Вариант Единорога (сборник)

— А ты — кем бы ты ни был, Тлингель, — ты говоришь, что человечеству угрожает опасность, и весьма серьезная. Только вот ты ничего не можешь с этим поделать, не правда ли? Давай играть дальше.

Сфинкс улетел, Мартин сделал глоток пива и побил пешку.

— А кто, — спросил он после этого, — станет нашими преемниками?

— Ну, это, вероятно, не очень скромно, — ответил Тлингель, — но, когда речь идет о столь продвинутом виде живых существ, как вы, преемниками должны стать самые красивые, самые умные и самые могущественные из нас.

— А ты кто? Нельзя ли мне на тебя взглянуть?

— Ну... да, можно. Только мне придется немного потрудиться.

Банка с пивом поднялась в воздух, быстро опустела и покатилась по полу. Затем послышались быстрые цокающие шаги, удаляющиеся прочь от стола. В воздухе рассыпалось множество мерцающих искр, гаснущих и тут же вспыхивающих вновь. В ореоле звездной россыпи проступили иссиня-черные пятна. Едва уловимое движение — и танцующий вихрь пронесся по старому скрипучему полу бара, выбивая чечетку и оставляя крошечные следы раздвоенных копыт. Последняя ослепительная вспышка — и глазам потрясенного Мартина предстала удивительная картина.

Перед ним стоял черный единорог с желтыми насмешливыми глазами. Он на мгновение поднялся на дыбы — продемонстрировав классическую позу единорога, как их принято изображать на гербах. Радужные огни полыхали еще несколько мгновений, а потом исчезли.

Мартин отшатнулся и поднял руку, словно пытаясь защититься.

— Смотри на меня! — приказал Тлингель. — Тебе явился древний символ мудрости, отваги и красоты!

— А мне казалось, что единороги обычно бывают белыми, — сказал Мартин.

— Я изначальный, — ответил Тлингель, опустив передние копыта, — и обладаю достоинствами, которыми не наделены обычные единороги.

— Например?

— Давай играть дальше.

— А как насчет судьбы человечества? Ты сказал...

— Потом поболтаем.

— Уничтожение человечества кажется мне не совсем подходящей темой для светского разговора.

— А если у тебя есть еще немного пивка...

— Ладно, — сказала Мартин и направился к своему рюкзаку, а необычное существо, чьи глаза пламенели, точно два бледных солнца, приблизилось к столу. — Есть светлое пиво.

Однако игра потеряла для Мартина интерес. Тлингель сидел, опустив голову, а человек чувствовал себя насекомым, которое вот-вот пронзит эбеновый рог. Стоило ему увидеть сказочное существо, как он почувствовал беспокойство, да еще эти разговоры о неминуемом судном дне. Если бы Мартин услышал подобное от какого-нибудь заурядного пессимиста, то просто не обратил бы на них ни малейшего внимания, но из уст столь невероятного существа...

Возникшее ранее возбуждение исчезло. Он потерял необходимую концентрацию. А Тлингель был хорошим игроком. Очень хорошим. «Интересно, — подумал Мартин, — смогу я сделать пат?»

Прошло совсем немного времени, он понял, что у него ничего не выйдет, и сдался.

Тлингель посмотрел на него и улыбнулся.

— Ты неплохо играешь — для человека, — похвалил единорог.

— Бывали случаи, когда у меня получалось лучше.

— Знай, смертный, проиграть мне не стыдно. Даже среди мифических существ мало кто может оказать достойное сопротивление единорогу в шахматной игре.

— Я рад, что тебе было не очень скучно, — проговорил Мартин. — Ну а теперь скажи, что ты имел в виду, когда говорил об уничтожении моего вида?

— Ах это, — протянул Тлингель. — В Стране Утренней Зари, населенной существами, подобными мне, предчувствие вашего возможного исчезновения коснулось моих ноздрей, словно легкий, нежный ветерок, словно обещание дороги, которую вы освободите для нас...

— А как это произойдет?

Тлингель пожал плечами, тряхнул головой, и его рог вычертил в воздухе причудливый узор.

— По правде говоря, я и сам не знаю. Предчувствия редко бывают определенными. Знаешь, ведь именно за этим я сюда и прибыл. Чтобы понять. Мне давно следовало заняться делом, только ты отвлек меня — пивом и хорошей партией.

— А ты можешь ошибаться?

— Едва ли. Это еще одна из причин, по которой я здесь.

— Объясни, пожалуйста, я не понимаю.

— А пиво еще осталось?

— Кажется, две банки.

— Будь любезен.

Мартин поднялся из-за стола и принес пиво.

— Проклятье! На одной из банок сломалась крышка, — сердито сказал он.

— Поставь на стол и держи покрепче.

— Ну?

Едва уловимое движение — и Тлингель пронзил крышку рогом.

— Можно использовать для самых разных целей, — заметил он, вынимая рог.

— Еще одна из причин, по которой ты здесь... — подсказал Мартин.

— Ну, просто я особенный. И могу делать вещи, недоступные другим.

— Какие?

— Например, могу отыскать ваши слабые места и повлиять на события так, чтобы использовать их с целью... приблизить... превратить вероятность в реальную возможность, а потом...

— Ты собираешься нас уничтожить? Ты сам?

— Не совсем правильная трактовка проблемы. Это скорее напоминает шахматную партию: чтобы выиграть, совсем не обязательно демонстрировать собственную силу — достаточно воспользоваться слабостью противника. Если бы вы не создали соответствующих условий, я ничего не смог бы сделать. В моих силах повлиять только на то, что уже существует.

— Ну, и что же это будет? Третья мировая война? Экологическая катастрофа? Какая-нибудь хитрая эпидемия?

— Пока еще не знаю, и тебе не следует разговаривать со мной в таком тоне. Повторяю, в данный момент я только наблюдаю. Всего лишь разведчик...

— У меня такого впечатления не сложилось.

Тлингель молчал. Мартин стал складывать фигуры.

— Ты больше не собираешься играть?

— Чтобы еще немного развлечь того, кто намеревается нас всех истребить? Большое спасибо.

— Ты неправильно понял...

— Кроме того, пиво кончается.

— А-а-а. — Тлингель с грустью следил за тем, как исчезают в ящике стола шахматные фигуры, а потом вдруг сказал: — Я бы поиграл с тобой еще и без дополнительного подкрепления.

— Нет, благодарю.

— Сердишься.

— А ты на моем месте чувствовал бы себя иначе?

— Ну, это уже чистой воды антропоморфизм.

— Ты не ответил на вопрос.

— Да, пожалуй, я тоже был бы недоволен.

— Ты мог бы дать человечеству еще одну возможность... Ну, хотя бы позволь нам самим совершить свои ошибки.

— Сами-то вы не очень заботились о тех существах, преемниками которых стали мои друзья.

Мартин покраснел.

— Ладно, считай, одно очко за тобой. Только я все равно не обязан радоваться той перспективе, что ты нарисовал.

— Ты хороший шахматист. Я знаю...

— Тлингель, я мог бы тебя обыграть, если бы как следует постарался.

Единорог фыркнул, выпустив два крошечных колечка дыма.

— Не настолько хорошо ты играешь, — проговорил он.

— А откуда тебе знать?

— Это звучит как предложение.

— Может быть. На что ты готов сыграть?

Тлингель захихикал:

— Давай попробую угадать: ты собираешься сказать, что, если победишь, я должен буду пообещать не воздействовать на самое слабое звено в цепи существования человечества.

— Конечно.

— А что получу я, если выиграю?

— Удовольствие от игры. Ты же именно этого хочешь, разве я не прав?

— Условия кажутся мне несколько несправедливыми.

— Вовсе нет, особенно в случае твоей победы. Ты же сам все время повторяешь, что именно так и будет.

— Ладно. Расставляй фигуры.

— Прежде чем мы начнем, я должен сообщить тебе кое-что о себе.

— Что?

— Я плохо играю в критических ситуациях, а эта партия будет очень напряженной. Ты хочешь, чтобы я играл, максимально используя свои способности, ведь так?

— Да, но боюсь, я не смогу повлиять на твои эмоции и подогнать их под условия нашего матча.

— Мне кажется, я и сам в состоянии с этим справиться, если между ходами у меня будет больше времени, чем принято обычно.

— Согласен.