Страница 30 из 46
Яр нас пока не беспокоил: видимо и сам находился в замешательстве. В исключительно мужское общество, не считая тётки Агрипины, супруги бывшего лесника, вдруг вливается эффектная, юная особа. Итог ясен - парни ходят петухами, выпячивая грудь, соревнуются друг с другом даже в мелочах. Того и гляди, дело до мордобоя дойдёт, а это, как ни крути, не есть хорошо. Секретная группа, разрываемая противоречиями, теряет слаженность и не всегда готова на сто процентов. И хотя Ярослав не раз и не два обращался к командованию с просьбой увезти отсюда Жанну, неизменно получал отказ без объяснения причин. Ну так мы и сами с усами, понимаем, что это очередной психологический тест на стойкость. Доиграются эти психологи, ой доиграются. Экспериментаторы хреновы!
А вот и бойцы шумной толпой вывалились на улицу и первым делом посмотрели в сторону нашего домика. Увидели меня и, нет, не отвели взгляд, наоборот, посмотрели с вызовом. Я ухмыльнулся в душе, кое-как удерживая на лице выражение невозмутимости. Меня здесь самого начала все игнорируют, разумеется, за исключением Яра. Ну, понять их можно: неизвестно откуда свалившийся новичок, убийца, да ещё и с П.П.Ж. Тут у кого угодно гордость взыграет. Да и в деле они меня пока не видели, не знают чего ожидать, вот и не доверяют. Ничего, время показать себя ещё будет, а пока придётся перетерпеть игнорирование, которое, впрочем, меня не особо тяготит.
От группы отделился Пашка-снайпер, позывной Павлин и направился ко мне. Не знаю, прозвали его так из-за имени, или по иным признакам, но сейчас он напоминал именно павлина: голова гордо задрана, плечи широко раздвинуты, грудь колесом. Поигрывает внушающими уважение мышцами, выставляя их напоказ, словно вышеупомянутая птица хвост.
- Андрей, так кажется? - спросил он, словно и впрямь забыл моё имя. - Или все-таки Пьеро?
- Как угодно, - пожал плечами. - И тот, и другой - я.
Пашка смерил меня ничего не выражающим взглядом и продолжил:
- Ну, о твоих "подвигах" мы наслышаны, а что ты ещё умеешь, кроме как убивать беспомощных женщин и детей?
Если он хотел, задавая этот вопрос, вывести меня из равновесия, то ему явно это не удалось - мне давно наплевать на мнение окружающих.
- Лучше всего я умею не задавать глупые вопросы, - и, помолчав, добавил, - и не отвечать на таковые, буде их кто-нибудь задаст.
- Ершишься? А вот это ты зря: должен понимать, что мы с ребятами о тебе не знаем практически ничего, а это плохо, особенно если командир решит укомплектовать тобой нашу неполную "пятёрку".
- Ладно, - согласился я. - Выдаю короткую справку. Умею стрелять: из "Винтореза" на триста метров семьдесят пять выбиваю стабильно, иногда больше, но меньше никогда. Из АПС на пятьдесят стопроцентный результат, причём по движущейся мишени. Могу управлять любой техникой, будь то колёсная или гусеничная, но не летающей. С минно-взрывным делом не знаком, максимум могу запустить гранату подальше. Неплохо орудую ножом, но не люблю. Поговорка Суворова: "Пуля - дура, штык - молодец" не по мне. Пока какой-нибудь дурак будет дожидаться меня с "молодцом" в руках, я его несколько раз "дурой" к праотцам отправлю. Вот, пожалуй, и все.
- Да, негусто, - протянул Павлин, почесав гладко выбритый затылок, и вдруг оживился. - Слушай, селяне рассказывали, что когда ты от бандюков отстреливался, то песни горланил. А может ты ещё и на гитаре бренчать умеешь? У нас кроме Юрки никто не может её освоить, а он зачастую ленится порадовать друзей хорошей музыкой.
- Нет, бренчать не умею, - отрицательно помотал головой я и, полюбовавшись немного на огорчённую физиономию Пашки, добавил. - А вот сыграть всегда рад, особенно если инструмент хороший.
- Юрка, неси свою "даму сердца", - обрадованно заорал Павлин. - Новичок сейчас искусство демонстрировать будет.
И вот, спустя минуту, она уже в моих руках. Не просто хороший инструмент - отличный. Дека гладкая, словно кожа юной девушки, струны мягкие, звонкие, как голос младенца. Гриф умело обработан, чтобы брать баре не составляло труда даже новичку. Сразу видно, что хозяин относится к гитаре, словно к любимой женщине: холит и лелеет.
Трое взрослых мужиков расселись вокруг меня, в ожидании песни. Черт, и кто меня за язык тянул? Мог ведь отказаться, ещё как мог. А теперь... И что им спеть, в голове одна лирика, да Цой. Последнего не хочу - с возрастом увлечение прошло, лирические песни не для мужской компании. А если... Легким движением коснулся струн, закрыл глаза, вызывая в памяти подзабытые строки, и запел:
Я буду сильным без ваших долбанных машин,
Я буду сильным, очаровательно крутым.
Я буду классным, когда взорву ваш магазин,
Таким опасным и сексуально заводным.
В интересах революции,
В интересах революции-и-и.
В интересах революции,
В интересах революци...
Налейте крови, бокалы синие пусты,
Давайте выпьем за обаяние борьбы.
За идеалы, мы их ковали на огне,
За ваших дочек, которых я возьму себе.
В интересах революции,
В интересах революции-и-и.
В интересах революции,
В интересах революци...
Пока ты чистый, пока ты прёшься по борьбе,
Любая кукла умрёт от счастья на тебе.
И пока ты веришь, пока ты давишь рычаги,
Рвутся целки, умирают целки от любви.
В интересах революции,
В интересах революции-и-и.
В интересах революции,
В интересах революции.
(Агата Кристи. В интересах революции)
Музыка стихла, замолчал и я, ожидая справедливой критики. Знаю, что голос у меня не ахти, да и на гитаре вот так, для кого-то, уж и не упомню когда в последний раз играл. Но вокруг царила тишина, прерываемая лишь птичьим пересвистом, да стрекотанием кузнечиков. Открываю глаза и вижу, что мужики смотрят на меня, открыв рты. Вот те раз, и чем я их так удивил. Но опережая готовый сорваться вопрос, голос подал Колька, позывной Шуми:
- Ну, ни фига себе ты выдал! Это же целая ода в нашу честь.
- Не я, Агата Кристи, - поправил ваш покорный слуга. - Я всего лишь перепел.
- И не в первый раз, - уточнил Пашка. - Рассказывал как-то Корнет про одного парня с которым служили вместе. Тот тоже эту песню часто напевал. Значит это ты. А мы всё гадали, чего это командир встрял за незнакомых людей? Не из-за бабы же?
- Не из-за Женщины, - поправил выглянувший из-за угла дома Ярослав. - Чего разгалделись, заняться больше нечем? Так, заканчиваем импровизированный концерт и марш заниматься делами. Павлин и Шуми отрабатывают рукопашный бой, а наш дорогой товарищ Юрий сегодня дневалит.
- Но командир...
- Отставить пререкания! Выполнять! А вас, Пьеро, - это уже мне, - я попрошу остаться.
Глава девятая.
Не спеша мы подошли к нагретой хоть и осенним, но все ещё тёплым солнцем, лавочке. Сели. Яр достал из кармана сигареты, предложил, но я, отрицательно покачав головой, закурил свои.
- Думаю, у тебя много вопросов накопилось, - сказал он, пуская дым колечками. - Спрашивай.
- Да не особенно, - пожал я плечами. - Как-то нет желания лезть не в своё дело. Уж прости за откровенность.
- И ты туда же, - с горечью в голосе произнёс Ярослав. - Не моё дело. Моя хата с краю. После нас хоть потоп. Наслушался уже по самое не могу. А в чем же тогда заключается ТВОЕ дело?
- Весь последний год и даже чуть больше, оно остаётся неизменным - месть. Мне пришлось взять небольшую паузу, чтобы защитить ее, - я кивнул в сторону домика, за бревенчатыми стенами которого спала Жанна. - Как только решу эту проблему - продолжу. А все остальное мне до фонаря. Я, конечно, благодарен и селянам, и тебе, но это не значит, что я откажусь от своей цели.
- Об этом разговор не ведётся, наоборот, нам выгодна твоя вендетта. Теперь уже ты прости за откровенность.
Ха, а вот это уже интересно. Кому это нам? И в чем заключается эта выгода? Все страньше и страньше. Но спрашивать не стал - надо будет, мой друг сам все расскажет.