Страница 81 из 90
- Рейес…
- Где ты это взяла?
Следующее, что я в нем уловила, не было ни злостью, ни болью. Это было ощущение предательства. И недоверие.
- Мне… мне дала это одна женщина. Она нашла фото в квартире, где ты жил, когда мы впервые встретились. И сохранила его.
- А тебе оно зачем?
Внутри него бушевала настоящая мука, из-за чего мне было трудно сосредоточиться. В груди у меня все сжалось, сердце обливалось кровью.
- Не знаю. С тех пор, как я его увидела, я больше ни разу на него не взглянула.
Рейес шагнул ко мне, и меня ударило стеной ярости. Ну наконец-то то, с чем я могу бороться.
- Тогда зачем ты его хранишь, Датч?
Я с вызовом задрала нос:
- Не знаю.
Как я могла ему сказать, что не хочу забывать о том, через что ему пришлось пройти? Через что нам обоим пришлось пройти в руках этого чудовища?
Он вышел из спальни с фотографией в руке. Я поспешила за ним и догнала возле плиты. Он собирался сжечь снимок. Может быть, так было бы лучше, но по какой-то странной, необъяснимой причине я попросту вырвала фотографию из его пальцев.
В его глазах пылала ярость:
- Отдай.
- Ты можешь рассказать мне, что тогда случилось? – спросила я, прекрасно зная, что ничегошеньки он не расскажет. Потому что не захочет снова вспоминать прошлое с Эрлом Уокером. Его можно понять, но попытаться стоило.
- Давай я просто спалю его к чертям, и мы с тобой обо всем этом забудем.
- Не могу, - сказала я, пытаясь обуздать растущую в сердце боль. Но Рейес все равно ее почувствовал.
Из его груди вырвалось нечеловеческое рычание, и у меня бешено забилось сердце. Рейес схватил меня одной рукой за горло, второй за талию и прижал к стене.
- Не смей меня жалеть, Датч. Меньше всего на свете мне нужна твоя жалость.
- Это улика, Рейес. Если когда-нибудь то, через что ты прошел, снова всплывет, у нас будут доказательства. И я вовсе тебя не жалею. Я тебе сочувствую.
Улыбка, которая опять появилась на его губах, не имела ничего общего с весельем. В ней было больше враждебности, чем теплоты. Больше угрозы, чем симпатии. И у меня разбилось сердце. Я думала, мы выше этого. Оказывается, нет.
Рейес прижался ко мне. Исходящий от него горячий гнев обжигал мне кожу, как растопленная лава. Усугублялось все еще и тем, что мое тело всегда одинаково реагировало на его близость. Я вдохнула сквозь стиснутые зубы, и Рейес застыл. Через мгновение он прижался лбом к моему лбу, будто так же, как и я, не мог противиться взаимному притяжению. Однако в его глазах я выглядела предательницей. Он не хотел, чтобы я копалась в его прошлом, а фотография как раз и была частичкой этого прошлого.
Когда он снова заговорил, его голос был безразличным и каким-то чужим:
- Позовешь, когда сумеешь объяснить мне разницу между жалостью и сочувствием.
Он оттолкнул меня, взял свою сумку и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Я сползла по стене на пол, пытаясь вспомнить, как надо дышать.
***
На следующее утро пришла Куки с новой информацией по делу. Я изо всех сил старалась не показывать, как мне грустно.
- В общем, - начала она, читая свои записи и одновременно делая себе кофе, - садовник, о котором тебе говорила миссис Бичер, Феликс Наварро, умер несколько месяцев назад.
- Что ж, это объясняет, почему он больше не работает у Лоуэллов. С его смертью ничего подозрительного не связано?
- Нет. Его дочь мне сообщила, что он умер по естественным причинам. Расследовать там нечего.
- Тогда он точно не тот, кого мы ищем. Если он и правда таскал с собой в бумажнике фотографии Харпер, то, может быть, на самом деле любил ее.
Я отпила кофе и уселась за стойку. От коробок в квартире почти ничего не осталось. За последние два дня Куки изрядно потрудилась. Остались только те, которыми была прикрыта Зона-51.
- Так и было, он ее любил, - подтвердила Куки. – Его дочь сказала мне, что он носил с собой фото всех своих детей, а Харпер и ее сводного брата Арта он считал частью своей семьи.
- Блин, это ужасно мило.
- Даже очень. Хотя я могу понять, почему миссис Бичер сочла это подозрительным. Особенно если учесть все, что произошло.
- Тоже верно.
Куки перевернула страницу:
- Ах да. Звонил твой дядя. Сегодня утром сожгли еще одно здание.
- Опять наш парень?
- Похоже на то. Я записала адрес, - она указала на папку, лежавшую на столе. – Судя по всему, перед тем как все запылало, наш поджигатель вытащил кого-то из здания. И этот кто-то кричал и сопротивлялся.
Я поставила чашку на стойку.
- Что ж, по крайней мере у него есть свое чувство гражданского долга.
Куки кивнула, помешивая кофе, а я пошла за сумкой.
- Позвони, если еще что-то выяснишь, - попросила я.
- Лады.
Перед тем как пойти к двери, я взглянула на папку. Только когда я уже надела сумку на плечо и потянулась к дверной ручке, до меня дошло. Вспомнив адрес, я застыла, а потом развернулась так быстро, что мир пошатнулся. Бросившись к папке, я отодрала стикер с адресом. Мир пошатнулся еще раз, но теперь по другой причине.
***
Когда я подъехала к месту последнего поджога, через вентиляцию Развалюхи тут же просочился едкий и противный запах гари. Пожарные все еще работали, поливая здание водой из огромных красных машин. Всю территорию обнесли лентой, свидетели стояли в сторонке, наблюдая за работой пожарных и снимая на сотовые внушительную стену дыма.
Я вышла из машины и осмотрелась. Нет, это точно не случайность и не совпадение. Именно об этом здании я говорила с Рейесом меньше трех часов назад. Здесь я впервые его увидела. Здесь нашли ту фотографию.
Я набрала Куки:
- Слушай, солнце, мне нужно, чтобы ты кое-что проверила.
- Легко.
- Возьми список всех адресов, где похозяйничал поджигатель. Он в папке. Потом сравни его со списком адресов, который составил дядя Боб, когда арестовал Рейеса за убийство Эрла Уокера. Файл у меня в ящике.
- Точно, я помню. – Куки настороженно растягивала слова. – Думаешь, есть связь?