Страница 8 из 14
— Мсье Рено — наш эксперт в делах такого рода, — объяснил мне менеджер. — Будьте добры, дайте ему ваш билет.
Француз осмотрел его, глаза у него загорелись, он полез в карман, достал ювелирную лупу и вставил её в глаз.
— Великолепно! — сказал он. — В Гонконге купили?
— В Сингапуре.
Он кивнул, улыбаясь:
— Это одно и то же.
Менеджер не улыбался. Он открыл ящик стола, вынул оттуда билет тотализатора и протянул его мне.
— Мистер Гордон, этот билет я купил в Монте-Карло. Сравните их, пожалуйста.
Мне билеты показались одинаковыми, только с разными серийными номерами, да ещё его билет был новехонький и похрустывал.
— А зачем их сравнивать?
— Может, это вам поможет? — Менеджер подал мне большую лупу для чтения.
Билеты тотализатора печатаются на особой бумаге и на них выгравирован портрет в красках. И гравировка, и печать на билетах лучше, чем на денежных знаках в ряде стран.
Я знал, что сколько ни смотри на двойку, в туза она не превратится. Протянул менеджеру его билет:
— Мой поддельный.
— Я этого не говорил, мистер Гордон. Советую вам обратиться к другим экспертам. Например, во Французский Банк.
— Да я и сам вижу. Гравировка не такая четкая и ровная, как на вашем. В ряде мест линии прерываются. Лупа показывает, что буквы расплылись. — Я повернулся: — Верно, мсье Рено?
Эксперт пожал плечами с видом ценителя.
— В своем роде дивная работа.
Я поблагодарил и вышел. Конечно, я сверился и во Французском Банке, но не потому, что не доверял вынесенному приговору, а потому, что нельзя ни ампутировать ногу, ни выбрасывать на помойку 140 тысяч долларов, не сопоставив мнения экспертов. Этот эксперт даже к лупе не прибегал:
— Подделка, — сказал он. — Цены не имеет.
Вернуться той же ночью на Иль дю Леван я не мог. Я пообедал и зашел повидаться со своей прежней хозяйкой. Моя конура пустовала, и хозяйка разрешила мне в ней переночевать. Заснул я моментально.
Удивительно, но я вовсе не пал духом, как ожидал. Чувствовал я себя хорошо, пожалуй, даже превосходно. Мне удалось испытать ощущения человека, неожиданно ставшего богачом, я познакомился с его радостями и с его горестями. Эти чувства оказались любопытными, но мне вовсе не хотелось начинать все сначала, во всяком случае сейчас.
Все тревоги меня покинули. Единственное, что надо решить, это время отъезда домой, но жизнь на острове была так дешева, что с этим можно было и не торопиться. Более всего меня пугало то, что внезапно уехав в Ниццу, я потерял из виду Елену Прекрасную, cette grande blonde! Si grande… si belle… si majestueuse!<Эта крупная блондинка… такая большая… такая прекрасная… такая импозантная… (фр.)> В мечтах о ней я и заснул.
Сначала я планировал попасть на самый ранний поезд в Тулон, а затем на первый утренний катер, но прошлый день съел все мои карманные деньги, а будучи в «Американ Экспресс» я позабыл снять деньги со счета. Забыл я и справиться о письмах. Вообще-то я их не ждал, разве что от матери и от тетки. Единственный мой дружок по армии погиб шесть месяцев назад. И все же я решил забежать за письмами, пока мне будут готовить деньги.
Я разрешил себе обильный завтрак. Французы полагают, что мужчина может начать свой день цикорным кофе с молоком и с рогаликами. Надо думать, это и определяет неустойчивость французской политики. Я выбрал кафе в переулке, рядом с большим газетным киоском, единственным в Ницце, где продавались «Старз энд Страйпз», а «Геральд Трибюн» появлялся сразу же после поступления на почту. Заказал дыню, две порции натурального кофе, omlette aux herbes fines<Омлет с травками (фр.)>, после чего предался кайфу.
«Геральд Трибюн» отвлекла меня от сибаритских наслаждений. Заголовки были ещё хуже, чем обычно, и напомнили, что мне ещё предстоит сражаться с миром за место в нём. Не мог же я вечно торчать на Иль дю Леван.
Но почему бы не остаться там подольше? Мне все ещё ничуть не улыбалась перспектива поступления в колледж, а амбициозные желания иметь трехмашинный гараж были мертвы, как тотализаторный билет. Если третья мировая война готовилась перейти в кипящую фазу, то не было никакого смысла становиться инженером, чтобы ишачить в какой-нибудь Санта-Монике за 6-8 тысяч в год, а потом исчезнуть в огненной буре. Наверняка лучше пожить в свое удовольствие, срывая цветы наслаждения, пока есть возможность радоваться, пока есть доллары и время, а затем… что ж, пойду в морскую пехоту, как отец. Быть может, из меня все же наконец получится капрал?
Я раскрыл страницу «личных объявлений».
Сегодня они были что надо. Помимо предложений обучать йоге и закамуфлированных обращений одних инициалов к другим, было несколько таких, которые читались как новеллы. К примеру: «Награда! Вы собираетесь прибегнуть к самоубийству? Передайте мне право аренды на ваше жилище и вы свои последние дни будете кататься как сыр в масле. Ящик 323, Г. Т».
Или: «Джентльмен из Индии, не вегетарианец, хочет познакомиться с культурной европейской, африканской или азиатской леди, владеющей спортивной машиной. Цель знакомства — улучшение международных отношений. Ящик 107».
Интересно, как этим можно заниматься в спортивной машине?
Следующее объявление было зловещим: «Гермафродиты всего мира, вставайте! Нам нечего терять кроме своих цепей. Тел. Опера, 59-09».
А одно объявление начиналось словами: «Вы трус?»
О да, разумеется, в том случае, если дается альтернатива!
Я прочел: «Вы трус? Тогда это не для вас. Срочно требуется храбрый человек, лет 23-25, отличного здоровья, минимум 6 футов ростом; весом около 190 фунтов, хорошо говорящий по-английски и немного по-французски, владеющий всеми видами оружия, желательно с некоторыми познаниями в инженерном деле и математике, любящий путешествовать, не связанный семейными и эмоциональными узами, смелый и решительный, красивый лицом и телом. Постоянное место, высокая оплата, интересные приключения, опасности гарантируются. Обращаться лично. Дом 7, Рю Данте, 2-й этаж, Квартира Д».
Насчет лица и фигуры я прочел с некоторым облегчением: мне сначала показалось, что некто, обладающий чувством чёрного юмора, выкинул эту шутку специально для меня. И этот некто прекрасно осведомлен о моей привычке читать отдел личных объявлений в «Геральд Трибюн».
Судя по адресу, место, куда следовало явиться, находилось всего в сотне ярдов от моего кафе. Я перечел объявление ещё раз, потом оплатил addition<Счет в ресторане (фр.)>, оставил приличные чаевые, прошел к киоску, купил «Старз энд Страйпз», дошел до «Американ Экспресс», получил деньги, забрал почту и отправился на вокзал. До следующего поезда на Тулон оставался ещё час, и я зашел в бар, заказал пива и расположился за столиком.
Мама огорчалась, что я не застал их в Висбадене В письме сообщалось о болезнях ребятишек, о высоких ценах на Аляске и выражалось сожаление, что им пришлось покинуть Германию. Я сунул конверт в карман и взялся за «Старз энд Страйпз».
И тут же прочел: «Вы трус?» — это было то же самое объявление — от начала до конца. С проклятием я отшвырнул газету прочь.
Было ещё три письма. Одно приглашало меня прислать пожертвование атлетической ассоциации моего бывшего колледжа. В другом предлагалось помочь мне в выборе выгодных объектов для инвестирования денег всего за 48 долларов в год. Самое последнее письмо было заключено в простой конверт без марки и явно принесено в «Американ Экспресс» посыльным.
В конверте лежала газетная вырезка, начинавшаяся словами «Вы трус?» Она ничем не отличалась от того, что я уже прочел, кроме того, что слова «Обращаться лично» были жирно подчеркнуты.
Схватив такси, я помчался на рю Данте. Если я потороплюсь, то ещё успею разобраться с автором этой шутки и попасть на свой тулонский поезд. Номер 17-й был в верхней части улицы. Я взбежал по ступенькам и, уже подходя к квартире Д, столкнулся с человеком, который из неё выходил. Он был шести футов ростом, с красивым лицом и классной фигурой, которого легко можно было принять за гермафродита.