Страница 12 из 106
— Хорошо, раздобуду.
— Только самый большой.
— Хорошо. Пригоню самый большой.
— Висс, до отъезда Полуса и Кервина составь с ними список всего, что нам потребуется. Затем с Элкинсом займитесь покупками.
Элкинс согласно кивнул, а Висс спросил:
— А у кого взять деньги?
— У Грофилда.
— Казначей и бухгалтер к вашим услугам, господа, — шутливо произнес Грофилд.
— Литлфилд, ты достаешь пикап и вместе с Филлипсом едешь на нем в Мэдисон. Еду закупаете в расчете на двенадцать человек и на недельный срок. Продукты отвозите в заброшенный карьер. Да, и не забудьте запастись водой. Эдгарс предупредил» что в той местности вода к питью не пригодна.
— Этот же пикап используем и в операции? — спросил Литлфилд.
— Да. В Коппер–Каньоне не появляйтесь. Если кому–то потребуется съездить в карьер, то вы его отвезете, а потом доставите обратно. Деньги на покупку легковой машины и грузовика вам даст Грофилд.
— А как быть с машиной, из которой я буду наблюдать за въездом в город? — спросил Салса.
— Когда начнем операцию, ты сам на ней приедешь и поставишь на место.
— Хорошо.
— Ты же купишь и переносные рации. Их понадобится четыре штуки. Тебе, мне, Выче и Грофилду. Грофилд будет сидеть на телефонной станции. В случае непредвиденных обстоятельств он легко сможет связаться, с теми, у кого этой рации нет. Выча и Элкинс будут работать вместе, так что одной рации им вполне достаточно.
— Так, четыре рации, — произнес Салса. — Хорошо, куплю четыре.
— Купишь их здесь, в Джерси–Сити. Салса молча кивнул.
— А я? — спросил Эдгарс. — Чем мне заниматься?
— Пока ничем, — ответил Паркер. — Работать тебе предстоит позже.
— Хорошо. А чем ты займешься?
— Оружием.
Филлипс уперся локтями в стол и, подавшись вперед, спросил:
— Полус, ты не дашь мне несколько листков бумаги и карандаш? Хочу подробно записать, как мы будем уезжать из города и кто кого и где будет забирать.
— А тем временем мы с Кервином и Полусом поговорим о своих делах на кухне, — сказал Висс.
— А я с Грофилдом еще должен обсудить наши расходы, — произнес Литлфилд. — На приобретение машины, продуктов, а также суточные.
— Никаких суточных не будет, — возразил Грофилд. — В статью общих расходов они не входят.
— Ну, если вы так решили, то я не против. — Литлфилд обиженно поджал губы.
Грофилд усмехнулся и с ехидцей произнес:
— Если хотите, я могу занять и еще. Но не забывайте, за кредит мы платим двойную цену.
— А мне придется платить дополнительный подоходный налог, — заметил Литлфилд.
— Подоходный налог? — удивленно спросил его Грофилд. — Ты что, его платишь?
— С каждого заработанного цента.
— А твои налоговые декларации не шокируют налоговиков?
— Я отчитываюсь за каждый заработанный цент, — ответил Литлфилд. — Естественно, что, заполняя декларацию, мне постоянно приходится изобретать источники своих доходов.
— Зачем это тебе?
— Молодой человек, — подавшись всем корпусом к Грофилду, сказал Литлфилд, — вас жизнь еще мало чему научила. В этой стране можно делать буквально все: насиловать или убивать, заниматься вымогательством или растлением малолетних, поджигать свое предприятие, чтобы получить страховку. Соблюдая при этом осторожность, в тюрьму не угодишь. Однако, если ты правильно не заплатишь сумму подоходного налога, тебе прямая дорога за решетку.
— Да, конечно, ты прав, — согласился с ним Грофилд.
— И Паркер со мной тоже согласен. Паркер, ты исправно платишь подоходный налог?
Паркер в ответ молча кивнул. В свое время под именем Чарльза Виллиса он уже занимался частным бизнесом, но каждый раз терпел крах, и это давало ему возможность скрывать свои истинные доходы.
Грофилд покачал головой и сказал:
— Ничего не понимаю. По–моему, вы меня разыгрываете.
— Подоходный налог идет в федеральный бюджет, — сказал Паркер.
— И в банки тоже.
— Нет. Банк — это акционерное общество его вкладчиков, а подоходный налог — это государственные деньги.
— Послушай, Грофилд, они абсолютно правы, — заметил Поп Филлипс. — Я сидел всего дважды, и один раз за неуплату подоходного налога. Так вот после этого я исправно плачу все государственные поборы. Как ты думаешь, почему я еще не на пенсии?
— Да он все отлично понимает, — сказал Литлфилд. — Это он с нами дурачком прикидывается.
Грофилд, яростно сверкая глазами, вскочил из–за стола.
— Сам ты дурачок! — выкрикнул он. — Перестань меня учить. Тоже мне: «Ах, подоходный налог, подоходный налог!»
— Как хочешь, Грофилд, — пожимая плечами, произнес Литлфилд, — но тебе точно сидеть в тюрьме.
— Хватит пререкаться! — поняв, что все идет к мордобою, воскликнул Паркер. — Пора заняться делом. Мы многое еще не обсудили.
Глава 3
— Автоматы? — переспросил слепой мужчина. — Они вам обойдутся очень дорого.
— Знаю, — сказал Паркер.
— И их очень трудно достать.
— Я знаю.
— Правительство пытаемся; наложить запрет на их продажу. Более того, трудно найти; Хотя бы один, из которого еще не стреляли бы.
— Мне нужно три автомата. Еще три карабина и восемь единиц личного огнестрельного оружия.
— С карабинами и личным огнестрельным оружием никаких проблем. А вот с автоматами — загвоздка, — бубнил мужчина.
Паркер в раздражении помотал головой, чего его собеседник, естественно, увидеть не мог. Он пришел к слепому по фамилии Скоуф только потому, что все, кому требовалось достать автомат, обращались именно к нему. За оружием Паркер с большей охотой съездил бы к Эймосу Кли, что жил в Сиракузах, но у того можно было купить только револьверы.
— У тебя их сейчас нет? А достать их не можешь? — настаивал Паркер.
— Сядь–ка, — сказал слепой. — Сядь, сядь. Дай мне немного подумать.
Паркер присел.
Их встреча происходила в захламленной комнате магазина, торговавшего различными предметами хобби на Второй авеню в городке Олбани. Магазин принадлежал Скоуфу, а торговлю в нем вела рыжеволосая, неопрятно одетая женщина, которая буквально в каждом посетителе видела вора. Слепота его владельца, постоянная грязь и сварливый характер продавщицы привели к тому, что клиентов у Скоуфа стало совсем мало. Однако этот факт мало беспокоил его — львиную долю доходов ему приносила торговля оружием. Как всякий слепой, он отлично владел руками — мог собрать и разобрать винтовку быстрее многих зрячих. Более того, Скоуф на всеобщее удивление был метким стрелком. А стрелял он по звуковым мишеням — небольшим позвякивающим на ветерке колокольчикам или детским погремушкам. Стрелять по игрушкам доставляло ему наибольшее удовольствие.
Скоуф в раздумье пошкрябал пальцами свой покрытый щетиной подбородок.
— А дробовик не подойдет?
— Нет. Нужны автоматы. Три штуки.
— А ты знаешь, как немцы их называют? Kugelspritz. То бишь клизма для патронов. От них одна трескотня, а точности никакой.
— Мне нужны три автомата, — настойчиво повторил Паркер.
Скоуф, подернув плечами, потер руки и произнес:
— Ну да ладно. Не мое это дело. Есть тут у меня один «шмайссер». Это рыгало, правда, старое, но в хорошем состоянии.
— Это один. А еще два?
Скоуф кашлянул, его плечи медленно поднялись, а затем резко опустились.
— Паркер, — произнес он, — я слышал, что теперь у тебя новое лицо, однако ни твой голос, ни твои манеры, так и не поменялись. Ты не любишь меня, Паркер. Разве не так?
— Ну что ты, Скоуф. Я о тебе никому даже плохого слова не сказал.
— Нет–нет, ты меня презираешь. Я грязный слепой старик. От меня плохо пахнет. Так ведь, Паркер?
— Придется мне обратиться к Эймосу Кли.
— За автоматами? Нет, Паркер, за ними к нему обращаться бесполезно — ты все равно вернешься ко мне. Так ты берешь у меня «шмайссер»?
— Сначала надо на него хотя бы взглянуть.
— Он вон там, — указав пальцем на полку, сказал Скоуф. — Длинная коробка, нижняя, вторая слева. Подай–ка ее сюда.