Страница 38 из 90
Меня передернуло от этой мысли. С сырными подушечками уж очень уютно. К тому же они оранжевые. Нет, думаю, не стоит так радикально менять привычки. На ум тут же пришел план Б: уборка под методичное поедание сырных подушечек. Уютно и продуктивно.
Когда Артемида нырнула прямо в пол у меня под ногами, я вышла из душа и натянула пижамные штаны в клеточку зеленого и лимонного цвета без привычных мне с незапамятных времен остроумных надписей. Это упущение я компенсировала топом, провозглашавшим: «САРКАЗМ – мое второе любимое слово, которое заканчивается на -АЗМ». Готовая снова встретиться с толпой, я вернулась в ту часть моей квартиры, которая называется гостиной.
Куки с Джеммой сидели в кухне и тестировали мои крутые новенькие гаджеты. Хотелось бы надеяться, что от их усилий на свет божий явится хоть что-нибудь съедобное. Когда я появилась, Эмбер собрала свои книжки и подошла ко мне со словами:
- Тебя из душа на всю округу слышно.
Я могла только догадываться, какие звуки были слышны здесь, пока Артемида снова и снова тыкала меня в стену.
- Ага, я поскользнулась и упала.
- Семь раз?
- Ну да.
- А, ну ладно. В общем, я хочу извиниться, Чарли. Я не специально. В смысле с Рейесом. Я не хотела, чтобы тебе было за меня стыдно.
- Стыдно? – Я сгребла ее в объятия. – Мне никогда не будет за тебя стыдно, Эмбер.
- Никогда-никогда?
- Никогда.
- Как-то я спросила у мамы через весь магазин, какие тампоны ей нужны – умеренные или супервпитывающие, и добавила, что, если верить написанному на упаковке, супервпитывающие подходят для обильных выделений. А потом попросила маму оценить обильность ее выделений по шкале от одного до десяти.
- О’кей, может, когда-нибудь и будет.
- Пока мы стояли в очереди к кассе, я спросила у нее, зачем она покупает три упаковки «Кануна лета» (1) посреди зимы.
Я отодвинула ее на расстояние вытянутой руки:
- Да ладно.
- Вот и я о том же. До того я и не представляла, что человек может так покраснеть.
- Итак, мы установили, что мне из-за тебя в самом деле может стать стыдно. Но до сих пор такого не было. И мне очень жаль, что ты так много знаешь о том, о чем двенадцатилетней девочке знать совершенно ни к чему.
- Я никому не скажу, клянусь.
Я оглянулась посмотреть, чем заняты шеф-повара. Увидев, что они действительно заняты, я наклонилась к Эмбер:
- Что конкретно тебе известно?
Она улыбнулась:
- Мне известно, что ты – ангел смерти. – Как по мне, это был удар под дых. – И что Рейес – сын Сатаны.
- К-как ты об этом узнала? – заикаясь, умудрилась выговорить я.
- У меня хороший слух. И он не отказывает, даже когда я выполняю домашние задания.
- Серьезно?
Эмбер фыркнула:
- Ей-богу, народ, вы ведете себя так, будто я становлюсь глухой, как только открываю учебник. – Ехидно усмехнувшись, она пошла к выходу. – И я слышу не только разговоры. Пока ты не поселилась здесь, я и понятия не имела, что девушка может так кричать из-за мужчины. Видимо, у Рейеса талант.
Глаза мои наверняка уже вылезли из орбит, когда я оглянулась на Куки убедиться, что она не обращает на нас внимания. Мои… «отношения» с Рейесом были только во сне, ну, и еще один раз, когда он был в нематериальном виде. Признаю, это всегда заканчивалось… удовлетворительно. И, очевидно, Эмбер была в курсе.
- Не переживай, мама не знает.
- Что у Рейеса талант?
- Да нет, об этом она точно знает. Она не знает, что я знаю, что у Рейеса талант. – Она снова рассмеялась, и этот смех почему-то вызвал у меня ассоциацию с шизанутым ученым на пороге серьезного открытия. Перед тем как закрыть за собой дверь, Эмбер добавила: - Только не сдерживайте свои порывы из-за меня.
Боже мой, Куки меня убьет.
- О чем вы говорили? – спросила Куки, и я подпрыгнула на месте.
Потом разгладила штаны.
- Ни о чем. А что? О чем мы, по-твоему, говорили?
Она нахмурилась:
- Как думаешь, она в порядке?
- О да, думаю, она в полном порядке. – За словом в карман уж точно не полезет.
Куки вернулась к тому, чем занималась, – взбивала что-то липкое, а Джемма была уже с ног до головы покрыта чем-то, напоминающим порошок. Мне оставалось только надеяться, что они собирались печь шоколадные бисквиты. Шоколадные бисквиты – как запасные батарейки. Лишними никогда не бывают.
- Я собираюсь спать с тобой, - заявила Джемма, проверяя консистенцию смеси и добавляя в нее еще немного порошка.
- Ты не совсем в моем вкусе, но ладно. О каких конкретно извращениях идет речь?
- Как думаешь, еще добавить? – глядя в миску, спросила она у Куки.
- С сахарной пудрой переборщить невозможно, - отозвалась та и указала на меня венчиком. – Тебе надо разлить Рейеса по бутылкам и продавать на черном рынке. Мы вмиг разбогатеем.
Я шагнула ближе:
- Чувиха, что ты там насилуешь?
- Только что я была в одной комнате с самым сексапильным мужчиной на планете, так что, наверное, насилую свою нравственность. – Куки хихикнула. – Сечешь? Насилую свою нравственность.
Джемма рассмеялась, отмеривая еще немного сахарной пудры. Я глянула на миску Куки и зачерпнула ложкой белый пенный рай.
- Глазурь?
- Ага. Решили испробовать твои новые формы для кексов.
- Я купила формы для кексов? – Совсем не в моем духе.
Куки приподняла брови:
- И смесь для «Маргариты» (2).
Ну и ну.
***
Вскоре выяснилось, что Джемма не просто так осталась у меня и пила как сапожник. Я поняла это по языку ее тела, по странному блеску в глазах, но в основном по ее словам:
- Я не просто так у тебя осталась.
Она была полна решимости уложить меня спать, даже если для этого ей придется напоить меня в стельку. Вот почему они с Куки с энтузиазмом набросились на замороженную смесь для «Маргариты», которую я заказала, упав на самое дно. Я тогда целую неделю только о том и думала, как хочу день за днем напиваться «Маргаритой» (и водить языком по зубам Рейеса), но у меня не было соли (и зубов Рейеса). Еще у меня не было сил выйти из квартиры, чтобы купить хотя бы маленькую упаковку соли, и не было желания наступать себе на горло, чтобы умолять Рейеса позволить мне облизать его зубы после всего, что он натворил. Поэтому мне оставалось только жалеть, что под рукой нет «Маргариты». И мечтать о зубах Рейеса.