики Гегеля сформулированы именно в «Логике». В «Философии природы» он чаще всего выступает перед нами как метафизик (сказанное не означает, конечно, отрицания того рационального, что содержится в «Философии природы»).

В своем учении о природе Гегель выступает как продолжатель классической немецкой натурфилософии, основы которой были заложены в трудах Канта «докритического» периода, дальнейшее же развитие она получила в работах объективного идеалиста Шеллинга, Натурфилософов интересовало преимущественно теоретическое осмысление добытых различными науками результатов. Это составляло их силу и слабость.

Сила их заключалась в стремлении синтезировать данные естественных наук своего времени, свести их к единому принципу и тем самым не столько подытожить успехи конкретного знания, сколько наметить пути дальнейшего исследования природы, вооружив естествоиспытателей наиболее эффективным методом. Отсюда становятся понятными универсальность их интересов и энциклопедическая образованность. Гегель, например, обнаруживает осведомленность почти во всех отраслях тогдашнего естествознания.

Слабость же натурфилософов состояла в их пренебрежении к опытному исследованию природы. Такое высокомерное отношение к эмпирии мстило за себя: натурфилософы часто оказывались жертвой непроверенных опытных данных, вследствие этого некоторые их теоретические построения приобретали довольно курьезный вид. Это всегда старались использовать противники теоретического естествознания вообще.

Сказанное относится и к Гегелю, Он, так же как его предшественники, понимал, что накопившийся фактический естественнонаучный материал требует философского анализа, что естествознание подготовило почву для иного, неметафизического взгляда на природу. Но поскольку он с порога отверг материалистическое объяснение природы, постольку он закрыл себе путь к созданию подлинно научного метода. Идеализм — вот основной порок и основная слабость как немецкой классической натурфилософии в целом, так и философии природы Гегеля.

Объявив, что природа есть инобытие идеи, Гегель по-своему вполне логично приходит к метафизическому постулату о неизменности материального мира и отрицанию теории эволюции. Идею развития, как это было уже отмечено, Гегель применяет только к явлениям духовного порядка. Движение идеи в природе идет от абстрактного к конкретному; соответственно этому «Философия природы» распадается на три больших раздела: механику, физику и органику.

Несмотря на идеалистическое истолкование предмета наук, гегелевская классификация наук имела для своего времени положительное значение. Это отмечено Энгельсом: «Гегелевское (первоначальное) деление на механизм, химизм, организм было совершенным для своего времени. Механизм — это движение масс, химизм — это молекулярное (ибо сюда включена и физика, и обе — как физика, так и химия — относятся ведь к одному и тому же порядку) и атомное движение; организм — это движение таких тел, в которых одно от другого неотделимо. Ибо организм есть, несомненно, высшее единство, связывающее в себе в одно целое механику, физику и химию, так что эту троицу нельзя больше разделить» (1, 20, стр. 565–566). Приведенные слова Энгельса относятся к третьему разделу «Науки логики», но нет никакого сомнения, что они непосредственно касаются и «Философии природы».

В своей классификации наук Гегель исходит не из субъективного, а из объективного принципа, не из способностей души, как это было у Бэкона и французских материалистов XVIII в., а из объективного различия форм движения, имеющих место в природе.

Механика изучает первую ступень природы, когда предметы выступают как механические агрегаты, как абсолютная внеположность, разрозненность. Единство и взаимосвязь здесь только намечаются и то чисто внешним образом благодаря тому, что все стремится к центру, лежащему вовне. Господствующими отношениями здесь являются количественные отношения.

Наиболее общим выражением чисто внешних отношений вещей является пространство и время. Пространство и время, по Гегелю, лишены качественной определенности, они суть чистое количество. Выступая с полным основанием против Ньютона, отрывавшего время и пространство от бытия, от материи, мыслившего пространство в виде пустого ящика, а время как абстрактную длительность, Гегель, однако, сам впадает в грубейшее идеалистическое заблуждение, полагая, что время и пространство представляют собой лишь абстрактные определения инобытия идеи.

Гегель, далее, конструирует материю из пространства и времени. «…Материя, — говорит он, — есть лишь абстрактное, непосредственное единство времени и пространства» (8, II, стр. 65). Следовательно, гениальная догадка Гегеля о единстве материи, времени и пространства не получила у него правильного обоснования. Это случилось отчасти в силу идеалистических исходных принципов его натурфилософии, главным же образом в силу того, что специальные науки его эпохи не давали соответствующих эмпирических и теоретических данных для обстоятельной аргументации философских заключений. Из времени и пространства Гегель затем дедуцирует движение. Точка, которая существует непрерывно во времени, может исчезать из определенного пункта пространства и появляться в другом. Это и есть движение.

В отношении движения Гегель высказал следующую интересную мысль: «Движение и состоит именно в том, что тело находится в одном месте и в то же время также и в другом месте, причем столь же верно, что оно вместе с тем находится не в другом, а лишь в данном месте» (8, II, стр. 67). Это противоречие движения исчезает в материи, являющейся формой сочетания пространства и времени.

Мысли, развиваемые Гегелем в последующих разделах механики, довольно архаичны и не представляют научного интереса.

2-я часть «Философии природы» — физика посвящена проблемам теплоты, света, характеристике химических элементов, звука, строению материи. Научное значение рассуждения философа по этим проблемам небольшое. Гегель рассматривает здесь проблемы магнетизма и электричества.

Несмотря на идеалистическое истолкование электричества как физического явления природы, Гегель высказал ряд разумных соображений. Главное здесь отмечено Энгельсом. Заявление Гегеля о том, что в электрической искре «особенная материальность напряженного тела еще не входит в процесс, а только определена в нем элементарно и как проявление души» и что электричество — это «собственный гнев, собственное бушевание тела», его «гневная самость», которая «проявляется в каждом теле, когда его раздражают» (цит. по 1, 20, стр. 435), — все это относится к фантазиям идеалиста. «И все же основная мысль у Гегеля и Фарадея, — говорит Энгельс, — тождественна. Оба восстают против того представления, будто электричество есть не состояние материи, а некоторая особая, отдельная материя» (1, 20, стр. 435).

Вследствие идеалистических предпосылок Гегель пришел не только к многочисленным частным ошибкам, но к неверному пониманию природы в целом. Отрицание идеи развития применительно к природе, неправильная трактовка переходов от одних форм движения к другим, телеологическое рассмотрение живой природы и в связи с этим отход от причинного объяснения явлений, злоупотребление спекулятивными конструкциями — все эти недостатки дали полное основание Энгельсу сделать следующий вывод: «…натурфилософия, особенно в ее гегелевской форме, грешила в том отношении, что она не признавала у природы никакого развития во времени, никакого следования „одного за другим“, а признавала только сосуществование „одного рядом с другим“. Такой взгляд коренился, с одной стороны, в самой системе Гегеля, которая приписывала прогрессивное историческое развитие только „духу“, с другой же стороны — в тогдашнем общем состоянии естественных наук. Таким образом, Гегель в этом случае оказался значительно позади Канта, который своей небулярной теорией уже выдвинул положение о возникновении солнечной системы, а открытием замедляющего влияния морских приливов на вращение Земли указал на неизбежную гибель этой системы» (1, 20, стр. 12).