Сибирь не понаслышке

Резервы повышения производительности труда в сельском хозяйстве я бы очень условно разделила на три группы: технико-технологические, природно-биологические и социально-экономические. С моей точки зрения, главными являются именно социальные.

Чем глубже научно-техническая революция проникает в сельское хозяйство, тем большую (не меньшую, как кажется иногда) роль играет в производстве работник. Именно человек приводит в действие сложные технологические линии современных животноводческих комплексов, сеет и убирает культуры высокоурожайных сортов. И если он малообразован, не разбирается в технике и биологии, недостаточно заинтересован в конечных результатах труда и экономичном использовании ресурсов, то вряд ли успех дела обеспечит самая мощная, самая передовая техника.

Но и современная система экономических отношений в деревне нуждается в совершенствовании. Более простой, прямой и наглядной должна стать связь между конечными результатами труда коллективов колхозов и совхозов и той частью национального дохода, которая поступает в их распоряжение. Тот, кто производит больше продукции высокого качества и экономно расходует общественные ресурсы, должен и жить лучше, получая за свой труд больше, чем плохой или нерадивый работник.

Однако найти и внедрить наиболее эффективную систему материального стимулирования труда в агропроизводстве можно лишь одним путем - постановкой широкой серии научно обоснованных социально-экономических экспериментов. Они принесут огромную пользу и будут содействовать ускорению темпов развития аграрного сектора экономики".

Да, Сибирь - отличный полигон для социально-экономических экспериментов... Об этом говорят ученые, за это ратуют партийные и хозяйственные руководители. Так, мысль Т. Заславской о том, чтобы изменить стратегию распределения средств, имеет еще и специфическое для восточных районов содержание.

Взять Амурскую область. Напомним, что по ее территории пройдет почти половина Байкало-Амурской магистрали. Пашня области составляет 60 процентов всей пашни Дальневосточного экономического района. Руководители области говорят, что потенциальные возможности их колхозов и совхозов так огромны, что они могут в два раза увеличить производство продовольствия только за счет повышения урожайности культур и продуктивности животных. Но проблемы, которые волнуют социолога, и здесь остры и самими амурчанами выдвигаются на первый план.

Ежегодно на курсах механизаторского всеобуча в области готовится 1600-1700 механизаторов и около 2 тысяч в профтехучилищах. Несмотря на это, никак не удается скомплектовать такой отряд механизаторов, который обеспечил бы работу имеющейся техники в две смены, и области ежегодно и устойчиво не хватает 6-7 тысяч этих работников.

В то же время в Приамурье приезжают тысячи семей переселенцев. И если предположить, что в каждой из этих семей есть хотя бы по одному механизатору и все они остались бы в этом крае, то кадровую проблему на сегодня можно было бы считать решенной.

Однако нет ничего подобного! За 10 лет количество механизаторов в сельском хозяйстве области увеличилось на 3,5 тысячи человек, или на 27 процентов, технический же парк за это время вырос на 33 процента! То есть разрыв между наличными и потребными трудовыми ресурсами растет. В среднем область имеет сейчас 113 человек на 100 тракторов. Это, конечно, мало, особенно если учесть всевозрастающие мощности машин, использование которых только в одну смену становится все более убыточным для народного хозяйства.

Высокая текучесть кадров механизаторов, их "неприживаемость" связаны с неудовлетворенностью культурно-бытовыми условиями, а также большой перегрузкой из-за отсутствия сменщиков, то есть связаны с режимом труда и отдыха.

Вот как комментирует эту ситуацию второй секретарь Амурского обкома партии И. Маврин: "Мне кажется, что пришло время отказаться от переселенцев - работников, качество труда которых с каждым годом ухудшается, и обратить те средства, которые на них тратятся (с чрезвычайно низкой отдачей), на создание хороших условий нашим постоянным кадрам и молодежи. Тут тоже сложилось странное положение. Основное жилищное строительство на селе сейчас - это дома для переселенцев. Такой дом может долгое время пустовать в ожидании еще неизвестно какого работника, а в это же самое время наш хороший, десяток лет отработавший механизатор может изыскивать всякие возможности для того, чтобы построить себе новый дом взамен пришедшего в негодность старого. И по отношению к неизвестному переселенцу кадровый механизатор оказывается лишенным даже самой возможности претендовать на дом, заведомо построенный не для него. А построить дом именно ему мы не можем потому, что большую часть капиталовложений в социальную инфраструктуру Министерство сельского хозяйства направляет целевым назначением в строительство жилья... для переселенцев. Для людей, которых мы не знаем, строится 60-70 тысяч квадратных метров жилья в год, а отдача от этих затрат очень и очень маленькая.

Много денег вкладывается в сельское хозяйство, - продолжает И. Маврин, прямо перекликаясь с предложением Т. Заславской, - но, может быть, нужно некоторое перераспределение этих средств в сторону увеличения ассигнований на социально-бытовые нужды села?"

И в сторону удовлетворения потребностей самих сибиряков и дальневосточников, добавим мы, так как они оказываются нередко именно в том проигрышном положении по сравнению с новоселами и временщиками, которое описал И. Маврин.

"Не числом, а умом" - это ведь еще и о квалификации кадров! Чем она выше, говорят социологи (но это, впрочем, истина житейская), тем выше и требования человека к условиям жизни, по которым восточным районам до западных далеко. И одним повышением зарплаты проблемы не решишь. Напротив, высокая оплата труда в сложных и непривычных условиях усиливает миграционные потоки. Груз заработанных денег гонит человека с Севера, с БАМа, с Енисея, из Сибири в европейские районы, где те же деньги открывают перед ним значительно больше возможностей жить удобно, уютно, с комфортом.

Но одним из показателей комфортности, по данным тюменских социологов, оказываются сегодня и условия для активной духовной жизни. Опрос жителей Тюмени, Нижневартовска, Сургута, Нефтеюганска убеждает, что требования горожан к духовной среде оказываются даже выше, чем к быту, благоустройству, торговле, общественному питанию. И это обстоятельство только подтверждает своевременность идей некоторого перераспределения средств, вкладываемых сегодня в хозяйственное преобразование Сибири.

Решение социальных вопросов приобретает первостепенное значение в свете тех экономических задач, которые страна ставит перед Сибирью. XXVI съезд КПСС так определяет хозяйственное будущее Сибири: "В Сибири предусмотреть ускоренный рост топливной промышленности, электроэнергетики, цветной металлургии, химической, нефтехимической, лесной, целлюлозно-бумажной, деревообрабатывающей и микробиологической промышленности, строительной индустрии. Всемерно укреплять продовольственную базу за счет подъема сельского хозяйства и отраслей по переработке сельскохозяйственного сырья".

Честь Сибири

В заключение несколько слов о том, как мы понимаем, что такое честь Сибири. Но сначала скажем, как сложился именно такой заголовок заключения.

Выражение "честь Сибири" заимствовано нами из письма декабриста И. Пущина, человека, про которого К. Рылеев говорил: "Кто любит Пущина, тот непременно сам редкий человек". А декабрист С. Волконский называл И. Пущина "рыцарем правды". Он провел в Сибири 30 лет, и все эти годы постоянные контакты поддерживал с ним бывший директор Лицея Е. Энгельгардт. В одном из писем Е. Энгельгардт, издававший в то время "Земледельческую газету", посоветовал И. Пущину разводить в Сибири картофель. Мы уже частично цитировали строки из его ответного письма, написанного 7 февраля 1836 года в Петровском Заводе. Сейчас приведем другие слова И. Пущина, который впоследствии назовет Сибирь своей "второй, зауральской родиной".