Страница 35 из 64
И еще один факт. 19 июля 1949 г. генеральный консул в Пекине Э. Клабб в донесении госсекретарю США сообщил, что 18 июля он был приглашен на встречу с лидерами Демократической лиги Китая Ло Лунцзи, Чжан Дунсунем и Чжоу Цзиньянем. Эта встреча состоялась с ведома Мао Цзэдуна. Ло Лунцзи заявил американскому генконсулу, что «у Мао Цзэдуна трудное положение. Как руководитель компартии он обязан занимать должную позицию в отношении СССР. Однако Мао как китайский лидер может говорить одно, а действовать по-другому, сообразуясь с конкретной обстановкой. Это надо иметь в виду, читая коммунистическую пропаганду». Ло Лунцзи передал Клаббу адресованный Вашингтону совет, чтобы в своей пропаганде США не заостряла внимание на том, что Мао — потенциальный лидер страны, который поведет ее по националистическому пути, поскольку, по словам Ло Лунцзи, подобные выступления послужат помехой «такому развитию событий, которые бы привели к этому»{182}.
Позицию же американцев, пытавшихся наладить контакты с китайскими коммунистами — их идеологическими противниками, охарактеризовал государственный секретарь Д. Ачесон. В марте 1950 г., выступая в сенатской комиссии по иностранным делам конгресса США, он заявил: «Для США все равно, пусть хоть сам дьявол правит Китаем… лишь бы он не был прислужником Москвы»{183}.
Тем не менее 14 февраля 1950 г. между Советским Союзом и новым Китаем был подписан договор о дружбе и сотрудничестве. Канва документов, разработанных и принятых за время пребывания Мао Цзэдуна в Москве, в целом соответствовала договору и документам от 1945 г., по отличалась по существу. По сей день многими историками и политологами договор 1950 г. расценивается как ошибка Сталина, не разгадавшего хитрость «восточного гостя». Так, сопоставляя советскую позицию на переговорах с представителем Чан Кайши в 1945 г. и спустя пять лет с Мао Цзэдуном, советский дипломат A.M. Дедовский отмечает: в 1945 г. правительство СССР «очень твердо отстаивало свою позицию, связанную с защитой государственных интересов СССР, имея в виду, в частности, огромные по тем временам капиталовложения, внесенные Россией в Маньчжурии. В переговорах же с Мао Цзэдуном Сталин проявил беспрецедентную в международных отношениях уступчивость и встал на путь отказа от всего, что СССР получил по договору 1945 г. и по предыдущим соглашениям, начиная с русско-китайского договора 1896 г. о союзе и постройке Китайской Маньчжурской железной дороги»{184}.
Действительно, соглашение 1945 г. о совместном использовании Китайско-Чанчуньской железной дороги (КЧЖД) было заключено на 30 лет, с последующей передачей всего имущества Китаю. А по соглашению 1950 г. совместное использование сократилось до двух лет. Город Дальний (Далянь) в соглашении 1945 г. объявлялся в соответствии с ялтинскими решениями открытым портом, но под советским руководством. Соглашение же 1950 г. предусматривало передачу властям Китая всего имущества, находившегося во владении или аренде советской стороны в течение 1950 г. Порт-Артур (Люйшунь) по соглашению 1945 г. становится советской военно-морской базой на 30 лет, а по новому соглашению подлежал передаче Китаю со всем имуществом не позднее 1952 г.
Кроме этого КНР предоставлялся кредит в 300 млн. рублей для закупки оборудования на беспрецедентно льготных условиях — под 1% годовых[114]. Наконец, за три месяца пребывания Мао Цзэдуна в СССР неизменно удовлетворялись его просьбы: о помощи советской авиации при переброске войск НОА в Синьцзян, об экономической помощи приграничным районам Китая и т.д.{185}
Уступки советского лидера очевидны. Тем не менее следует учитывать, что в тот период для СССР было жизненно важным удержать свои позиции, завоеванные в годы Второй мировой войны, и получить максимальную отсрочку назревавшей тогда третьей мировой. Прочный союз с самой многонаселенной страной мира был для СССР в тот момент важнейшим фактором устрашения США — потенциального агрессора, безраздельно владевшего атомным оружием. В этом случае «уступки» советского лидера полностью оправдали себя. На долгие годы Сталин стал для Мао Цзэдуна «учителем революции во всем мире» и «лучшим другом китайского парода».
Соответственно, для укрепления позиций нового союзника Советский Союз вынужден был оказать ему масштабную помощь, в том числе военную. И она была оказана в полной мере. В первую очередь в формировании китайских ВВС и войск ПВО.
Впервые за помощью в создании ВВС (официально образованы 11 ноября 1949 г.) китайские коммунисты обратились к СССР летом 1949 г. 1 августа 1949 г. в Москву в числе делегации КПК, возглавляемой Лю Шаоци, прибыли авиационные специалисты Лю Ялоу, Чжан Сюэши, Ван Пин'ян и др. с просьбой оказать содействие в создании шести авиашкол (двух бомбардировочных и четырех истребительных), а также в поставке боевых самолетов для формирования ВВС и организации парашютно-десантной части в 800 — 1000 человек. Свои потребности они оценили в 1200 летчиков и 2000 техников, 200 истребителей и 80 бомбардировщиков{186}. В это время НОАК обладала лишь 26 боевыми самолетами американского и английского производства (Р-51, «Москито», В-24, В-25, С-46, С-47, АТ-6, РТ-19) и одной авиашколой с 35 — 40 самолетами, где преподавали 19 японцев[115].
19 сентября 1949 г. по просьбе руководителей КПК советское правительство приняло решение послать в Китай военных специалистов, подбор которых проводился заранее. В конце сентября в Пекине уже работал военный советник генерал-лейтенант П.М. Котов-Легоньков со своим аппаратом, куда входили заместитель главного советника и старшие советники по основным родам войск. К 7 октября были подобраны и специалисты для создания шести летно-технических школ. В целом к концу декабря 1949 г. с Народной освободительной армией Китая сотрудничали 1012 военных специалистов из СССР{187}.
Широкомасштабные поставки советской авиатехники в Китай начались уже осенью 1949 г. До конца года для китайских летных и летно-технических школ из СССР доставили 336 учебно-тренировочных, учебно-боевых и боевых самолетов Як-11, Як-12, Як-18, УТБ-2, УТу-2, Ту-2, YJIa-9, Ла-9, Уил-10, Ил-10 и Ли-2. В 1950 г. Китаю передали еще 310 самолетов, в их числе 62 реактивных истребителя МиГ-15. Кроме того, был продлен срок пребывания в КНР советского авиационного полка, который был направлен в распоряжение ЦК КПК для оказания помощи в проведении боевых операций в районах «труднодоступных для коммунистических войск».
Как уже отмечалось выше, по договору от 14 февраля 1950 г. Советский Союз взял на себя обязательство «оказать помощь Китаю» всеми имеющимися у него средствами, включая военные. В тот же день постановлением Совета Министров СССР № 582 — 227 ее для организации ПВО г. Шанхая была создана Группа советских войск противовоздушной обороны. Этому решению предшествовали переговоры в декабре 1949 г. и начале февраля 1950 г. В ходе этих переговоров Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем были поставлены вопросы о создании с помощью Советского Союза национальных частей для захвата Тайваня (Формозы), где сконцентрировались остатки войск Чан Кайши. Китайские руководители попытались склонить советского лидера на проведение секретной диверсионной акции в отношении Тайваня с использованием «своих» добровольцев, а также волонтеров из числа «военнослужащих стран народной демократии». Однако И.В. Сталин отклонил это предложение, но дал согласие обучить «кадры китайского морского флота» в Порт-Артуре с последующей передачей части советских кораблей Китаю[116]; подготовить план десантной операции на Тайвань в советском Генеральном штабе и направить в КНР группировку войск ПВО и необходимое количество советских военных советников и специалистов{188}.
114
Впервые с просьбой предоставить заем в размере 300 млн. долларов Мао Цзэ-дун обратился к советскому правительству в феврале 1949 г. Руководитель китайских коммунистов высказал пожелание получить названную сумму в течение трех лет, начиная с 1949 г., равными долями, с последующим погашением с начислением соответствующего процента. Кредит был предоставлен Китаю в виде оборудования, машин и различного рода материалов и товаров равными частями по 60 млн. долларов в год, в течение пяти лет. Погашение кредита должно было происходить в течение 10 лет после полной реализации кредита.
115
Школа официально начала работу 1 марта 1946 г. в Тунхуа. Ее командиром стал японский летчик Линь Баоа. К октябрю 1949 г. в школе было подготовлено 560 авиаспециалистов командного профиля, из них 126 летчиков, 24 штурмана, 322 механика, 88 аэродромных специалистов и штабных офицеров.
116
До 1950 года в Порт-Артуре находилась военно-морская база в совместном пользовании с КНР. В мае 1950 г. СССР вы вел свои войска из Порт-Артура и передал КНР безвозмездно все сооружения военно-морской базы. С этого времени город и порт стал носить название Люйшунь.