Страница 2 из 11
К сожалению, кратко, в сжатом биографическом очерке об Александре Невском, попытался четко ответить на эти вопросы только Н.И. Костомаров. «XIII век, — в первую очередь указывал историк, — был периодом самого ужасного потрясения для Руси. С востока на нее нахлынули монголы. С северо-запада угрожало немецкое племя под знаменем западного католичества. Задачею политического деятеля того времени было поставить Русь по возможности в такие отношения к разным врагам, при которых она могла удержать свое существование. Человек, который принял на себя эту задачу и положил твердое основание на будущие времена дальнейшему исполнению этой задачи, по справедливости… был князь Александр Ярославич Невский»[5].
И еще одному русскому исследователю удалось с особенной глубиной постичь образ и главный смысл деятельности этого князя. Постичь, хоть и работая уже далеко от России, уже в эмиграции, после трагического обвала 1917 года… В 1925 году в Берлине была впервые опубликована небольшая, но очень емкая по содержанию статья известного публициста и историка Русского зарубежья Г.В. Вернадского «Два подвига св. Александра Невского». Отталкиваясь от обвинений «в чрезмерной осторожности по отношению к татарам», которая якобы была свойственна Невскому[6], автор подчеркивает: в сложившихся тогда исторических условиях «Русь могла погибнуть между двух огней в героической борьбе одновременно на два фронта. Предстояло выбирать между Востоком и Западом. Двое сильнейших русских князей того времени сделали выбор по-разному. Даниил Галицкий выбрал Запад и с его помощью попытался вести борьбу против Востока. Александр Невский выбрал Восток и под его защитой решил отбиваться от Запада».
Таким образом, политический выбор Александра Ярославича был обусловлен не «трусостью», как писал когда-то маркиз де Кюстин, и не «деспотической психологией» русского князя, как тщится утверждать ныне Ю.Н. Афанасьев. Политический выбор Невского, доказывает Г.В. Вернадский, прежде всего основывался на очень точном знании князем современной ему международной обстановки и не менее точной, трезвой оценке своих собственных сил. Но и не только.
Главным, что определило выбор Невского, было глубочайшее осознание князем корневой страшной сути агрессии с Запада. Осознание того, что походы крестоносцев против Руси — это не просто межгосударственный конфликт, но война Церквей, или, как сказали бы теперь, война идеологий. Война католического Рима против православия — основного духовного оплота русского народа, живительного стержня его национального самосознания и культуры. Лишившись этого стержня, знал князь, Русь навсегда уйдет в историческое небытие. Точно так же, как наверняка знал он и другое. Знал, например, о том, пишет Г.В. Вернадский, что «основным принципом Монгольской державы была именно широкая веротерпимость, или даже более — покровительство всем религиям. Первые монгольские ханы, которые создали мировую монгольскую империю, состояли преимущественно из буддистов и христиан (несториан). Именно отсюда проистекает то принципиально сочувственное отношение ко всякой религиозно-церковной организации, которое составляет такую характерную черту монгольской политики и которое удержалось потом в значительной степени даже в мусульманской Золотой Орде… Гениальным чутьем Александр понял, что в его историческую эпоху основная опасность для православия грозит именно с Запада, а не с Востока, от латинства, а не от монгольства. Монголы несли рабство телу, а не душе. Латинство грозило исказить самое душу»[7]. Или, говоря другими словами, восточные завоеватели хотя и пленили государство Русь политически, но не уничтожали его национально-религиозной самобытности.
Между тем, согласно православному вероучению, «подвиг власти может заключаться в том, чтобы достойно отстаивать внешнюю независимость и величие сана — отстаивать даже до смерти. Но подвиг власти может состоять также и в том, чтобы, выполняя основные задачи сана, защищая «благочестие и люди своя», внутренне преодолевать, когда это нужно для исполнения основной задачи, земное тщеславие власти». И как человек, получивший прекрасное богословское образование, а главное, глубоко верующий, великий полководец Александр Невский действительно, когда стало необходимо, нашел в своей душе силы поступиться этим «земным тщеславием власти». Временно поступиться государственным суверенитетом Руси в пользу монголо-татарских завоевателей — РАДИ СОХРАНЕНИЯ религиозной свободы. Ради сохранения православия как нравственно-политической силы русского народа. Силы, которая и стала в будущем основой его державного возрождения. Созидание «Русского православного царства совершилось на почве, уготованной Александром…»[8]
Такова была точка зрения Г. В. Вернадского, который считал, что именно двумя своими подвигами спас князь Александр Невский Россию в XIII веке: подвигом борьбы с Западом и подвигом смирения перед Востоком[9]. Точка зрения, повторим, с наибольшей остротой и достоверностью высвечивающая подлинный образ Александра Ярославича Невского, абсолютно справедливо причисленного Русской православной церковью к лику Святых.
Разумеется, для советской марксистско-ленинской историографии подобная трактовка изначально оказалась неприемлемой. И если большинство дореволюционных отечественных исследователей негласно и «дипломатично» всего лишь избегали писать о Невском, то в советской исторической литературе (особенно на раннем этапе ее развития) дело обстояло совсем иначе. Факт канонизации князя вызывал теперь уже о т к р ы т у ю неприязнь. А обязательный «классовый подход» напрочь заменил историческую реальность. В подавляющей массе работ того времени (20—30-е годы ХХ века, не забудем — годы самой ожесточенной борьбы с религией!) авторами всячески тиражировался исключительно «образ» «Невского-предателя», «прислужника попов», который «ценой народной крови» «купил себе в Орде ярлык на великое княжение» и «выхлопотал льготы для церкви». Особенно постарался в этом отношении секретарь ЦК ВКП(Б) Е.М. Ярославский (Миней Губельман), редактируя известный журнал «Безбожник».
Только возникшая к началу 40-х годов угроза еще одного германского нашествия, а затем и жертвенный огонь Великой Отечественной войны помогли очистить, с новой силой высветить в сознании русских людей память о великом государе-ратоборце. Выпущенный тогда же художественный фильм «Александр Невский» стал поистине народным. И дух князя, который, по словам древней летописи, «побеждал всех, но сам не был побежден никем и никогда», вновь защищал Русскую землю, укрепляя народную решимость и волю к победе. Так же, как героически сражалась за Родину и созданная на средства Русской православной церкви эскадрилья боевых самолетов имени Александра Невского.
Однако, по сути, то была лишь краткая вспышка, живительный, но краткий миг подлинного народного патриотизма, когда духовно обкраденной «тт. Ярославскими» России позволили вспомнить о своем великом тысячелетнем прошлом. С окончанием войны 1941–1945 годов тема Невского практически опять оказалась заглушенной жесткими схемами исторического материализма. Вопрос о полководческом даре и, главное, о выдающейся прозорливости Александра Невского как политика с должной объективностью и широким привлечением источников изучался только в работах В.Т. Пашуто, Б.Я. Рамма, И.П. Шаскольского, В.В. Каргалова[10]. Но и эти по большей части сугубо научные издания до массового читателя почти не доходили. Так что, хотя в сознании многих наших людей и продолжали жить затверженные еще по школьному учебнику несколько дат, касающихся князя-победителя, но, к сожалению, они очень мало подкреплялись к о н к р е т н ы м знанием и пониманием того, с к е м, зачем и почему вел борьбу князь Александр Невский? Что отстоял он для Руси своими победами воина и своей мудростью государя?
5
Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Кн.1. Выпуск 1, 2, 3. М., 1990. Стр. 153.
6
Обвинений, которые были высказаны известным клеветником на Россию маркизом де Кюстином.
7
Вернадский Г. Два подвига св. Александра Невского. — Евразийский сборник. Том 4. Берлин, 1925. Стр. 227, 335.
8
Там же.
9
Необходимо добавить, что эта точка зрения почти полностью совпадала с мнением еще одного русского историка-эмигранта, Н.А. Клепинина, в 1927 году в Париже также опубликовавшего достаточно глубокий очерк об Александре Невском, который мы цитируем ниже по современному изданию: Клепинин Н.А. Святой благоверный и великий князь Александр Невский. СПб., 2004.
10
См. Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950; его же: Александр Невский и борьба русского народа за независимость в XIII веке. М., 1951; РаммБ.Я. Папство и Русь. М., 1959. ШаскольскийИ.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII веках. Ленинград, 1978. КаргаловВ.В. Полководцы X–XVI вв. М., 1988.