Страница 18 из 106
— Ну, если это Литлфилд, то я ему башку проломлю, — зло сказал он.
— Да не волнуйся ты за него. Парень знает, что делать. Когда они сделали поворот и въехали на магистраль 22А, следовавшая за ними машина была уже далеко позади. Все это время Чэмберс вел трейлер на максимально дозволенной скорости. Когда они проехали мимо полицейских казарм, в окнах одной из которых горел свет, Паркер сказал Чэмберсу:
— Сбавь немного скорость. Дай возможность Литлфилду нас догнать.
А тем временем огоньки на дороге стали почти невидимыми.
Вскоре справа перед ними появился большой щит. Когда на него попал свет от грузовика, буквы на щите ярко вспыхнули, и Паркер прочитал:
«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КОППЕР–КАНЬОН».
— Ну не ублюдок? — возмущенно спросил Чэмберс и, не дожидаясь ответа, добавил: — Ублюдок, и еще какой!
Паркер понял, что эти слова относились не к кому иному, как к Литлфилду.
Часть третья
Глава 1
Полицейские Федлер и Мейсон вели ночное патрулирование Коппер–Каньона на единственном предназначенном для этой цели автомобиле. Во время дежурства они изредка перебрасывались малозначительными фразами, лениво поглядывали по сторонам, совсем не надеясь увидеть нарушителей комендантского часа. Было начало первого. В окнах некоторых домов все еще горел свет, но тротуары улиц были пустынными. Радиопереговорное устройство, установленное в патрульной машине, посипывало, словно включенная кофеварка. Наймену, полицейскому, дежурившему в помещении участка, своим коллегам сказать было нечего.
Патрульный автомобиль представлял собой «форд», выпущенный два года назад, выкрашенный в белый и светло–зеленый цвета. На его дверцах, капоте и багажнике крупными буквами имелась надпись: «ПОЛИЦИЯ». В темном салоне машины на приборной доске горели зеленые индикаторные лампочки, а ярко–красный, похожий на рубин огонек свидетельствовал о том, что переговорное устройство, связывавшее патрульных с полицейским участком, включено. Мейсону страшно хотелось курить, но позволить себе этого он не мог — у Федлера, его напарника, сидевшего за рулем, на табачный дым была аллергия.
— Слушай, может, прервемся? — предложил Мейсон. — Я бы тогда покурил.
— Давай сделаем это, когда подъедем к западным воротам завода. Там сегодня Джордж дежурит.
— Давай, я не против.
Они ехали по Блейк–стрит. Федлер сделал правый поворот и выехал на Реймонд–авеню. Теперь полицейские находились от западных ворот металлургического завода в шести кварталах.
Как обычно, на Реймонд–авеню стояло всего несколько легковых машин. Проехав перекресток с Лумис–стрит, полицейские на правой стороне улицы увидели трейлер. Кабина и кузов его были выкрашены в коричневый цвет. «Странный цвет для грузовика», — подумал Мейсон. Он сунул руку в карман, достал пачку сигарет и зажигалку. Патрульная машина была почти у самых ворот, когда из динамика переговорного устройства неожиданно раздался голос:
— Полицейский Федлер, полицейский Мейсон. Полицейский Федлер, полицейский Мейсон.
Мейсон удивленно уставился на динамик. «Что за бред, — подумал он. — Что бы это все значило?» По давно установившейся традиции дежурный в полицейском участке всегда обращался к патрульным только по имени.
— Старина Фред, по–моему, спятил, — нахмурившись, сказал он Федлеру.
— Это он так шутит.
Мейсон взял микрофон и поднес его к губам:
— Полицейский Мейсон слушает, сэр. Полицейский Най–мен, чем могу служить?
— Возвращайтесь в участок. Срочно!
— Что случилось?
— Долго объяснять. Повторяю: срочно приезжайте в участок!
Голос Наймена показался Мейсону довольно необычным. По его тону чувствовалось, что дежурный сильно взволнован.
— Хорошо, Фред, сейчас будем.
Полицейский положил микрофон и сказал сидевшему за Рулем Федлеру:
— Что–то случилось. Ты слышал, как он говорил?
— Слышал, — поворачивая на Колкинс–стрит, ответил Федлер.
— Странно это, — сказал Мейсон.
— Что странно?
— То, что Фред вначале шутил, а потом вдруг сразу заволновался.
— А может быть, он вовсе не шутил. Может быть, его формальная манера обращения к нам объясняется тем, что Фред чем–то испуган.
— Вот вернемся в участок, тогда все и выясним.
Полицейский участок размещался в современном строении. Напротив, на противоположной стороне улицы, стояло здание, в котором располагалась служба противопожарной безопасности. Эти постройки, возведенные пять лет назад по проекту одного и того же архитектора, внешне были похожи друг на друга — обе одноэтажные, широкие и из одинакового кирпича рыжевато–коричневого цвета. Отличались они только тем, что по фасаду здания пожарных тянулся ряд больших гаражных ворот. Входная дверь полицейского участка была в обрамлении зеленых лампочек, а «пожарки» — в обрамлении красных.
Федлер остановил машину перед участком, в одном из немногочисленных мест в городе, где остальным останавливаться запрещалось. Полицейские вылезли из автомобиля, прошагали по бетонной дорожке, разделявшей зеленый газон, и вошли в здание. Фред Наймен должен был находиться в большой комнате, которую построивший здание архитектор называл не иначе как «командный пункт». Вдоль одной ее стены стояли столы, а ту часть помещения, в которой располагались радиопульт и телефон, отгораживал деревянный барьер.
Войдя в комнату, полицейские увидели сидевшего за пультом Наймена. Дежурный по участку взглянул на своих коллег и, ничего им не сказав, как–то глупо улыбнулся. Он даже не поднялся со стула.
И тут за спиной вошедших кто–то тихо произнес:
— Не двигаться. Сопротивляться бесполезно — вы под прицелом.
Полицейские замерли. Решив, что их разыгрывают, они вопросительно посмотрели на Наймена. Однако тот продолжал упорно молчать. Лицо его от страха побелело, а на губах застыла виноватая улыбка.
Сзади послышались шаги, и двое в темных одеждах, обойдя полицейских с обеих сторон, встали перед ними. На них были черные маски с прорезями для глаз и рта. Один из неизвестных держал в руках автомат «томпсон», а другой — карабин. У каждого на ремне висело по портативной рации.
«Это война! Нас захватили коммунисты!» — первое, что в тот момент промелькнуло в голове у Мейсона. Однако поверить в то, что в стране началась гражданская война, полицейский отказывался. Нет, это было нечто другое и, возможно, даже похуже, чем военный переворот.
— Ну–ка, малыш Фред, присоединяйся к своим друзьям, — встав во весь рост, приказал третий в маске.
Он был с карабином, но без рации.
Перед тем как Федлер и Мейсон вошли в комнату, он успел спрятаться за пульт, и поэтому ни тот, ни другой его не увидели.
Наймен неуверенно поднялся со стула, обошел барьер и, виновато улыбаясь, направился к своим сослуживцам. Его вспотевшее лицо было белым как полотно. «Как бы в обморок не упал», — глядя на Наймена, подумал Мейсон.
Первым был обезоружен Мейсон, вторым — Федлер.
— Слушайте меня внимательно, — обратился к ним человек в маске, державший в руках карабин. — Вы наши пленники всего на несколько часов. Будете хорошо себя вести, ничего с вами не случится.
Он посмотрел на Мейсона.
— Как тебя зовут? — спросил налетчик.
— Мейсон.
— А имя?
— Джим. Джеймс.
— Хорошо, Джим. А твое?
— Элберт, — ответил Федлер.
— А как к тебе обращаются? Эл или Берт?
— Эл.
— Отлично. А теперь, Эл и Джим, развернитесь. Только медленно.
Полицейские развернулись и увидели перед собой еще четверых налетчиков. Все они были в темных одеждах и черных масках. Один из них был вооружен автоматом «томпсон», другой — карабином, а двое остальных — револьверами. Их огнестрельное оружие было направлено на Мейсона и Федлера.
— Ну вот, Эл и Джим, теперь вы поняли, что сопротивление бесполезно. А теперь развернитесь снова.
Полицейские подчинились. Мейсона все это время мучил один вопрос: что бы это все значило?