Страница 110 из 111
— Выходит, он еще кого-то с собой взял?
— Да, сэр. Своего отца, мистера Кэмбелла. Он впервые решился полетать. Очень волновался. Но уж я привязал его ремнями как следует.
Я подошел к Андерсону, который все еще сидел в машине. Он сразу на меня набросился:
— Ну так что? Мы приняли ваше приглашение. И дальше? Где человек, ради которого мы явились?
Понизив голос, я ответил:
— Придется немного подождать. Убийца мистера Берстоу отправился прогуляться на самолете, но он еще вернется, не беспокойтесь!
— Садитесь со мной, — приказал Андерсон, — так будет спокойней.
В эту минуту подоспел Корбетт и заявил, обращаясь к Андерсону:
— Если у этого Гудвина надо что-то отнять, только слово мне скажите.
Я уже открыл рот для достойного ответа, но вдруг услышал, что меня кто-то зовет. Обернувшись, я увидел Киппера.
— Так это вы — мистер Гудвин?
Я кивнул головой.
— Мистер Кэмбелл просил вам передать.
Он протянул мне незапечатанный конверт и клюшку для гольфа.
— Клюшка?! Та самая! — воскликнул я.
Несомненно, это была она, хотя внешний вид ее ничем не отличался от обычного. Я сунул вещь под мышку и освободившейся рукой полез в конверт. Там лежал третий экземпляр перепечатанного мною материала, обличающего Мануэля. Вот почему конверт из сейфа показался мне тоньше. К бумагам была приколота записка:
«Мистер Ниро Вульф, в благодарность за Вашу любезность оставляю Вам маленький подарок.
Мануэль Кэмбелл».
Тут на меня наскочил Корбетт.
— А ну отдай! — крикнул он. — Эти сувениры я заберу себе!
— Благодарствуйте! Пока я в состоянии донести их до дому лично, — спокойно ответил я, отступая.
Но он кинулся на меня, словно дикая кошка, чего я никак не ожидал. Одной рукой выхватил конверт, а другой вцепился в клюшку.
Но и я не собирался с ним шутить. Размахнувшись, я от души двинул его в челюсть. Он зашатался и выпустил из рук добычу. А когда я ударил его во второй раз слева, он рухнул на землю.
Ко мне уже мчался второй сыщик, но его остановил резкий окрик Андерсона:
— Кэрри! Стоп! Прекратите безобразие. — Следом прокурор обратился к Корбетту, поднимавшемуся на ноги: — И вы тоже… Корбетт!
— Ну зачем их ограничивать, — язвительно произнес я. — Если ребяткам хочется порезвиться, я готов уложить обоих рядышком. Должно же у них проснуться хоть какое-то уважение к частной собственности.
Я поднял с земли конверт и клюшку, оброненные в борьбе и вдруг услышал вопль Киппера:
— Господи помилуй! Он потерял управление!
Взглянув вверх, я увидел над головой, на высоте примерно тысячи футов, совершенно отвесно падающий самолет Мануэля.
Киппер продолжал вопить:
— Быстрее с поля! Спасайтесь!
Мы едва успели впрыгнуть в ангар, как самолет о грохотом ударился о землю, как раз в том месте, где мы только что стояли. Во все стороны полетели обломки. Мы бросились к горящему самолету, хотя Киппер по-прежнему кричал: «Осторожнее! Возможен взрыв!»
Картина, представшая перед нами, была не слишком привлекательной.
Старый джентльмен еще дышал. Я узнал его только по ремням, которыми мистера Кэмбелла прикрутили к сиденью. Мануэлю повезло больше, он умер сразу. На нем не было видно ни ран, ни царапин, и в покое смерти он казался еще красивее, чем при жизни.
Киппер и я освободили от ремней оба тела, внесли их в ангар и положили на пол. Старый джентльмен пришел в себя.
— Ради бога!.. Кто тут… Помогите, — слабым голосом произнес он.
Я подошел ближе и приподнял ему голову. Он открыл глаза.
— Спасибо, — прошептал он. — Кто вы?.. Где мой сын?.. Что с ним?..
Он попытался пошевелиться, но его голова бессильно опустилась мне на колени.
— Мистер Кэмбелл, вы меня слышите? Это Арчи Гудвин, секретарь Ниро Вульфа, похоже, я немного опоздал?
Медленно, едва слышным голосом, так что мне пришлось низко наклониться к нему, он буквально выдохнул:
— Нет… Рок судьбы… Я предчувствовал, что это случится… Час расплаты настал… Пить…
Киппер побежал за водой.
— Мне осталось мало времени, я хочу исповедаться и умереть прощенным… Я должен открыть Ниро Вульфу одну тайну, которая должна была уйти в могилу вместе со мной… Слушайте… Пока не поздно. Я женился на красавице аргентинке. У нас родился сын… Однажды, когда ему было всего два года, случайно я вернулся домой на сутки раньше, чем предполагал… В нашей постели лежал мой друг… А на полу среди игрушек сидел мальчик… Я выстрелил дважды… Убил ее и любовника… Кровь залила все вокруг: и ребенка, и его игрушки… У меня не хватило сил застрелить и мальчика… Я оставил его как есть… а сам убежал… Потом вернулся в Штаты… Ребенка забрала семья его матери… Я знал, что он все время помнит о маме… Все, больше говорить не могу… Передайте мои слова Ниро Вульфу… Он обязательно поймет…
Его глаза закрылись, и я осторожно опустил голову мистера Кэмбелла на пол. Потом поднялся, подошел к Андерсону и передал ему документы, обличающие убийцу.
— Преступник — Мануэль Кэмбелл. Именно он убил доктора Берстоу и Карло Маффи. Бумаги это подтвердят. Прощайте!
Затем я сел в машину и уехал. Возле холма, где дежурил Даркин, я остановился и приказал собрать всех компаньонов. Операция была закончена.
Через двадцать минут, добравшись до Уайт-Плейса, я позвонил Вульфу. Мой отчет был краток и точен.
— Хорошо, Арчи, — вымолвил он. — Надеюсь, я тебя не обидел, не сочтя нужным посвящать во все детали дела? А сейчас жду, приезжай скорей. Фриц готовит для нас отличное угощение.
Глава 19
В одиннадцать часов, как обычно, Вульф вошел в контору, а я, уже успевший получить по почте чек от миссис Берстоу и реализовать его в банке, сел составлять отчет на расходы по делу Берстоу — Маффи.
Едва я закончил печатать, Вульф принялся тщательно проверять каждую строчку.
— Арчи, — вдруг сказал Вульф, — нам нужно купить новую пишущую машинку. Наша стала делать опечатки. В сумме, причитающейся Анне Флор, появился лишний нуль, а ты по невнимательности включил его в общую сумму.
— О, нет! — улыбнулся я. — Это не опечатка. Я просто забыл предупредить, что наседка Анна вывела цыплят, и теперь в ее гнезде не сто, а тысяча долларов.
Вульф налил в стакан пива и махом его выпил.
— С завтрашнего дня я перехожу на пять кварт в день.
— Давайте не будем отклоняться от темы, — предложил я. — Даже если бы вы удвоили последнюю сумму, я не назвал бы вас щедрым. Знаете, что сделает Анна на эти деньги? Она купит себе мужа. Подумайте, сколько добра вы можете сотворить!
— Брось! Не плати ей ничего. Объясни, что не смог отыскать ее сотню.
— Нет, сэр. Благодарность — прежде всего. Сегодня же отвезу ей плату.
— Ты становишься мягкотелым, Арчи! — проворчал Вульф. — Это не к лицу детективу.
— Вот как, сэр? Ну а вы слишком жестоки. Поведайте мне, пожалуйста, зачем вы убили мистера Е. Д. Кэмбелла?
— Насколько я понял, его прикончил сын Мануэль.
— Не притворяйтесь, сэр. Его убили вы!
— Глупости, Арчи. Мистера Кэмбелла убил собственный сын, которого он когда-то бросил среди игрушек, залитых кровью матери. И потом, Кэмбелла убили вовсе не в среду утром, а еще в воскресенье, четвертого июня, когда его клюшка по несчастной случайности оказалась в руках невинного мистера Берстоу.
Я постарался, как мог, восстановить справедливость: послал Мануэлю копию уличающих документов и велел ему остерегаться, ибо за ним уже следят со всех сторон, и на земле, и в воздухе. Предварительно я удостоверился, что Е. Д. Кэмбелл в город ехать не собирается.
— Помнится, однажды вы заявили, что утаить истину невозможно, даже если закрыть ее глухим колпаком. Что же вы хотите доказать мне теперь? Именно вы убили Кэмбелла, и никто другой.
Вульф выпил второй стакан пива.
— Арчи, ты не способен видеть ничего, кроме голых фактов, совершенно не пытаясь их осмысливать. Ты утверждаешь, будто я беру на себя роль судьбоносца? Но так поступают все деловые люди. Только полное безделье освобождает человека от этого креста. Представь себе, что ты арестовал Мануэля и, проведя через судебную процедуру, приговорил к смерти в полном соответствии с законами нашей страны. Это была бы позорная кончина человека, которому за всю жизнь не удалось достичь намеченной цели — отомстить убийце матери. Что до его отца, то он бы протянул еще несколько лет без любви, без радости, без надежд, оплакивая позорную смерть единственного сына. Ты повторяешь, что я убийца Е. Д. Кэмбелла? Хорошо, Арчи. Беру это на свою совесть и не требую, чтобы ты разделил со мной ответственность.