Сеанс длиною в жизнь

- Хорошо. Слушайте, а ваша деревня, совершенно не такая, какой я ее себе представляла. Думала у вас тут три улицы в два ряда стареньких хижин, а уже при въезде – такая красота. Домики прям – один в один! Да и в самой деревне асфальт отличный и люди такие опрятные ходят. А мне почему-то всегда казалось, что в деревне грязь и нищета. Вы уж простите за прямолинейность.

- Так оно и было в те годы, когда я здесь жила – грязь, нищета и море боли. Люди в основном были не счастливы и утомлены до невозможности, какая уж там красота… Есть особо было нечего, да и наряжаться не во что. А дома, действительно были такими, как ты представляла себе, разве что у Гарбузовых и Москаленко приличные хоромы были… Но я умудрилась и в таких условиях найти свое счастье. Не смотря на полное отсутствие в ежедневных пейзажах ярких красок. Все было черно-белым, мрачным, но что уж тут поделаешь, коль война тогда была. А в послевоенное время я ни разу здесь не появилась. Даже к батюшке с вопросом ходила «Не беру ли грех на душу, не навещая мамину могилку?», и услышала в ответ «Совершенно не важно, где мы поминаем наших умерших предков, в каком краю, главное чтобы поминали и помнили. Они везде нас услышат. А могилка, могилка это всего лишь бугорок земли с прахом. Души ведь в небесах, а небеса везде, где не подними голову, хоть в Китае, хоть в Америке». Так, услышав слова успокоения, я более не порывалась проведать этот край, а в церковь регулярно хожу, да свечки за умерших ставлю. Панихиды заказываю. Где отец схоронен, мне ведь даже не ведомо, так что я просто поминаю их с мамой всегда в одной и той же церквушке и всегда вместе. Надеюсь, они хоть на небесах встретились и обрели друг друга.

   О том, что я уже знаю, где схоронен ее отец, я решила пока не говорить. Старушка и так была чуть жива от переживаний, что уж еще больше масла в огонь? А вот когда она все же избавится от боли и ее глаза наполнятся не слезами горьких воспоминаний, а самых теплых, тогда я ее еще больше порадую.

- Василина Степановна, в нужный поворот я уже вписалась. Что дальше? – я не стала поддерживать разговор о слишком болезненных воспоминаниях.

- Ой, Наденька, погоди минутку. Дай осмотреться. - Старушка с любопытством вглядывалась в деревенские дворы. Ее глаза постепенно начинали светиться возбуждением, а рука с района сердца незаметно исчезла. – Господи, подумать только, как все отстроено и современно! Я не узнаю ни одного дома. Да и как я могу их узнать, коль тех домов, что были раньше, уже и в помине нет. Дааа, навели красоту… От былой нищеты ничего не осталось. Езжай и дальше прямо, а у дома Домны, крайнего на этой улице, свернешь вновь на лево. А там и мое пепелище должно показаться.

   Только когда Василина Степановна упомянула о пепелище, я вспомнила, что они с Юргеном ведь сожгли свой дом. Дом, где они познакомились, где они были когда-то счастливы и где когда-то их оболгали. Господи, я ведь совершенно выпустила из головы момент того, что будучи юными, они просто бежали от людских не добрых взглядом и слов. Окрыленная прекрасной историей любви длиною в целую жизнь, я совершенно выпустила из виду, что в Гарбузине, кроме встречи с Юргеном и нескольких недель до смерти матери, у Василины Степановны ведь ничего радостного не было. Она потеряла здесь мать, узнала о гибели отца, познала всю «прелесть» людского сквернословия… А я возьми и брось ее в этот очаг горестей!

   Мне захотелось прокричать «Стоп!» и резко развернуться в обратном направлении, но было поздно что либо менять. «Господи, ну какой из меня на хрен – психотерапевт! Если я только хуже делаю!» - промелькнуло в голове, а глаза моментально скользнули на заднее сиденье.

   Совершенно неожиданно для меня самой, на лице Василины Степановны я увидела легкую, едва уловимую улыбку и некое тепло. Паника окончательно ее отпустила. Было видно, что нахождение в этой деревне ей начинает нравиться.

- Вон, смотри, дом Домны, - жестом указала Василина Степановна в сторону «избушки на курьих ножках», которая на фоне новых деревенских домов смотрелась совсем нелепо. – Подумать только, а ведь он так и осталась в своем прежнем состоянии. Я именно таким и храню в памяти этот двор. Он еще в те годы был слишком перекошенным и стареньким, а сейчас и вовсе от него остались рожки да ножки.

   Я всматривалась вместе с Василиной Степановной в то, что когда-то было жилищем местной шлюхи. Дааа, скажу я вам, на хоромы это было не похоже ни сейчас, ни думается тогда. Крыша поросла мхом, в окнах стекол практически не было, забора с калиткой отсутствовали, а вокруг дома красовался бурьян в человеческий рост. Только проторенная узенькая тропка, говорила о том, что кто-то сюда все же наведывается.

- Похоже, не живет здесь никто. Видно Господь так и не подарил Домне дитя, а сама она, скорее всего, давным-давно померла. – Печально выдохнула старушка.

- Но ведь кто-то сюда частенько наведывается. Видите тропу?

- Да.

- Можем на обратном пути заглянуть, вдруг кого обнаружим?

- Можно Наденька и заглянуть. Вот только давай сперва к моему дому, затем на кладбище, маму навещу, а там и в этот двор можно будет заглянуть. Да и мало ли, может кого встретим из старожилов. Расспросим о долях людских. Пусть давно все это было, но мне все же будет интересно послушать.

- Как пожелаете, начальник, - попыталась пошутить я. – Как пожелаете, так и поступим. Тогда подсказывайте путь к вашему дому?

- А ты прямо сейчас в проулок сворачивай. Воооот… Теперь мимо домов Колодяжных, Стрижовых, Рябко, а вот и мой. Точнее то место, где когда-то был мой дом.

   Успешно минуя перечисляемые Василиной Степановной дворы, я остановилась у указанного. Дом был добротный, почти такой же красивый, как и при въезде, вот только балкончика с цветами не было, а красота цвела в палисаднике под большими окнами.

- Вот, Наденька, мы и на месте. – Старушка не спеша покинула «жука». – Вот здесь я и росла, в то время как над головами свистели снаряды. В этом доме мы с мамой кормили немцев и наших. Именно в этом дворе, я и нашла раненного немецкого солдата, когда глядя на это самое небо загадала свое заветное желание, познать любовь… Я часто сейчас смотрю на мирное небо над головой, особенно по ночам. Когда падает очередная звезда я, словно в юности, закрыв глаза, загадываю желание – быть рядом. «Полюбить» - исполнилось скорее, чем я того ожидала. А вот последнее мое желание загаданное не на одну и даже не на десять падающих звезд, все никак не осуществится. А мне, признаюсь вам, Наденька, больше ничего в этой жизни не надо. Мне бы только к моему Юрочке под крылышко… Да ладно, не об этом сейчас. Да и тот дом, где я нашла свое счастье, скорее всего сгорел дотла… Да и неважно это. Важно то, что воздух здесь все так же чист и свеж, а земля ведь все равно прежняя осталась, хоть и стены на ней чужие выросли.

    Я ничего не говорила, а лишь оглядывалась по сторонам и старалась незаметно поглядывать на Василину Степановну, опасаясь за ее самочувствие. Но, как оказалось зря.

   Женщина не сделала ни шагу, а молча наслаждалась картинкой, воздухом, деревней. Было видно - она полностью погрузилась в прошлое, и какое-то время я осталась наедине сама с собой. Не теряя зря времени, я сладостно впитывала в себя деревенские прелести, пытаясь представить как холодной зимой в сорок четвертом именно в этом дворе храбрая девушка принялась отхаживать «ВРАГА».

   Из состояния некой эйфории нас обеих успешно вывело появление золотоволосой девчонки, из того самого дома.

ГЛАВА 16

- А чего это вы тут высматриваете? – любопытные глазенки на усеянном веснушками лице подозрительно засверкали. – Что это вам нужно у нашего дома, а? Если купить хату какую хотите, это не к нам. А так, нечего в окна заглядывать.

   Девочка лет тринадцати уверенно и решительно намеревалась спровадить нас. А эта серьезность из уст малолетней красотки, просто обезоруживала. Я хотела было расставить все точки над «i» но Василина Степановна меня опередила.