Страница 122 из 127
Я вышел в десять.
Я шел своей “пьяной” походкой по улицам, время от времени останавливаясь попрошайничать, чтобы все было достоверно, на случай, если за мной следят. Я не думал, что убийца Фарво из тех, что выслеживают свою жертву, но на всякий пожарный добивался правдивости. От жары хотелось прямо выть. Она забиралась мне за шиворот, в подмышки, в брюки. От жары я чувствовал усталость и жажду, мне хотелось по-настоящему напиться, а не изображать пьяного.
До двенадцати тридцати я не достиг своей цели.
Улица была темной, хоть глаз коли. Она лежала черной ночной полосой между зданиями, темная, прямая и тихая. На улице не было ни души. Я бросил взгляд вдоль улицы, потом на секунду прислонился к стене, словно пьяный, пытающийся прояснить свои мысли, а потом побрел по тротуару, шатаясь и время от времени спотыкаясь. Я миновал проход между домами и тут же остановился, прислонившись к стене в надежде разглядеть что-нибудь в темном проеме. Но ровным счетом ничего не увидел.
Я снова пошел вперед, опять споткнулся, упал, потом поднялся на ноги, рыгнул и буркнул: “Черт побери!” – как пьяный, бранящийся на весь мир без разбору. Изображать пьяного мне было не слишком трудно, я уже вжился в эту роль.
Я миновал второй проход между домами и за мгновение до того, как получил удар обрубком железной трубы по затылку, заметил тень, змеящуюся за кирпичной стеной. Я ждал этого удара в течение трех недель, поэтому сумел немного отклониться, да к тому же мои густые волосы немного ослабили удар, но довольно незначительно. Боль волной разошлась у меня в голове и изверглась наружу в виде желтой вспышки. Однако она закончилась еще до того, как я упал на тротуар, и моя голова была уже ясной, поскольку я ждал, что убийца Фарво повторит удар на бис.
Я лежал словно мертвец. Тут из прохода между домами послышались шаги, я почувствовал, как меня подхватили под руки, а потом высокий голос произнес: “Попался, алкаш!” – и превратился в довольный смех, в смех почти истерического экстаза.
Мои каблуки скребли по асфальту, я напрягся в ожидании последующих действий в полной готовности. Руки, тащившие меня, ослабили хватку, я ударился спиной о бетон, и тут ботинок со всего размаха ударил меня. Удар пришелся мне в плечо, было очень больно, но даже тогда я не выдал себя. Последовал еще один удар, и я попытался откатиться, поджидая удобного момента и прислушиваясь к тишине.
– Я его беру! – сказал другой голос, более низкий. В точности, как рассказывал мне Диего. Но я мог бы поклясться, что этот голос был совершенно не похож на первый. И тогда из темноты раздался третий голос: “Ну давай же! Давай!” – и я решил, что шайка в полном составе, поэтому приступил к действиям.
Тот, кто сказал: “Я его беру”, хотел оседлать меня, приготовившись орудовать кулаками, как тогда с Диего и Фарво, вместе с остальными парнями. Я не стал ждать, когда он это сделает, но и не стал тратить на него слишком много времени. Я резко распрямил ногу и ударил ботинком. Понял, что моя подошва пришлась ему точно в пах. Я был уверен, что расплющил ему мошонку. Он издал изумленный вопль, который постепенно перешел в стон острой боли. Он рухнул на тротуар, согнувшись пополам, а я тем временем поднялся на ноги и сказал:
– Привет, ребята!
Я недооценил их число. Их оказалось четверо, а четверо – это несколько больше, чем я ожидал. Тот, который сказал: “Я его беру”, катался по земле, не в состоянии опять влезть в драку, но остальные трое были очень даже в состоянии, и двое из них уже преградили проход между домами, а третий – высокий крупный парень – встал напротив меня у противоположной стены.
– Развлекаетесь понемногу, мальчики? – осведомился я. Им было не больше восемнадцати или девятнадцати лет. Хорошо развитые физически парни, и от жары на их мускулистых телах в спортивных майках выступил пот.
– Он не пьяный, – сказал один из парней, загораживающих проход между домами.
– Совсем не пьяный, – подтвердил я. – И это испортило вам всю обедню?
– Пошли отсюда, Майк, – сказал другой парень, стоящий в проходе.
Тот, что стоял напротив меня, не отводил от меня взгляда.
– Заткнитесь! – бросил он парням. – Чего вы добиваетесь, мистер?
– А вы, сынки?
– Тут вопросы задаю я.
– Но ведь ответы у меня, сынок. Все. Сперва я решил, что это действует один негодяй. Один сумасшедший мерзавец с сильными кулаками и ногами. Но постепенно картина прояснялась, и я начал думать, что это не может быть делом рук только одного ненормального гада. Я не переставал спрашивать себя: “Зачем?” Зачем избивать пьяниц, парней, у которых к тому же нет ни цента? Ограбить какого-нибудь фрукта или преуспевающего типа из богатого района – это понятно, но зачем избивать жителя Бауэри? Тогда я решил, что просто ради удовольствия, чтобы развеять тоску смертельно скучного лета. И тут я спросил себя: “У кого может быть полно свободного времени летом?” – Я помолчал. – И в какую школу вы ходите, сынки?
– Покажем ему, ребята! – сказал Майк, и те двое бросились из прохода, готовые к драке.
Мальчишки были любителями. Они учились драться в уличных стычках, школьных разборках, но ясно было, что они – всего лишь любители. Мне было почти жаль бить их, но я вспомнил, что они сделали с Фарво. Просто ради забавы, смеха ради, из спортивного интереса избить пьяного, чтобы тот обмочился? И я больше не раздумывал.
Я выдал первому то, что называется “восточным апперкотом”. Когда тот бросился на меня, я упал на одно колено и ударил головой прямо ему в живот. Одновременно обеими руками схватил его под коленки, а потом поднялся с колена и повалил его на мостовую. Он заорал, пытаясь сохранить равновесие, расставив руки, но тут его голова ударилась о цемент, и он уже больше не кричал. Я распрямился как раз в тот момент, когда его приятель повис у меня на спине. И на него я тоже не стал терять времени. Я устроил ему “чертово колесо”, снова упав на колени, до смерти удивив его. Не дав парню оправиться от изумления, я зажал его мизинец руками и оттянул его, насколько было можно, а потом еще чуть-чуть. Он был слишком занят болью в своей руке, чтобы понять, что я тяну его палец или что его тело начинает описывать дугу у меня над головой. Я снова рывком поднялся на ноги, а он рухнул на землю вверх тормашками. Тут я резко вытянул руку и заехал ему в лицо кулаком что было мочи.
Майк прижался к стене. Майк был главарем этих искателей удовольствий, и я приберег для него сюрприз. Я стал медленно подходить к нему, но ему вовсе не понравился ход событий, совершенно не по нраву оказалось быть по другую сторону баррикад.
– Послушайте, – сказал он, – послушайте, мы могли бы…
– Попался, алкаш! – сказал я, а потом подошел к нему вплотную.
Лейтенант детективов Рандазо с радостью закрыл дело. Он был так доволен, что осведомился потом, не сможет ли он меня угостить выпивкой. Я вежливо отказался, а потом пошел домой на Бауэри, и всю ночь мы просидели, пуская бутылку с вином по кругу, – я, и Дэнни, и Анджело, и Диего, и Профессор, и Марти, и, конечно, все остальные ребята.
Мои друзья и соседи.
Дитя-убийца
Это был совершенно обычный вызов.
Помню, когда Марелли вошел с бумажкой в руке, мы с Эдом сидели и болтали о фильме, который оба видели по телику.
— Хочешь заняться этим, Арт? — спросил он. Я поднял глаза, скорчил гримасу и осведомился:
— И кто кого пырнул ножом на этот раз?
— Случай пустяковый, — улыбнулся Марелли. Он привычным жестом пригладил усы и добавил:
— Случайный выстрел.
— Тогда почему его спихнули на отдел по расследованию убийств?
— Случайный выстрел, повлекший за собой смерть. Я встал, поддернул брюки и вздохнул:
— И почему это они всегда выбирают самый что ни на есть холодный день в году, чтобы поиграться с военными сувенирами! — Я посмотрел на заиндевевшее от мороза окно, а потом обратился к Марелли: