Страница 3 из 18
— Ленка, это ты с ума сошла! — выпалила Анжелика — Я тебя просто не узнаю Какая ты была умная, какая смелая, когда мы все обсуждали! Да что там было на самом деле — можете сказать? Вы позвонили, он вам открыл, вы вошли, выпили кофе…
А дальше?
— Он нам не открывал, и кофе мы не пили… — прошептала Лена.
— Ну, конечно! — издевательски протянула Анжелика Она была близка к истерике.
— Слушай, можешь нам не верить, но когда мы пришли, уже ничего не надо было делать, — отрезал Саша. — Он был мертв, слышишь, и не мы это сделали. Мы оказались в дурацком положении.
— Чуть не рехнулись, — добавила Лена.
— Я рехнусь сейчас, я! — завыла Анжелика. — Зачем все это, зачем?!
— Да низачем! — Саша закурил, сунул незажженную сигарету Анжелике. — Успокойся. И не кричи. Мы втроем должны все обдумать. Я ни черта не понимаю. Кто это сделал? Почему именно этой ночью?
Анжелика держала в руках сигарету. Вертела ее между пальцами, поворачивала так и сяк, но не зажигала. Сунула ее в рот, но тут же вытащила, посмотрела на марку.
— Это ты куришь? — спросила она Сашу.
— Что? — удивился он.
— «Мальборо». Я спрашиваю — ты куришь «Мальборо»?
— Ну и что?
— Ничего. А ты, Ленка?
Та обеспокоенно смотрела на Анжелику, потом переглянулась с мужем. Их взгляды говорили:
«Сходит с ума». Анжелика все поняла и взбесилась:
— Отвечай, если я спросила! Ты что куришь?
— Мы курим одну марку… — пробормотала Лена. — Я вообще редко курю… Да какая тебе разница? Нашла о чем думать…
— Какая разница… — прошептала Анжелика. — Вы курите «Мальборо». Он курил «Житан», крепкие. Я — что попадется, но без ментола.
— Рехнулась?
— Не больше вас. — Анжелика помедлила, рассматривая их изумленные лица. Было мгновенное сомнение — говорить или нет? Наконец она осторожно произнесла:
— Можете дать гарантию, что никто из вас не принес туда с собой другие сигареты? Не «Мальборо»?
Саша покачал головой, Лена от удивления приоткрыла рот.
— Тогда я просто не знаю…
— Да что такое?
— Вот в чем дело, — Анжелика медлила с ответом — настолько все это ее озадачило. — Рядом с ним на полу валялась сигарета. Незажженная, понимаете? Сигарета с ментолом. Черт, я не помню, какой марки! Она сгорела до фильтра, я ее закурила, когда осматривала его… Во рту у меня потом было прохладно, но я не обратила внимания… Но сейчас вспоминаю. Это была не его сигарета, не стал бы он курить такие легкие. И не моя, я никогда не покупала сигарет с ментолом. И не ваша.
Они молча слушали ее, ожидая продолжения, но она только развела руками:
— Мне пора в дурдом… Я и вам не верю, и с этой сигаретой ничего не понимаю… Чья она, в таком случае? Может… — Она запнулась, неуверенно заглянула Саше в лицо:
— Слушай, а вы ее там не подкинули случайно?
— Господи, да зачем?
— Чтобы убедить меня, что его убил кто-то другой, — твердо ответила она.
— Да поверь наконец, что его и убил кто-то другой! — взорвалась Лена. Она отскочила к окну, треснула ладонью по узкому подоконнику, поморщилась от боли, прижала ладонь к щеке:
— Это были не мы!
Что — не понимаешь, мы не стали бы тебе врать!
Какой нам смысл врать, ты же знала, что мы хотели это сделать! Зачем нам что-то скрывать!
Анжелика молчала, и Саша этим воспользовался:
— Ты видела, как он был убит?
— Нет… — Анжелика вздрогнула, ссутулилась.
— Ты что — не осмотрела его?
— Осмотрела…
— Она, наверное, стояла там и плакала в кулачок… — бросила Лена, отворачиваясь к окну.
Анжелика с ненавистью посмотрела ей в спину:
— Да, я плакала. Верно. Что — запрещено поплакать над телом мужа? А?
— Не заводись, — пытался успокоить ее Саша. — Никого не касается, плакала ты или нет…
Твое личное дело.
— Пусть она не лезет.
— Ленка просто так сказала, от балды. Она тоже нервничает, разве не ясно? Все пошло наперекосяк, все… Мы ничего не можем понять, и ты нам не веришь… Если так дальше пойдет, нас всех засадят в тюрьму.
— Почему это?
— Да потому что мы будем ссориться, и что-то обязательно выплывет наружу. Знаешь, когда кто-то один не захочет молчать… Например, ты…
— Я?! Будьте спокойны, я буду молчать, — выпалила Анжелика, чувствуя, как глаза у нее наполняются слезами. Так некстати! Она прижала к глазам скомканный платок, потом откинула назад голову, пытаясь успокоиться. — Я ничего не скажу.
Но я все же хотела бы понять, что там было на самом деле.
— Мы тебе все сказали.
— Все? А что ты там говорил, как он был убит?
— Ударом в затылок, — смущенно ответил Саша. Видно было, что эти слова дались ему нелегко. После этого в комнате повисла тишина. Лена молчала, стоя у окна, и растирала ладонью щеку.
Глаза у нее были прикрыты, вид усталый, резко обозначились круги под глазами, морщинки у губ, отекшие веки… Саша снова курил, стряхивая пепел в баночку с такой тщательностью, словно от этого зависело что-то важное. Анжелика молча переваривала услышанное. Наконец разлепила губы, неуверенно сказала:
— А крови я не видела.
— Он лежал на спине, — Саша теперь говорил очень тихо. — Мы вошли в комнату, Лена вскрикнула, когда его увидела; Он лежал на спине, одна рука вот так…
Он точно показал, как была откинута рука его брата, и тут Анжелика зарыдала. Рыдания были страшные, сильные, они сотрясали ее узкие плечи, она спрятала лицо в ладонях и не пыталась остановить слез. Зашаркали тапочки Лены, через минуту она вернулась со стаканом воды, сильной рукой прижала Анжелику к спинке стула, отняла ее мокрые пальцы от лица, заставила пить. Вода не помогла — только промокла насквозь белая рубашка Анжелики.
— Пойми наконец, нельзя так об этом говорить, — тихо сказала Лена, обращаясь к мужу. — Оставь ее в покое. Она была ему не чужая. И она совсем еще девчонка, чего ты ожидал…
Эти слова немного образумили Анжелику. Больше всего на свете она ненавидела, когда ее называли девчонкой, говорили снисходительно, задвигали в угол. Она стала кусать губы, и рыдания в конце концов утихли.
— Пойди, приляг, — предложила Лена.
— Нет, я хочу все узнать, — Анжелика повернулась к Саше. — А то с ума сойду.
— Мы сами с ума сойдем… — глухо продолжал он. — Ты не видела крови, мы тоже сперва не поняли, что случилось. Там коричневое ковровое покрытие, оно впитало кровь. Кроме того, он затылком упирался в пол, прямо раной, и потому, наверное, крови было немного… Мы подошли, окликнули его.
Но он был мертвый. Я попытался поднять его голову, и тогда только мы увидели рану Кровь уже не шла, она запеклась. Тут Ленке стало плохо, она стала трястись, пришлось отпаивать ее водой… Я бегал на кухню, боюсь, оставил там отпечатки пальцев…
Я вытер кран на раковине, и стакан тоже помыл и вытер, но может, я касался еще чего-то, уже не помню… Мы были как в тумане.
— Даже если оставил отпечатки, ничего страшного, — подала голос Лена. — Мы же там бывали в гостях, вполне могли остаться твои отпечатки. Даже подозрительно было бы, если бы их там не было.
— Постойте… — прошептала Анжелика. — Как же так? Вы говорите — голова пробита… Зачем… Я не понимаю…
— А, вот теперь ты нам поверила?! — Саша схватил ее за руку, пальцы у него были влажные и холодные. — Мы никогда не сделали бы этого! Мы все придумали по-другому! И зачем мы стали бы пробивать ему череп?! Разве кто-то из нас мог это сделать?!
— Убери руку, — приказала Анжелика.
Он послушался.
— Противно тебя слушать… — продолжала она. — Вы и не на такое способны.
— Нет!
— Я ни единому вашему слову не верю!
— Ну и не верь… — Лена закурила, повертела в пальцах сигарету. — Говоришь, та была с ментолом?
Тебя это не насторожило?
— В том состоянии я не обращала внимание на такие вещи. Решила, что это его сигарета, хотя от его «житанов» я всегда задыхалась, не могла их курить. Слишком крепкие для меня. А эта… Эта была чересчур легкая, слабая…