Страница 4 из 158
Сэкино, с лицом белым, как бумага, сидел потупившись. Казалось, он потерял всякую способность соображать. Шевеля дрожащими губами, он уже в общих чертах рассказал, как всё сегодня произошло. Рассказывал он будто во сне. Он всё ещё не мог осознать, как же случилось, что в одно мгновение у него похитили вексель на тридцать миллионов иен. Он потерял всякое представление о реальности происходящего.
В голове была полная пустота. В ушах стоял какой-то надоедливый звон. «Ах, если бы это оказалось продолжением вчерашнего сна!» — вспоминалась ему фраза из прочитанного некогда в юности зарубежного романа
— Сэнума-сан, — обратился управляющий к адвокату, — если мы справимся в банке, то, видимо, окажется, что этот мужчина не оприходовал вексель и не получил сумму.
— Так-то оно так. Думаю, он не решился на столь опасные действия и не получил там деньги. Но боюсь, что в настоящее время этот вексель переписан на имя третьего лица. И человек, на которого оформлена передаточная надпись, вероятно, открыто обратит вексель в деньги.
Голос адвоката назойливо стоял у Сэкино в ушах.
— А нельзя ли в этом случае законным путём придержать вексель? — снова спросил управляющий. Его лицо тоже побледнело.
— Придержать… что вы имеете в виду?
— Короче, аннулировать. Поскольку это явная афёра. Ведь вексель украден.
— Не получится, — решительно ответил адвокат. — Вексель, говоря юридическим языком, это денежный документ, безусловно подлежащий оплате. Короче говоря, если он попал в руки третьего лица, то имеет силу независимо от того, был ли он прежде предметом афёры или украден. Это не имеет значения. Отправитель векселя вплоть до указанного на нём срока обязан оплатить его. Пусть даже он прекрасно сознаёт, что вексель предъявлен в результате афёры. Если он откажется погасить вексель, его объявят неплательщиком.
То, что сказал адвокат, произвело на всех тяжелейшее впечатление. Все умолкли: и президент, и управляющий, и директор-распорядитель.
Наступила пауза.
— Сэнума-сан, — снова обратился управляющий. На лбу у него выступил пот. — А что, если поместить объявление в газете? Объявление, что украденный вексель нужно считать недействительным. Ну, наподобие объявления об утере чека — они ведь часто публикуются в газетах.
— Пустое дело, — парировал адвокат Сэнума. — Это кончится максимум тем, что третье лицо, которое выставит та сторона, заявит, что оно не прочитало газету. Ничего это не даст. Это всё равно что объявить, что такая-то фирма дала мошеннику возможность обвести себя вокруг пальца и выудить вексель на тридцать миллионов иен. В общем-то, это кардинальный вопрос — что делать: публично объявить об этом деле и передать его в полицию или скрыть происшествие, чтобы не утратить доверия к фирме.
Три высших руководителя фирмы замерли в своих креслах. Чувствовалось, что они ошеломлены и растеряны.
— Сэкино-кун, — впервые обратился к нему президент.
При звуке его голоса Сэкино будто очнулся от оцепенения.
— Да!.. — Он оперся на обе руки, чтобы приподняться с кресла, и повернулся к президенту.
Когда случилось это происшествие, президент отдыхал на озере Хаконэ, и ему пришлось спешно вернуться. Но лицо обычно любезного семидесятилетнего старца сегодня пылало от гнева.
— Из твоего объяснения я более-менее понял, как всё происходило. И я усматриваю здесь небрежность со стороны ссудного банка Р. — Президент старался обуздать свои чувства. — Расскажи-ка ещё раз с того момента, как ты приехал в банк.
— Слушаюсь, — ответил Сэкино Токуитиро. Губы у него пересохли, в горле щипало. Он сглотнул слюну. — Когда я вместе с человеком, назвавшим себя Хоригути Дзиро, прибыл в главную контору ссудного банка Р., нас ждал там молодой мужчина в пиджаке, лет двадцати четырёх — двадцати пяти. Он проводил нас в здание банка.
Голос Сэкино охрип. В этот момент он почему-то вспомнил, как красиво выглядел в ярком солнечном свете голубой пиджак этого молодого человека, когда они стояли перед банком.
— Ты, в общем, запомнил приметы этого человека. И когда ты расспросил о нём служащих банка, оказалось, что никто его не знает?
— Да.
— Это был, видимо, подручный, — проговорил молчавший до того директор-распорядитель.
— Хорошо. Ну а потом? — Президент не обратил внимания на слова директора-распорядителя и не отрываясь смотрел на Сэкино, побуждая его к дальнейшему рассказу.
— Когда мы вошли в гостиную, молодой человек тут же вышел. Вместо него появился некто, назвавшийся директором-распорядителем Оояма. Это бы дородный седовласый мужчина лет пятидесяти четырёх — пятидесяти пяти. Хоригути поблагодарил его за вчерашнюю встречу. После того как Хоригути представил меня, Оояма вышел якобы для того, чтобы отдать распоряжения клерку. Затем Хоригути попросил меня дать ему вексель, чтобы отнести его Оояма. Полностью ему доверяя, я передал вексель.
Однако полностью он не доверял. В момент передачи векселя у него возникло тревожное предчувствие. Когда он вынимал конверт, рука у него тряслась. Но фирма ждала этих тридцати миллионов иен. Вот что заставило его побороть колебания. Эта ответственность и нетерпеливое желание получить деньги побудили его выпустить вексель из рук… Но сейчас Сэкино не мог сказать об этом.
— Хоригути взял вексель и вышел из гостиной. Я остался один и принялся ждать. Так прошло минут тридцать. — Перед мысленным взором Сэкино возникли красные тюльпаны на столе. — Затем я почувствовал тревогу, выскочил из гостиной и попросил служащего устроить мне встречу с директором-распорядителем Оояма. Но мне сказали, что директор-распорядитель сейчас в поездке на Хоккайдо. Я был поражён. Расспросив о приметах Оояма, я узнал, что это худой человек лет пятидесяти двух — пятидесяти трёх, с чёрными волосами и плешью на затылке. Тут мне стало ясно, что меня провели. Я кинулся в администрацию банка Они дали распоряжение охране разыскать мошенников в банке. Но людей, назвавших себя Хоригути и Оояма, нигде не оказалось. Я насмерть перепугался. Пошёл к начальнику отдела векселей, но тот сказал, что не слышал об этой истории. Я описал ему внешность человека, назвавшего себя директором-распорядителем, и спросил, каким образом он мог воспользоваться гостиной банка. Начальник отдела удивился и взялся выяснять, как это случилось. Объяснение дал администратор банка.
Президент слушал рассказ Сэкино, и между бровями у него обозначилась глубокая морщина.
Сэкино продолжал. Он потерял способность рассуждать и лишь равнодушно излагал факты.
Администратор банка взял со стола и показал одну визитную карточку. На карточке было указано: «Ивао Тэрусукэ, депутат парламента от такой-то партии».
— Избран от префектуры Нагано. В партии большим влиянием не пользуется, — прокомментировал адвокат.
— Администратор, — продолжал Сэкино, — сказал, что к нему с визитной карточкой этого депутата в руках пришёл человек и объяснил, что депутат назначил ему встречу в этом банке, но сам, видимо, ещё не пришёл. Они бы хотели провести встречу в гостиной, так что нельзя ли арендовать её на время. Администратор помнил, что этот депутат — знакомый директора, а кроме того, при учреждении ссудного банка Р. он хлопотал об этом в парламенте. И дал согласие. Внешность этого дородного мужчины тоже вызвала доверие администратора. Усевшись на стул для посетителей, он какое-то время болтал с администратором. Вид его вполне подобал человеку, ожидающему встречи с депутатом парламента. Затем вошёл молодой человек лет двадцати пяти — двадцати шести и передал, что депутат только что прибыл.
— Тот самый молодой человек, который ждал вас у входа и проводил в банк? — спросил управляющий.
— Думаю, что да. Администратор решил, что он кто-то вроде секретаря дородного мужчины. Вдвоём они вышли от администратора и направились, как он полагает, в гостиную. Больше дородный мужчина не возвращался, и администратор был уверен, что они проводят встречу в гостиной.