Страница 7 из 7
— Я считаю, фру Бенгтсон, что ваши дети ещё более несносные, чем мои!
Потом они мирятся, ходят вместе по магазинам и покупают шёлк, бархат и конфеты. Мы нарисовали игрушечные деньги и на них всё покупаем. И мы очень боимся, что мальчишки услышат, как мы играем во фру Бенгтсон и фру Ларссон, и станут над нами смеяться. А вот дедушки мы не боимся, он не будет смеяться, он сам иногда играет с нами и продаёт нам разные вещи за наши игрушечные деньги.
В дождливую погоду мы с Анной обычно сидим у дедушки и читаем ему газету. Дедушка был совсем маленький, когда у него умерли папа и мама. Ему пришлось жить у чужих людей, и они очень плохо с ним обращались. Его заставляли много работать, хотя он был ещё ребёнок, часто наказывали и держали впроголодь. Дедушке это надоело, и он убежал. Он пережил много всяких приключений, пока не попал наконец к добрым людям.
Однажды в такой день, когда мы сидели у дедушки и читали ему газету, Анна попросила:
— Дедушка, расскажи, как ты убежал из дому!
— Да ведь вы уже сто раз про это слышали.
— А мы хотим ещё! — настаивали мы, и дедушка стал рассказывать.
Когда он кончил, Анна сказала:
— Как интересно! Мне тоже хочется убежать из дому!
— Но ведь ты живёшь не у злых людей, — возразила я.
— Ну и что? Можно убежать, а потом вернуться.
— Тогда давай убежим!
— Дедушка, как ты думаешь, убежать нам или нет? — спросила Анна.
Дедушка сказал, что ненадолго убежать, пожалуй, можно. Так мы и решили. Бежать нужно было, конечно, ночью, чтобы ни одна живая душа не узнала про наш побег. Дедушка обещал хранить тайну.
Я засыпаю очень быстро, поэтому я боялась, что просплю время, когда надо будет бежать. Но Анна сказала:
— Ну и спи себе на здоровье! Только привяжи к ноге верёвку и спусти конец за окно. Когда придёт время, я дёрну за верёвку и ты проснёшься.
Сама Анна собиралась наломать можжевельника и положить его в постель, чтобы не заснуть слишком крепко.
Потом мы спросили у дедушки, что берут с собой, когда убегают из дому. Он сказал, что надо взять немного еды и немного денег, если они есть. Мы решили бежать той же ночью и начали собираться. Я пошла к маме и попросила разрешения сделать несколько бутербродов.
Мама удивилась:
— Неужели ты уже проголодалась? Ведь мы недавно обедали.
Я не могла объяснить маме, зачем мне бутерброды, и потому промолчала. Потом я достала из копилки несколько крон и спрятала их под подушку. И наконец я нашла длинную верёвку, чтобы привязать к ноге.
Вечером мы все играли в лапту, а когда подошло время ложиться спать, мы с Анной подмигнули друг другу и прошептали:
— Ровно в половине одиннадцатого!
Крепче, чем обычно, я обняла папу и маму, когда желала им доброй ночи, потому что боялась, что теперь долго их не увижу.
Мама сказала:
— Доченька, завтра утром мы с тобой будем собирать смородину.
И мне стало очень жалко маму: ведь завтра утром у неё уже больше не будет доченьки.
Я поднялась к себе, привязала к ноге верёвку, спустила конец за окно и легла, чтобы поскорей заснуть и успеть выспаться до побега.
Вообще, я засыпаю очень быстро. Но в этот вечер, как я ни старалась, сон не приходил. При каждом моём движении верёвка натягивалась и дёргала меня за ногу. И ещё я думала о маме. Что она скажет утром, когда увидит, что меня нет. Я даже заплакала от жалости к ней. И плакала очень долго.
Проснулась я оттого, что меня дёргали за ногу. «Это Анна!» — подумала я.
— Иду, иду, Анна! — закричала я и подбежала к окну.
На небе сверкало солнце. А внизу, под окном, стоял Лассе и дёргал за верёвку. Я ужасно рассердилась.
— Перестань сейчас же! — закричала я.
Но Лассе продолжал дёргать.
— Перестань!
— Почему? — удивился Лассе.
— А потому что верёвка привязана к моей ноге!
Лассе засмеялся:
— Ну и рыбку я поймал!
Потом он пожелал узнать, зачем я привязала к ноге верёвку. Но я ничего не сказала и помчалась к Анне. Я очень боялась, что она убежала без меня. Бритта сидела на крыльце и играла с Принцессой.
— Где Анна? — спросила я.
— Спит, — ответила Бритта.
Я поднялась к ним в комнату и увидела Анну. Она даже похрапывала. Я стала привязывать к её ноге верёвку, но она проснулась.
— Ой! Который час? — спросила она.
Когда Анна узнала, что уже восемь, она онемела от удивления. Через несколько минут она сказала:
— Если у человека бессонница, он должен класть в постель можжевельник. Знаешь, как от него спится!
Когда мы после завтрака пришли читать дедушке газету, он был изумлён.
— Что случилось? Разве вы не убежали? — спросил дедушка.
— Мы убежим в другой раз, — сказали мы.
Мы строим игрушечный домик
В конце концов нам надоело играть на сеновале. Лассе, Боссе и Улле каждое утро куда-то исчезали. Мы не знали куда, но не обращали на это внимания, нам и без них было весело. В саду за Южной усадьбой было много скалистых холмиков и камней. Там мы и играли. Бритта, Анна и я. Однажды Бритта предложила нам построить в расселине игрушечный домик. Там как раз было место для одной комнаты.
Как же нам это понравилось! Мы сделали совершенно замечательный домик, такого у нас ещё никогда не было. Я попросила у мамы два небольших лоскутных коврика, и она тут же дала их нам. Мы положили их на камни, и у нас стало ещё больше похоже на настоящую комнату. Потом мы взяли ящики из-под сахара и соорудили из них буфет. А квадратный ящик посреди комнаты служил нам столом. Бритта принесла клетчатый платок своей мамы, и мы застелили им стол. Потом мы принесли свои скамеечки и сели вокруг стола. Кроме того, я принесла свой красивый кукольный сервиз для кофе, а Анна — маленький кувшин для сока с тремя стаканчиками. Всё это мы поставили в буфет, но сперва мы застелили полки в буфете цветной бумагой, чтобы всё было как настоящее. Потом мы нарвали колокольчиков и ромашек и поставили на стол в банке с водой. Ой, какая это была красота!
В тот день Агда пекла хлеб и плюшки, мы воспользовались случаем и напекли маленьких-премаленьких плюшечек. А потом уселись в своём домике вокруг стола, пили кофе из моих чашек и ели плюшечки. И Анна угощала нас соком из своего кувшина.
Мы представляли, что Бритта хозяйка дома и её зовут фру Андерссон, я была служанка и меня звали Агда, а Анна была хозяйской дочкой. Ещё мы набрали малины, которой здесь росло видимо-невидимо, выжали её через тряпку и играли, будто мы делаем сыр. Бритта, то есть фру Андерссон, сказала мне:
— Агда, когда же ты научишься делать сыр?
А я отвечала:
— Фру Андерссон может сама делать свой старый вонючий сыр.
Не успела я это сказать, как увидела шевелюру Боссе, торчащую из-за большого камня, и прошептала Бритте и Анне:
— Мальчишки подглядывают за нами!
И тогда мы хором закричали:
— Мы вас видим, можете больше не прятаться!
И из-за камня выскочили Лассе, Боссе и Улле. Они дурачились и передразнивали нас:
— И как это Агда никак не научится делать старый сыр фру Андерссон!
Они долго не оставляли нас в покое, и потому в тот день мы больше уже не могли играть в нашем домике. Лассе предложил играть в мяч, и мы все стали играть в мяч. Хотя Лассе по глупости всё время приговаривал:
— И как это фру Андерссон не может скакать немного быстрее! Берегитесь мяча, фру Андерссон!
Я же говорила, что мальчишки не умеют хранить тайны
На следующий день Лассе, Боссе и Улле скрылись с самого утра. А мы играли в куклы. Потом нам куклы надоели, и мы стали гадать, куда подевались мальчишки. Тут мы вспомнили, что вот уже целую неделю видим их только по вечерам, когда они играют с нами в лапту. И ещё во время обеда.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.