Зачем тебе алиби…

Огреб почти шесть тысяч, с процентами, негодяй…

Но мне уже было все равно".

"Итак, он кого-то ждал и боялся. Этот кто-то пришел, и он наконец открыл ему дверь. Или тот сам открыл ее. Тогда непонятно, почему Игорь не кричал, не сопротивлялся взлому, не вызвал милицию.

Скорее всего, открыл дверь сам. Значит, больше тянуть не мог. Понимал, что придется поговорить с тем человеком. Тот человек вошел в его комнату, и дальше я достоверно знаю только две вещи: он уронил сигарету и убил Игоря. Нет, он сделал еще третье: что-то унес. Что?! Что, черт возьми?! Не помню… Не понимаю. Потом явились Лена и Саша. Надо спросить их, горел ли в квартире свет, когда они вошли.

Почему это важно? — спросила она себя. И тут же ответила:

— Известно так мало, что важно все. А прежде всего известно, что Игорь сидел при свете первые два вечера. А еще что? Что еще?"

"А больше ничего. Самого главного мы так и Не знаем. Кто это был, зачем он убил, и где он сейчас.

Исчез навсегда? Или милиция его найдет? Да не все ли равно? Я чиста, я свободна, я не убивала, я даже не помогала убийце. Единственное, что я сделала — взяла деньги с общего счета. Но я имела на это полное право. И это не вызовет подозрений. Надо принять ванну, раздеться и наконец-то уснуть. Зачем я тогда сижу тут и мучаюсь?"

Ответ пришел сам — из ниоткуда, из тишины пустой квартиры, с темной улицы, из ее собственного больного, усталого мозга. "Мне страшно, я его боюсь. Не знаю, кто он, не знаю, как он сюда попал.

Но я здесь одна. Мне страшно".

Звонок сорвал ее со стула. Она вскочила, а сердце покатилось куда-то вниз, в желудок. Понадобилось время, чтобы оно вернулось на место и бешено застучало. Первый взгляд она бросила на часы. Пять утра! Невероятное время для случайного звонка!

Звонили в дверь. Она стояла, схватившись за спинку стула, с расширенными безумными глазами, обливаясь потом. "Ошибка… — твердила ее трусливая половина. Другая половина, трезвая и рассудительная, возражала:

— Нет, не ошибка. Никогда и никто не звонил в дверь в подобное время. Звонят именно потому, что тут убили Игоря. Потому, что здесь ты. И звонит тот, кто все это знает. Иди к двери. Иди!

Он все равно видел, что в квартире горит свет. Не притворяйся, что тебя здесь нет. Иди туда. Спроси, кто там". «А если он выстрелит через дверь?» — плаксиво спрашивала трусливая Анжелика. А храбрая Анжелика возражала: «Пальнет? И разбудит весь дом? Иди. Он ничего тебе не сделает. Ты хотела узнать, кто здесь был, так вот тебе!»

Она преодолела себя, сделала несколько шагов по коридору. В это время снова позвонили. Девушка привалилась к стене, ее трясло с ног до головы.

«Какой упорный… Не уходит, названивает… Я ему нужна. Что делать? Вызвать милицию?» Возможно, это было самое разумное, но вместо этого она сделала еще пару шагов и, не подходя вплотную к двери, спросила слабым голосом:

— Кто?

— Лика, извини… — приглушенно донеслось оттуда. — Это Юра. Ты не спишь?

— А… — только и вырвалось у нее. Юра жил на той же площадке, его дверь была напротив. Этого парня она знала, пару раз говорила с ним. — Я не сплю. Сейчас…

Она отперла дверь и впустила смущенного гостя. Тот был одет по-домашнему — клетчатая фланелевая рубашка, спортивные штаны, тапочки. В руке, как заметила Анжелика, что-то было зажато.

Проследив за ее взглядом, Юра протянул ей маленькую яркую коробочку:

— Цейлонский чай, очень хороший. Я думал, ты не откажешься выпить со мной чашечку…

Она пожала плечами. Теперь страх улетучился.

Во всяком случае, она была не одна. Анжелика тщательно заперла дверь, вскинула на него глаза — он был высокий, выше ее на две головы:

— А ты что в такую рань поднялся?

— Я не спал. Работал.

— Да?.. А чем ты занимаешься?.. — Она говорила безо всякого интереса, только чтобы поддержать, разговор. Двинулась на кухню, Юра послушно пошел за ней, объясняя на ходу:

— Готовлю диплом. Я же шестой курс заканчиваю.

— Да? — Она поставила чайник, ополоснула две чашки. На душе у нее стало совсем хорошо — мирный визит, спокойный разговор, в случае нападения у нее будет защитник. Этот Юра хотя и худой, но зато такой высокий, представительный, широкоплечий. Она чуть внимательнее взглянула на соседа. Отметила, что он ничуть не изменился с тех пор, как она видела его в последний раз. Так же пострижены русые волосы — ежиком, те же голубые глаза навыкате, крупный горбатый нос, большие красноватые руки. Только вот глаза стали какие-то усталые…

— Постой, — улыбнулась она. — Ты же вроде только поступил в институт? Ты где учишься, во ВГИКе?

— Господи, да ты что? — удивился он. — Я поступил, уже когда ты сюда приехала. С тех пор шесть лет прошло. Я ВГИК уже заканчиваю.

— Не помню, ты кто?

— В смысле профессии? Художник.

— А-а-а… — протянула она. — Точно, я-все-ва. свете забыла… Не женился еще?

— Нет.

— И не женись.

— Лик, ты что, сердишься, что я пришел? Конечно, тебе тяжело из-за этого… — Он кивнул в сторону комнаты Игоря, и настроение у нее резко упало.

— Ты уже знаешь?

— Весь дом знает. — Юра потряс пачкой сигарет, предлагая ей закурить, но она отказалась:

— Обкурилась уже. А откуда все узнали? Я никому не говорила…

— Откуда-то узнали.

— И ты что — решил подробности разведать? — горько улыбнулась она.

— Лик, не надо… Я просто увидел, что у тебя свет в такое время, сам не спал, вышел на балкон проветриться… Решил, что ты тут изводишься одна. Вот и зашел. Можешь мне ничего не рассказывать, я же не садист. Успокойся.

— Легко говорить… — Она сняла с плиты чайник, разорвала бумажную упаковку подаренного чая, заварила, торопливо разлила по чашкам. — Ладно, спасибо, что пришел. Мне было страшно одной.

— А почему Сашка тебя одну оставил? — поинтересовался Юра, с неодобрением глядя в свою чашку. Анжелика заварила чай почти не глядя, вышло плохо, на поверхности воды плавали чаинки.

— Сашка тоже не в себе, — пояснила она. — А я думала, что выдержу одна. Я сегодня там была, они предлагали переночевать. Да, лучше бы я там осталась…

— Милиция здорово тебя трепала?

— А почему они меня должны трепать? — удивилась Анжелика. Сама она к чаю не притрагивалась, не любила — предпочитала кофе. Юра тоже не пил. Его визит с заваркой превращался в полную бессмыслицу. "Его просто гложет любопытство, — поняла она. — Мужики еще худшие сплетники, чем бабы. А, все ясно! Его послала мамаша.

Он же с мамой живет! А мама — первая сплетница на деревне. Небось сама тоже не спит, в себя прийти не может. Увидела у меня свет, послала его на разведку. Сам бы он не пришел — слишком застенчив. Да и знакомство у нас не то чтобы близкое".

Иронично спросила:

— А что по этому поводу думает твоя мама?

Он сразу смешался, и она поняла, что не ошиблась в своих предположениях.

— Мама? — выдавил он. — А она тут при чем?

Ей меньше всех известно про это дело…

— А кому больше всех? — поймала его Анжелика. — Да ты пей чай, ради бога, я его вообще не употребляю….

Он шумно выдохнул, как бы избавляясь от остатков робости, и довольно независимо сказал:

— Я вообще хотел сперва посоветоваться с тобой.

— Ты о чем?

— Да об этом… Не знаю, может; стоит в милицию заявить? Только боюсь тебе навредить. — Он снова кивнул в сторону комнаты Игоря.

— Я тебя что-то не понимаю… — Она не сводила с него глаз, и до нее постепенно доходило — он пришел не из пустого любопытства, вовсе нет. — Что ты обо всем этом знаешь?

— Да почти ничего, — завилял он, но она уже вцепилась в него мертвой хваткой:

— Ты что — видел вчера ночью кого-то? Да?!

Он сперва кивнул, потом вдруг резко и отрицательно помотал головой. Ей стало дурно, но на миг.

Голова тут же просветлела, и в этом свете застыла одна страшная мысль — если он видел Сашу и Лену, вошедших в квартиру после убийства, тогда…