Страница 5 из 18
Это важное открытие. Оно указывает на тот факт, что Гитлер хотел, чтобы мы поверили в его, полубожественную сущность, сам не будучи в ней уверенным. На самом деле его, как и любого другого, вынесли на поверхность конкретные обстоятельства. По мнению доктора Хаман, в Вене Гитлер «не причинял никому зла. Он был законопослушным гражданином, рисовал, чтобы свести концы с концами, сравнительно неплохие рисунки. Был безобидным человеком». События, превратившие этого «безобидного человека» в Гитлера, которого узнала история, были теми же, что нарушили покой всей Германии – Первая мировая война и ее незамедлительные последствия. Для того чтобы придать какой-то смысл новым обстоятельствам своей жизни, Гитлер, согласно утверждению доктора Хаман, вспомнил предсказания неистовых австрийских антисемитов и сам начал следовать их примеру.
Для политической философии Гитлера вообще характерны заимствования. Большую часть своих аргументов он попросту украл у других. Но, наверное, он знал, что «великий человек» не ворует идеи. И это склонило его заявить о зарождении своего чудовищного антисемитизма в Вене, а не выводить его из общего чувства ненависти и ощущения того, что тебя предали, испытываемого миллионами людей в 1918–1919 годах.
Гитлер фальсифицировал данные о начале своей политической деятельности также и другими способами. Когда он приобрел известность, то хотел показать, будто бы он был одним из первых членов Немецкой рабочей партии – партийный билет номер семь. О том, что Гитлер имел партбилет под номером семь, поведали нам несколько старых нацистов, гордые тем, что фюрер стоял у самых истоков нацистской партии, руководя ее деятельностью с начала ее существования. Но это неправда. Антон Дрекслер направил Гитлеру в январе 1940 года жалобу: «Мой фюрер, никто лучше вас самого не знает, что вы никогда не были седьмым членом партии, в лучшем случае – седьмым членом комитета, когда я попросил вас войти в его состав как агитатора. Несколько лет назад, на партийном собрании, я был вынужден выразить недовольство по поводу того, что ваш первый билет члена Немецкой рабочей партии, с подписью Шюсслера и моей, был фальсифицирован: номер 555 был вытерт и вместо него проставлен номер семь[5]. Ведь насколько лучше и ценнее было бы для потомства, если бы исторические факты были представлены такими, какими они были в действительности»7.
Однако в течение 1919 года Гитлер обнаружил в себе подлинный и незаурядный талант – дар публичных выступлений. Какую же силу имела его подстрекающая толпу речь, в которой он проводил различие между двумя крайне правыми партиями, если Немецкая рабочая партия начала так заметно пополнять свои ряды! Одним из первых присоединившихся был Эрнст Рем, капитан рейхсвера (немецкой армии), который быстро осознал привлекательность личности Гитлера для толпы. Рем был человеком действия. «Поскольку я человек незрелый и слабый, – говорил он, – то война и бунт привлекают меня больше, чем буржуазный порядок»8. Партия, та, которую строил Гитлер, знала, как использовать головорезов вроде Рема. «Грубость уважают, – заявил однажды Рем. – Людям нужен основательный страх. Им нужно чего-то бояться. Они хотят, чтобы кто-то подавлял их страхом и добивался от них покорности»9.
В течение двух лет пребывания в Немецкой рабочей партии Гитлер стал самым ценным ее приобретением. Его речи привлекали новых членов, а его личность определяла характер партии. В борьбе за власть в партии в августе 1921 года Гитлер вышел победителем, утвердившись как ее абсолютный лидер, а партия получила новое название – Национал-социалистическая немецкая рабочая партия, или, коротко говоря, нацистов (изменение названия партии произошло в феврале 1920 года в стремлении апеллировать как к националистам, так и к социалистам). Поначалу партия уделяла внимание не столько деталям политических манифестов, сколько эмоциональной приверженности, отвергая демократию и проповедуя революцию. «Я вступил в партию, потому что был революционером, – говорил позже Герман Геринг, – а не из-за какой-нибудь идеологической чепухи»10. Задача партии была и оставалась предельно ясной – исправить несправедливости, причиненные Германии в конце Первой мировой войны, наказать ответственных за это зло и «уничтожить марксистское мировоззрение».
В рамках этой общей политики нацистская партия, в своем зародышевом состоянии, не отличалась от массы других мелких крайне правых групп, которые расцвели в мутных водах послевоенной политики в Южной Германии. Первая программа партии, представленная 24 февраля 1920 года, была скорее смесью невыразительных экономических обещаний, направленных на защиту среднего класса и мелкого предпринимательства, вкупе с четким обязательством лишить евреев полноценного немецкого гражданства. Этим нацистская партия не выделялась из ряда других. Напротив, ее опубликованная программа действий не предлагала ничего, что не предлагали бы другие крайне правые группы того времени. В Marktbreiter Wochenblatt, партийной газете Немецкой Лиги защиты и сопротивления, появилось такое заявление: «Совершенно необходимо убивать евреев»11. В другой брошюре писалось: «Что нам делать с евреями? Не нужно бояться лозунга “Нет воинствующему антисемитизму!”, поскольку только насилием можно изгнать евреев»12.
Символы молодой нацистской партии были столько же неоригинальны, сколь и ее идеология. Свастика была уже популярна среди других немецких политических группировок еще до того, как ею воспользовались нацисты. Череп со скрещенными костями, который станет символом на фуражках одиозных СС, раньше использовался немецкой кавалерией. Даже римское приветствие взмахом протянутой руки было позаимствовано у фашистов Муссолини.
В одном отношении, однако, нацистская партия отличалась от других. Даже с учетом жестокости того времени движение с самого начала отличалось высокой степенью насилия. В 1921 году были сформированы штурмовые отряды на базе так называемого отдела гимнастики и спорта партии для защиты партийных собраний нацистов и разгона собраний партий соперников. Стычки нацистских штурмовиков и сторонников других политических партий станут характерной особенностью немецкой политической жизни до 1933 года.
Поскольку нацисты проповедовали, что именно они – это «избавление» Германии от ее проблем, судьба их партии зависела от степени трудностей, с которыми сталкивалась страна. Партия возникла благодаря несправедливости и ущемлению прав, которые ощутила страна в конце Первой мировой войны, и, соответственно, могла развиваться только в атмосфере политической нестабильности. Нацизм расцвел с усилением нового кризиса, охватившего также и Францию. Разгневанные неспособностью Германии выплачивать контрибуцию французы в начале 1923 года оккупировали Рур. Для страны и без того униженной позорным перемирием ноября 1918 года и жесткими условиями Версальского мирного договора это стало тяжелейшим ударом по честолюбию. Немецкое ощущение позора было усилено поведением французской армии на оккупированной территории. «Вот тогда-то мы узнали, что французы правят железной рукой», – сказала Ютта Рюдигер, женщина, ставшая позже во главе BDM (Союза немецких девушек) – аналога «Гитлерюгенда» для девушек. – Возможно, они просто желали мести. Месть – это чувство совершенно мне незнакомое». Фрау Рюдигер затем добавляет свою оценку французов, более чем ироническую, с учетом того, что принес в дальнейшем нацизм. Но тем не менее вполне выразительную: «Но у французов ведь несколько иной характер, правда? Его, наверное, отличает легкий садизм».
Бернд Линн стал свидетелем французской оккупации Рура в пятилетнем возрасте. Когда французские солдаты маршировали по его улице, он стоял на тротуаре возле дедушкиного дома, одетый в детскую военную форму с детским ружьем в руках. «Я обернулся, и ко мне подошел француз. Он разоружил меня – наверняка игрушечное ружье нужно было ему для собственных детей. Я почувствовал сильнейшую обиду». Бернд Линн, у которого француз отобрал в детстве игрушечное ружье, позже стал полковником СС (Schutzstaffeln – изначально, в 1920-е, личная охрана Гитлера).
5
В действительности № 555 был выдуманной цифрой: для солидности к подлинному номеру слева приписывалась цифра 5. Таким образом, на деле Гитлер был 55-м членом нацистской партии. Цифра 7 возникла потому, что он стал 7-м членом руководящего комитета партии.