Страница 25 из 127
– Я здесь, – сказал я. – Чарли Пул.
Я уже успел остановить «паккард» у левого тротуара, рядом с Циккаттой.
Патрульный посмотрел в мою сторону, в конце концов увидел меня, узнал и воскликнул:
– О! Это ты, Чарли.
Он поднял дубинку, разогнулся и подошел к машине.
– Купил, что ли?
– Что? Ах, вы о машине. Нет, просто одолжил.
– Я заметил, твое заведение закрыто. Думал, ты захворал или еще что.
– У меня были дела, – ответил я. – Сейчас не могу об этом говорить. Не обижайтесь.
– Какие обиды! Почему я должен совать нос в твои личные дела? – С этими словами он опять наклонился и одарил улыбкой Хло, чуть приподняв форменную фуражку. – Добрый вечер.
Хло улыбнулась в ответ, кивнула и сказала:
– Добрый вечер.
– Патрульный Циккатта, – проговорил я, хотя мне было вовсе не до церемоний. – А это… Хло… Э–э–э…
– Шапиро, – сказала она.
– Шапиро, – повторил я. – Хло Шапиро. Хло, это патрульный Циккатта.
– Как поживаете? – одновременно осведомились они.
Я уже начинал терять терпение. Дело грозило дойти до чаепития с шоколадным печеньем.
– Патрульный Циккатта, я хочу вас кое о чем спросить, – сказал я.
– Разумеется, Чарли. Что такое?
– По секрету. И я не могу сказать вам, почему спрашиваю.
Он взялся левой рукой за пряжку ремня, хотя мне показалось, что на самом деле Циккатта хотел приложить ладонь к сердцу.
– Я не любопытный, Чарли, и вынюхивать не стану. С чего мне нос совать куда не надо?
– Замечательно, – сказал я – Вот что я хочу знать. Где–то в полиции служит человек по имени Патрик Махоуни, и я…
– Я бы удивился, не будь там такого человека, – ответил патрульный Циккатта и захохотал. Он снова подался вперед и подмигнул Хло. – А вы, мисс?
Удивились бы?
Рад сообщить, что на сей раз Хло удостоила его лишь мимо летной улыбки.
– Дело серьезное, патрульный Циккатта, – сказал я.
Он мигом протрезвел и выпрямился. Теперь он стоял чуть ли не как на параде.
– Извини, Чарли, мне просто стало смешно, понимаешь?
– Конечно Так вот, я хочу разыскать этого Махоуни. Кажется, он сидит на Центральной улице, но я не уверен.
– Он что, крупная шишка?
– Я так думаю. А может, и не шишка.
– Так чего ты от меня хочешь?
– Вы не могли бы как–нибудь узнать, есть ли на Центральной улице Патрик Махоуни? Или, может, в каком другом участке есть большой чин, которого так зовут? И узнать по–тихому, чтобы Махоуни ничего не пронюхал?
Циккатта нахмурился.
– Чарли, ты занялся не тем, чем надо. Я хочу говорить с тобой как друг, а не как легавый. Если ты влез куда не следует, лучше вылезай обратно, пока не поздно.
– Никуда я не влез, – ответил я, слегка уклонившись от истины, хотя если учесть, что именно подразумевал Циккатта, я говорил чистую правду. Буду очень признателен, если вы не станете меня расспрашивать.
Он развел руками, пожал плечами и сказал:
– Ладно, Чарли, я нос совать не буду, мешать тебе тоже не буду. Твои дела – это твои дела.
– Спасибо.
– Но что смогу – сделаю. Ты тут подождешь?
– Да.
– Дойду до участка, погляжу, что там есть.
– Только по–тихому, – сказал я.
– Естественно.
– Я могу подкинуть вас до участка, так оно быстрее получится.
– Мне положено ходить пешком, – напомнил Циккатта. – Но мы можем встретиться там. Участок наш на Гленвуд–роуд, ты знаешь?
– Знаю. Остановлюсь чуть дальше.
– Прекрасно.
– Большое спасибо, – сказал я.
– Я еще ничего не выяснил, – ответил он.
Мы сделали друг другу ручкой, и Циккатта зашагал своей дорогой, возобновив упражнения с дубинкой, а я включил передачу и поехал к шестьдесят девятому полицейскому участку на Гленвуд–роуд.
– А он довольно мил для полицейского, – заметила Хло.
– Славный парень, – ответил я.
– Готова спорить, что у тебя друзья классом выше, чем у Арти.
– Что ты хочешь этим сказать? Арти и сам мой друг.
– Да, но ты – один из лучших людей, с которыми он знается. А сам он едва ли не худший человек из всех, с кем ты знаком.
– Арти? А что в нем плохого?
– Ничего. – Она похлопала меня по руке. – Ты просто оставайся самим собой.
Чего я не выношу, так это покровительственного тона. Но я никак не мог придумать достойного ответа, поэтому просто вцепился в руль и запыхтел от злости.
Мы молчали, пока я не затормозил неподалеку от полицейского участка, который размещался в перестроенном особняке на одну семью, больше похожем на космический корабль, чем на пункт охраны правопорядка. Только теперь Хло сказала:
– Интересно, где сейчас Арти?
– Дома, наверное, – ответил я. – А вот что с мисс Алтеей – это и впрямь интересно.
– Без нее легче живется, – сказала Хло. – От этой девки одни мучения и никому никакого проку.
– Послушай, что ты там залепила насчет Арти?
– Чарли, ты знаешь его не хуже, чем я. Зачем об этом говорить?
– Господи, да ты же его подружка. Почему ты говоришь о нем такие веши?
Она криво улыбнулась.
– Неважно почему. Важно, что это правда, но тогда возникает другое «почему». Почему я – подружка Арти? Но я даже не подруга ему. В лучшем случае, одна из подружек. А он – в самом лучшем случае – один из моих дружков. Я – его вытрезвитель на дому, ты же слышал.
– Но почему так? – спросил я.
Она склонила голову набок и, казалось, занялась рассмотрением этого вопроса. Спустя минуту Хло сказала:
– Чарли, мне двадцать три года. Половая зрелость у меня наступила в двенадцать лет, то есть одиннадцать годков назад. В семнадцать я выскочила замуж за парня годом старше. Поверь мне, это была ошибка. Спустя два года я развелась, потому что он меня бросил. Мы тогда жили не здесь, а в Элизабет, это в Нью–Джерси. До своего бегства Маури работал на нефтеперегонном заводе «Эссо». Как, по–твоему, это начинает немного смахивать на исповедь, да?
– Если не хочешь говорить, я не… То есть я считаю, что это твое личное дело. Я не вправе…
– Нет уж, позволь мне продолжить, раз начала. Ты, Чарли, очень упрощенно меня воспринимаешь. Пора представить твоему взору более подробную картину. У меня, к примеру, есть пятилетняя дочь Линда, которая живет с моими стариками в Бронксе.
– О… – изрек я.
– О, – ответила она. – Еще какое «о». Слава богу, что я хотя бы не поддалась на уговоры Маури и не бросила школу за полгода до выпускных экзаменов. Я кончила ее и получила аттестат. Последние четыре года работаю то тут, то там и учусь на вечернем в нью–йоркском университете. Иногда Линда живет со мной, иногда – с дедом и бабкой. Так оно и идет. Ну, теперь картина ясна?
– Более–менее, – ответил я.
– Прекрасно. Идем дальше. После слишком раннего замужества я совсем не торопилась взрослеть и проникаться чувством ответственности. Ты понимаешь?
Вот почему я при каждом удобном случае сбагриваю Линду предкам, вот почему якшаюсь с парнями вроде Арти и его сброда. В их среде царит полная безответственность. Понятно, что я имею в виду?
– Я хоть и не женился в семнадцать лет, но у нас есть нечто общее. Моя работа в баре, наверное, тоже своего рода способ избежать ответственности.
– Хорошо, значит, с этим тебе все ясно. Перехожу к последнему пункту.
Надеюсь, что не вгоню тебя в краску. В двенадцать лет – половая зрелость, в семнадцать – замужество. В восемнадцать – материнство. Я уже давно не девочка, Чарли, и у меня есть свои желания и потребности, как у всякого человека. И я с ними уживаюсь, а с ответственностью уживаться не хочу. Вот и дошла до того, что превратилась в послепопоечную подружку Арти Декстера.
Каков портрет, а?
– Тебе вовсе не обязательно было… м–м–м…
– Замолчи, Чарли. Я просто хочу, чтобы ты знал, кто мне Арти и кто я ему. Я представляю себе, что он за человек, и связалась с ним только из–за его слабостей.
– Э… ну… – начал я. – А как насчет его сознания ответственности перед обществом? Тот фильм по телеку, после которого он прекратил сбывать пилюли, да и вообще…