Страница 12 из 174
Главный тезис «Обращения» — партия как «одна централизованная, дисциплинированная армия» — был ленинским тезисом из «Что делать?», а комментарий Ленина, что такая партия будет создана на основе «строго принципиального единства» вытекал из его другого тезиса: «прежде чем объединяться, надо размежеваться». Вот за такую партию Ленин и боролся на II съезде партии.
Через год после выхода книги Ленина «Что делать?» был созван II съезд РСДРП (1903), который заседал сначала в Брюсселе, а потом в Лондоне. На этом съезде впервые столкнулись две точки зрения по организационному вопросу среди самих «искровцев» (сторонников заграничной социал-демократической газеты «Искра» (1900), которой руководила названная выше редакционная «шестёрка»). Организация «Искра», до сих пор выступавшая как единая, спаянная социал-демократическая организация против правого крыла в партии — против так называемых «экономистов» (Мартынов, Акимов и др.), на съезде раскололась на две группы с разными доктринами по организационному (а не по программному) вопросу, что и заложило основы раскола партии на две фракции — на фракцию большевиков и на фракцию меньшевиков. Раскол обозначился по поводу первого параграфа устава партии и завершился к концу съезда во время выборов центральных учреждений партии. Фракцию большевиков возглавил Ленин, которого поддерживал председатель съезда Плеханов. Фракцию меньшевиков возглавил Мартов, которого поддерживала вся остальная часть редакции «Искры».
Неискушенному человеку даже трудно понять, в чем, собственно, предмет спора. В самом деле, сравним две редакции § 1, одна из которых принадлежит Ленину, другая — Мартову.
Редакция Мартова: «Членом Российской социал-демократической рабочей партии считается всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций» («КПСС в резолюциях», ч. 1, 7-ое изд., стр. 45).
Редакция Ленина: «Членом партии считается всякий, признающий ее программу и поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций» (там же, стр. 43).
Внешне обе редакции § 1 устава выглядят почти одинаково, но в этом «почти» и заключалось фундаментальное и органически непримиримое противоречие между Лениным и Мартовым. У Мартова членом партии может быть всякий, кто работает «под контролем партии», у Ленина — только тот, кто сам находится «в одной из партийных организаций». Мартов расширяет рамки партии, Ленин сузил их. Мартов ориентируется на думающую партию, Ленин — на дисциплинированную партию. Мартову нужна самодеятельная партия, способная контролировать свой центр, Ленину — иерархическая сеть, которую контролирует и которой руководит самодержавный центр.
Мартов говорил на съезде: «Чем шире будет распространено название члена партии, тем лучше. Заговорщическая организация для меня имеет смысл лишь постольку, поскольку ее облекает широкая социал-демократическая партия» («Второй съезд РСДРП, протоколы, стр. 263).
Ленин отвечал: «Нам нужны самые разнообразные организации всех видов, рангов, оттенков, начиная от чрезвычайно узких и конспиративных, и кончая весьма широкими, свободными, lose Organisationen. Необходимый признак партийной организации — утверждение ее Центральным Комитетом» (там же, стр. 265). Ленин шел еще дальше, устанавливая в партии «круговую поруку»: «Всякий член партии ответственен за партию и партия ответственна за члена партии», — добавлял он (там же, стр. 277).
Подводя итоги II съезда, Ленин отмечал:
«В сущности уже в спорах о § 1 стала намечаться вся Позиция оппортунистов в организационном вопросе: и их защита расплывчатой, не сплоченной крепко партийной организации, и их вражда к идее построения партии сверху вниз» (Ленин, «О партийном строительстве», М., 1956, стр. 142).
Ленин напоминал своим оппонентам, что газета «Искра» в свое время одобрила его план создания партии. Он писал: основные идеи, которые «Искра» стремилась положить в основу партийных организаций, сводились, в сущности, к следующим: «Первая, идея централизма… Первая идея должна проникать собою весь устав…» (там же, стр. 153).
Дебаты вокруг § 1 на съезде были горячие, продолжительные. Они заняли несколько заседаний съезда. Делегат Акимов, выражая мнение противников ленинской редакции, заявил, что Ленин стремится «внести в наш устав чисто аракчеевский дух» («Второй съезд РСДРП, протоколы», стр. 296).
Плеханов, который хранил долгое молчание и выступление которого ожидалось с величайшим нетерпением, высказался одним из последних. Он сказал:
«Чем больше говорилось об этом предмете и чем внимательнее вдумывался я в речи ораторов, тем прочнее складывалось во мне убеждение, что правда на стороне Ленина» (там же, стр. 271).
Что же касается довода тех, которые утверждают, что проект Ленина закрывает дорогу в партию интеллигенции, в частности профессорам, то Плеханов процитировал Энгельса: «…когда имеешь дело с профессором, надо заранее приготовиться к самому худшему» (там же, стр. 271).
Не только по этому вопросу поддержал Плеханов Ленина. Он поддержал его и против атак делегата Мартынова, когда последний, ссылаясь на многочисленные высказывания Маркса и Энгельса, вполне обоснованно стал доказывать антимарксистскую сущность ленинской теории о «сознательности и стихийности», в особенности теории о привнесении в рабочее движение «социалистического сознания извне». Плеханов обвинил Мартынова в передержках, сравнил его с тем цензором, который однажды сказал: «Дайте мне "Отче наш" и позвольте мне вырвать оттуда одну фразу — и я докажу вам, что его автора следовало бы повесить» (там же, стр. 108).
Однако эта ленинская теория об активном авангарде и пассивном пролетариате уже проникла и в программу партии, разработанную «Искрой» и утвержденную на данном съезде при полном единодушии между Лениным, Мартовым и Плехановым. «Экономист» Акимов каким-то гениальным чутьем предвосхищает, куда ведет не только устав, но и программа партии, когда заявляет:
«Борьба за улучшение положения пролетариата становится для партии посторонним делом и интересует ее лишь как конъюнктура, в которой она действует. Таким образом, в этом пункте программы проявилась тенденция обособить нашу партию и ее интересы от пролетариата и его интересов. Еще ярче это проявилось в абзаце о задачах партии. Там понятия — партия и пролетариат — совершенно обособлены и противопоставлены, первая как активно действующее коллективное лицо, второй как пассивная среда, на которую воздействует партия. Поэтому в предложениях проекта имя партии везде фигурирует как подлежащее, а имя пролетариата как дополнение (смех)» (там же, стр. 127).
Дальнейшая история большевизма показывает всю глубину этого предвидения, хотя оно и сопровождалось ироническим смехом тех, которые, увы, сами станут потом первыми жертвами своей незадачливости.
Исторически установившаяся терминология «большевики» и «меньшевики» не совсем правильно воспроизводит первоначальное соотношение сил и первый раскол на II съезде. По главному и судьбоносному спору — о том, какой должна быть будущая социалистическая партия России — социал-демократическая или социал-диктаторская, Ленин оказался в меньшинстве, то есть «меньшевиком», а Мартов в большинстве, то есть «большевиком». Из 51 решающего голоса за проект Ленина было подано 23 голоса против 28, за проект Мартова — 28 голосов против 22 (один воздержался).
Ленин принял свое поражение молча, не драматизируя события, не провоцируя углубления раскола. Он держится своего любимого изречения: «Разбитые армии хорошо учатся» (Ленин, «О партийном строительстве», стр. 358). И Ленин тут же, на ходу, на самом съезде «учится» побеждать противника. Он мастерски применяет тактику обходного удара, тактику разложения, во-первых, сил противника, во-вторых, их столкновения между собою. Это ему легко удается, тем более, что «большинство» Мартова не было компактной массой — оно состояло из трех разных групп делегатов: 1) из группы самого Мартова, 2) из членов заграничного союза РСДРП и редакции «Рабочего дела», которые противопоставляли себя организации «Искры» и 3) из делегатов еврейского социалистического союза «Бунда», требовавшего независимости в рамках РСДРП, против чего возражали и Ленин, и Мартов.