Страница 7 из 10
Конечно, зачмуренный дома мужчина станет подольше поддерживать отношения с такой специалисткой‑тяжеловесом. Она с удовольствием потащит на себе еще и любовника, самоутверждаясь в том, что все зависит от нее. А если она свободна, то непременно придумает, как эвакуировать милого из родного дома, и сама же эту процедуру и осуществит. Или его заставит – куда же ему деваться?
Замечу, что для ищущего материнской груди мужчины такие браки очень удобны и долговечны.
«Детка»
Милая, обаятельная хохотушка. Иногда молчаливая, временами тарахтушка, наедине с любимым волшебным образом умеет преображаться из «серой мышки» в необыкновенно сексуальную, творящую чудеса в постели диву или игручего котенка.
Речь не отягощена умничаньем, на любую чушь, произнесенную мужчиной, светится улыбкой: «Потрясающе! Ты – гений!»
Желание нравиться преобразуется в волю, и против нее трудно устоять любому. Подсаживается поближе, прикасается, откровенно напрашивается на комплименты. Она говорит с мужчиной о нем самом, и он готов слушать ее сутками без передышки.
Она мечтает о любви до гроба и каждый раз верит, что нашла «единственного». Не ищет добра от добра, ограничивается верностью, пока о ней заботятся.
«Детка» вываливает на «папика» такую гору своих проблем (от геморроя до финансовых долгов), что тот выпадает в коматоз, если не силен. А если все‑таки «сдюжит», если он не в силах оставить беспомощное дитятко наедине с превратностями ужасного злого мира, то его ждет система Станиславского. Поясняю: постепенно малышка научится изображать (причем вполне правдоподобно) из себя любящую женщину. И начинает успешно манипулировать своим мужчиной, играя на его нежности и чувстве! Уйти от такой он не сможет: она завалит его промоченными насквозь слезами письмами по электронной почте, чтобы он ни на миг не забыл, каким коварным и жестоким оказался. Она сделает все, чтобы он утонул в чувстве собственной неизгладимой вины, потому что ушел, гад, от чистейшей прелести чистейшего образца. А цель у данного образца вполне взрослая: пускай‑де откупается, желательно крупными суммами в еврознаках и до гроба.
В любом случае все довольны.
«Любовница‑помощница»
Оптимистическое создание, способное обеспечить мужчине комфорт, не отходя от трибуны или письменного стола, угадать тайные желания и избавить от напряжения за солидную плату.
Иногда отмечаются редкие экземпляры бесплатных помогалок, но в довесок к их заботе выдаются агрессия, обиды и слезы.
Роман на работе – довольно частый вариант измен. Иногда это мешает и службе и отношениям. Но так устроен человек – он хочет любви. Глаза и уши повсюду. Недоброжелателей и клеветников – хоть отбавляй. «Воспитатели» могут позвонить его супруге или ее мужу под предлогом заботы о приличиях, но влюбленная пара чаще всего закрывает на все глаза, пока отношения страстны и ценны для обоих.
Основная сложность у бедолаг начинается, когда они надумают расставаться, потому что им по‑прежнему придется лицезреть друг друга на работе. Это приводит к некомфортным и невротическим взаимоотношениям и ранит очень долгое время, особенно если один обретает соратника по койке здесь же, в офисе.
Конечно, встречаются красивые романы с чудесными концами, когда начальник женится на своей секретарше или леди‑лидер становится женой простого клерка.
Счастливые финалы фильмов «Служебный роман», и «Не родись красивой» – это кино, то есть исключение из правил.
Одним словом, если договоренность между начальником и секретаршей кокетливо‑обоюдная, отношениями их свистопляски назвать можно, но к какой классификации отнести вынужденных любовниц?
Одна такая девица в слезах пришла ко мне на прием и поведала историю своей жизни и работы на протяжении последних двух лет.
Зина приехала в Москву на заработки и по знакомству, не имея регистрации, устроилась в крупную фирму секретарем. На ее хрупкие плечи легли ответы на звонки без остановки трезвонящих трех телефонов, функции сортировки желающих проникнуть в комнату начальника, нарезания колбаски для сервировки пьянок (называемых банкетами). Ну и, конечно, последующее мытье посуды и вежливые улыбки медленно расползающимся старым хрычам (коллегам шефа) в легком подпитии.
Практически всегда сильно подвыпивший босс безапелляционно склонял ее к сексуальным утехам по‑быстрому, на полированном рабочем столе.
«Вначале, – говорит она, – я делала вид, что не понимаю, о чем идет речь, и тогда мне прямым текстом сказали, что от меня требуется. Я даже не посмела отказать первый раз. Думала – вдруг это мне как‑то поможет. Квартира съемная, денег нет, родственников в Москве никого, только мама на Украине, но ей самой нужно материально помогать. Думала, если буду у начальника в милости, то сумею отпрашиваться и уходить с работы пораньше, чтобы учиться на вечернем, вместо того чтобы последней закрывать офис и первой его открывать. Надеялась, что он станет заботливее и возьмет кого‑то мне в помощницы, мечтала об увеличении зарплаты.
Нет! Причитающиеся деньги (кстати, совсем невеликие) мне выдавали с задержками как подарок, а не зарплату. Требовательность ко мне выросла до такой степени, что я практически лишилась любого общения с посторонними мужчинами. Телефон прослушивали все время. Не дай Бог, через блузку просвечивал бюстгальтер или надела летнее платье с коротким рукавом – можно готовиться к его бешенству». Злющий, как Кара‑бас Барабас, он вновь склонял ее к сексу.
Никаких поощрений не было и в помине, зато претензий – в избытке. О подарках не шло и речи, только упреки, что ей дают возможность заработка без образования. И напряженка такая в воздухе зависла, что поход на работу в эмоциональном плане стал сродни ежедневному путешествию на плаху. Потом Зина стала замечать, что, сколько бы внимания она ни уделяла своей внешности, все лицо, особенно подбородок, покрылось какими‑то болючими угрями. Пытается как‑то с ними разобраться, а они лопаются, дурно пахнут, воспаляются. Постепенно шея с подбородком стали напоминать месиво из свежих и заживающих прыщей.
Она рассказывает, что у нее началось отвращение к этому человеку: запах – невыносим, голос – противен. Вся его веселость и участие показные, неискренние. Пошла Зина к гинекологу, и там ее поздравили со «счастливым» приобретением болячки, передающейся половым путем. Немудрено – любвеобильный босс отродясь не надевал презерватива.
Зина набралась смелости и сказала о сюрпризе начальнику. Показала результаты анализов, попросила денег на лечение.
Он ей бросил двести долларов на стол с мерзким выражением лица, увидев которое, Зина поняла, что на работе она не задержится. Несколько раз она пыталась уйти сама, но получала отказ со ссылкой на обилие лишних ее знаний о секретах фирмы. Просила отпуск – не давали. А тут выперли при первой возможности.
В тот же день на собеседование к начальнику пришла другая девушка. Босс сквозь зубы велел Зинаиде передать новенькой дела и обучить работе. Зина показывала Марине основные техники ниндзя‑секретарши с комом в горле. Рассказывала, как нужно бесшумно перемещаться на высоких каблуках, учила подслушивать разговоры, делая при этом невинное лицо. Советовала знать назубок телефон его жены и дату ее критических дней. Учила прятать и хранить толстенные тетради‑органайзеры с полным досье на клиентов и партнеров. Рекомендовала не показывать вида, что шеф несет бред (каковой следует стенографировать), и не иметь ни на что своего мнения. Показывала тайные знаки, которые подает босс секретарю, например: «выйдем за дверь» или «перезвони мне на мобильный из другой комнаты, потому что мне нужен повод распрощаться с этими посетителями».
Зина дала номер своего телефона новой секретарше и зашла попрощаться с начальником.
В финальной речи она узнала о себе много нового. Услышанное Зине не понравилось, но дерзить она не стала. Босс запретил приходить, звонить кому‑либо и в случае общения с клиентами вне организации пообещал большие проблемы. Так Зину выбросили на улицу за один день.