Страница 111 из 125
Однако у меня оставались еще вопросы.
– Вы не пытались его поймать, схватить?
– Пытался, мистер. Старина Джефф Маккэн был моим товарищем пятнадцать лет. Но я надрался, и это факт. И мне было страшно сигать в воздух из страха улететь самому.
– По правде сказать, – продолжил я, – я не специалист по астероидам. Но не ходит ли тело Маккэна просто по орбите вокруг этого осколка? Или оно просто улетело в космос, так, что ли?
– Разумеется, улетело, – ответил Карпин. – Вокруг другие осколки, мистер, и многие из них больше нашего и с большей силой притяжения. Не знаю, найдется ли такой штурман, который бы смог вычислить Джеффов курс. Он взлетел, потом пролетел над куполом, покружился пару минут, и его унесло насовсем. И знаете ли, его тело не единственное здесь крутится.
Я призадумался – не зная подробностей об этом поясе астероидов, невозможно сказать наверняка, лжет Карпин или говорит правду. С этой точки зрения решить вопрос я был не в состоянии. Мне оставалось только опираться на интуицию, на опыт, скопленный за восемь лет работы среди разных людей, могущих и солгать, и сказать правду.
И сейчас моя интуиция подсказывала, что Эб Карпин врет. Этот мелодраматический нюанс, что тело Маккэна покружилось над куполом, прежде чем кануть в никуда, отдавал литературщиной. И уж больно много было совпадений. Маккэну выпало умереть сразу же после открытия им и компаньоном выгодного участка. Непосредственно перед смертью он распорядился о возврате денег. И тело его унесло, так что нечем подтвердить рассказ Карпина.
Но так или иначе, рассказ вышел гладкий. И ухватиться мне оказалось не за что.
И что же теперь? В истории, сплетенной Карпином, не было узелков – во всяком случае, я их не обнаружил. Чтобы распутать ее, надо пошуровать здесь. Придется искать то, не знаю что, – но, отыскав зацепку, я ее не пропущу. Это должно быть что–то, что противоречит истории Карпина.
А пока нужно выяснить все подробности.
– Вы сказали, что Маккэн вышел нарисовать «X». Он успел? – спросил я.
– Нет.
– И вы нарисовали сами? Он кивнул.
– А потом отправились в Этроникс и зарегистрировали свою заявку на участок – и делу конец?
– Нет. Хемизант–Сити был тогда ближе, и я полетел туда. Сразу после смерти Джеффа и этого всего я больше не мог выносить одиночества.
– Вы сказали, Хемизант был тогда ближе. Теперь не так?
– Тут все быстро меняется, – пояснил Карпин. – Вот сейчас Хемизант–Сити почти вдвое дальше отсюда по сравнению с Этрониксом. А дня через три опять начнет приближаться. Здесь все движется.
– Это я заметил. А когда вы выбирались в Хемизант, вы не пробовали поискать тело? Он покачал головой:
– Его было уже не увидеть. Пока я собрался, прошло часов десять – одиннадцать.
– Что так? Вам всего и дел было – нарисовать «X» и улететь.
– Мистер, я же вам говорю. Я напился, и когда увидел, что Джеффа не поймать, да и все равно он погиб, то вернулся и заснул. Может, будь я трезвее, я бы взял скутер и попробовал догнать его, но я же был пьян.
– Понятно. – И поскольку больше вопросов не оставалось, во всяком случае в данный момент, я попросил:
– Я сюда тащился четыре часа. Вы не возражаете, если я немного передохну здесь перед обратной дорогой?
– Располагайтесь, – предложил он без особого восторга. – Можете соснуть, если хотите.
– Отлично.
– А вам не приходилось играть в крибедж? – спросил он, в первый раз оживившись.
– Я учусь быстро, – ответил я.
– О'кей. Ну, так я вас научу. – И, достав потертую колоду карт, он принялся за объяснения.
***
Проиграв девять партий, я закончил и встал.
– Что, если я поброжу немножко? – вопросил я самым беспечным тоном. – Я никогда не был на подобном астероиде – то есть на таком маленьком, я хочу сказать. Только на крупных, где города.
– Сходите прямо вперед, – посоветовал он. – Мне тут надо кое–что починить. – Говорил он вроде бы беспечно, но глаза настороженно следили за мной, пока я влезал в скафандр.
Я не позаботился надеть нижнюю рубашку, и зря. Температура внутри скафандра была шестьдесят восемь градусов, вообще–то нормально, но после жары в помещении мне стало холодно.
Пройдя через воздушную камеру, я попытался двигаться настолько быстро, насколько позволял громоздкий скафандр, – пока меня не прошиб пот, после чего пришел к убеждению, что уж простуду–то из этой поездки привезу точно.
Вначале я подошел взглянуть на «X». Это был обычный крест, неровно нарисованный желтой краской, а поодаль более мелко были накаляканы инициалы «Дж.» и «Э.» Я отправился дальше. Горизонт был на расстоянии вытянутой руки, и на то, чтобы выйти из поля зрения купола, много времени не понадобилось. Тут я пошел медленнее, внимательно разглядывая поверхность астероида.
Я искал могилу. Я не сомневался, что Карпин лжет и что он убил своего компаньона. И я не верил, что тело Маккэна унесло в открытый космос: судя по всему, оно все еще спрятано где–то здесь. Карпин состряпал небылицу про пропавшее тело, поскольку некая деталь говорила о том, что это убийство, а вовсе не несчастный случай. Я был в этом твердо убежден, оставалось только найти доказательства.
Но астероид был самым неподходящим для могилы местом. Я шел не по земле, а по твердой глыбе металлической руды. Здесь лопатой могилы не выкопать. Мог бы помочь динамит, но тогда тебя выдаст дыра. Вырытую яму можно закидать, а следы взрыва не спрячешь.
Я высматривал углубления и трещины на поверхности, которые были достаточно глубоки, чтобы Карпин мог поместить туда тело, но отыскать таких не мог.
Собственно говоря, единственным ровным местом на всем этом астероиде было то, где Карпин и Маккэн воздвигли свой купол. Все остальное представляло собой нагромождение каменных уступов, по которым идти в тяжелой обуви и сковывающем движения скафандре оказалось не так–то легко.
Поэтому я остановился и огляделся. Тело Маккэна могло быть где угодно, в любом месте Солнечной системы, но здесь, на астероиде, его точно не было. Нет, Карпин не взрывал скалу, чтобы сделать могилу. Почему? Потому что скала эта была слишком ценная, вот почему. Потому что Карпин собирался продать ее большой компании, а та стала бы вести разработки, извлекая дорогой металл, – ив первую же неделю работ тело обнаружилось бы, будь Карпин настолько глуп, чтобы зарыть его здесь.
А те десять часов между смертью Маккэна и отлетом Карпина в Хемизант–Сити? Я мог поклясться, что по крайней мере часть этого времени он потратил перевозя тело на другой астероид, известный ему и не представлявший никакой ценности. Если это так, значит, бренные останки Джеффа Маккэна спрятаны где–нибудь в пределах пояса астероидов. Но даже если предположить, что тело погребено где–то на пути в Хемизант – а это еще вовсе не факт, – толку от этого мало. Астероиды в Поясе постоянно перемещаются. Сегодня эта глыба здесь, а послезавтра там.
И все же единственная моя надежда – найти тело. Пока никаких других зацепок нет.
Угрюмо плетясь обратно, я прокручивал в голове рассказ Карпина. Например, зачем было ехать в Хемизант–Сити? Он сказал, что это ближе, но не ближе чем на пару часов пути. Как я понял, в Этрониксе Карпина хорошо знали – это была его база, а в Хемизант–Сити он не знал никого. Имело ли ему смысл отправляться после гибели товарища туда, где он чужой, хотя это и ближе? Нет, для человека в подобной ситуации есть смысл ехать туда, где тебя знают, посочувствуют и помогут оправиться от потери, даже если это на час дольше.
Затем это заявление о возврате денег. Из–за него, собственно, я тут и очутился. Зачем откладывать празднество и заполнять бланк, отправить который все равно можно было лишь из Этроникса. Но специалисты утверждали, что почерк не поддельный, и я им верил.
Пережевывая все это, я брел к куполу, как вдруг что–то явилось мне как призрак надежды. Еще не сама мысль, а только намек на нее. Куда она приведет, я не знал, да и приведет ли вообще, но надо было попробовать.