Страница 109 из 113
Последовала вспышка света. Если бы наблюдатели были ближе, всех троих полностью ослепило бы. Но сейчас они увидели.
На свалке имелось, собственно, два входа – главные ворота, ведущие к дороге, с вывеской Р. Гэйддона, и небольшая дверь, вырезанная в заборе на стороне школы. И те и другие были распахнуты. Через последние ворота, постепенно приобретая форму…
Дверь маленького офиса внутри забора распахнулась, посылая ослепительный свет на загроможденный двор. Этот свет, вместе с лучами трех мощных электрических фонарей, захватил кого-то в свои сходящиеся лучи и держал его, словно прожектором.
– Держите! – проревел голос. – Задержите его именно там!
События внутри забора, казалось, бурлили. Алан увидел капитана Эшкрофта, бегущего вперед, вместе с Янси Билом рядом с ним. Он также увидел, на расстоянии, лицо человека, пойманного этими сходящимися лучами. Этот человек, державший что-то в правой руке, отвел ее назад, словно собираясь сделать бросок. Руку поймали сзади, что-то с грохотом упало; полдюжины мужчин обступили его. И наконец, доктор Фелл нарушил молчание.
– Как можно было так легко обнаружить потайной ящик в бюро? Ну, тот, кто начинал свою карьеру, делая шкафы, вероятно, знал, где искать его. – Потом голос доктора Фелла загудел: – Да, вот убийца и так называемый друг семьи – Боб Крэндалл.
Глава 20
Пасмурное небо словно отражало общее настроение. Во второй половине дня в пятницу двадцать первого мая, ровно через неделю после того, как доктор Гидеон Фелл взялся за это дело, он был готов закрыть его. Пять человек собрались в заднем саду Мэйнард-Холла. Если не считать капитана Эшкрофта, это были те же слушатели, перед которыми доктор Фелл толковал о средней школе «Джоэль Пуансет» вечером в прошлое воскресенье.
Сам доктор Фелл, сидящий, словно на троне, в углу тяжелой кованой садовой скамьи, стоявшей около солнечных часов, курил свою пенковую трубку, палка его была зажата между коленями. Камилла Брюс и Алан Грэнтам сидели на легких садовых креслах из металла и пластика. Янси Бил, затерянный в своих печальных мыслях, занимал другое такое же кресло. Капитан Эшкрофт, который не мог сидеть или стоять спокойно, бродил взад-вперед по дорожке. Как раз к капитану Эшкрофту и обратился доктор Фелл:
– Есть что-нибудь еще, что вам хотелось бы знать, сэр?..
Капитан мгновенно прекратил расхаживать.
– Мне известно вполне достаточно, благодарю вас. Кое-что есть у меня в голове, кое-что в моей записной книжке. В общем, у меня все есть. О чем я все время думаю… Крэндалл! – сказал он злобно. – Этот малый, Крэндалл!
– Ага?
– Это моя вина, я знаю. И все же кто мог предполагать, что у него был с собой цианид и он проглотил его, когда попался? Обычно думаешь о капсулах с цианидом во время войны. И не думаешь о них, когда обыскиваешь человека, только что арестованного за убийство. Хорошо! У него был цианид, он проглотил его, он так же мертв, как и бедняга Генри.
Может быть, это не так уж и плохо? Доказательства на суде по делу об убийстве всегда довольно рискованная вещь, даже если их и полно! Возможно, нам удалось бы добиться, чтобы его признали виновным, а с другой стороны, возможно, и нет. Так что в этом отношении можно сказать, что все обернулось к лучшему. Но…
Как насчет дружка Мэдж? Дружка, которого мы искали, «молодого» дружка, как мы все вначале думали? У него был удивительно молодой голос, я это признаю. По голосу ему можно было дать не больше тридцати. И он был очень активный малый. Но «молодой» дружок, король Коль, был человеком примерно того же возраста, что и сам Генри Мэйнард. Разрази меня гром, как вам нравится ЭТО?
– Сэр, – возразил доктор Фелл, – разве это настолько удивительно? Первый мужчина в ее жизни, в возрасте семнадцати лет, был тридцатью годами старше ее. Если десять лет спустя она обратила свой взор на кого-то ненамного моложе, но на того, кто гораздо лучше знал, чем покорить ее, разве это так уж удивительно, в конце концов?
– Минуточку, мой друг! Я могу понять, как Крэндалл увлекся (и больше чем увлекся!) ею. Чего я не понимаю, чего я не могу понять – это как она могла увлечься им. О чем она-то думала?
Камилла заговорила с глубокой горечью:
– Почему бы вам не спросить об этом ее саму, капитан Эшкрофт? Она сейчас в доме, почему бы вам не пойти туда и не спросить? У некоторых женщин в самом деле имеется слабость к пожилым мужчинам; пару раз я размышляла о Мэдж и мистере Крэндалле, хотя никак не могла до конца в это поверить. Но разве у нас здесь недостаточно грязи, скандала и суматохи, не так ли? Почему бы вам не пойти и не спросить у нее самой?
– Нет, благодарю вас, мэм, только не я! Здесь и так уже более чем достаточно неприятностей, как вы заметили. И у меня все же сохранилось немного порядочности, хотя я и полицейский. Но вы действительно подозревали, что между этими двумя происходит что-то странное?
– Я задумывалась, только и всего.
– Это было как-то связано с ревностью, не так ли?
– Отчасти да. Но стоит ли сейчас вдаваться в это?
– Да! – рявкнул капитан Эшкрофт. – Думаю, что стоит. Если вы это подозревали, мисс Брюс, расскажите, что именно вас на это натолкнуло.
– Возможно, то же самое, что вызвало подозрения и у доктора Фелла. Камилла вцепилась в подлокотники кресла. – Мэдж и Боб Крэндалл вели себя на людях очень просто, как послушная племянница и чуть вульгарный дядюшка. Но невозможно было не заметить, что она ловила каждое его слово. Она была абсолютно поглощена им. Да, он знал, чем пленить ее. Потом, во второй половине дня, в пятницу… вас тогда не было, капитан, но Алан и Янси были…
– Ну?
– Мы были в библиотеке, когда Валери Хьюрет подъехала к дома незадолго до шести часов. Мэдж выглянула в окно и сказала: «Вот она, мистер Крэндалл! Вот ваша подружка снова вернулась!»
Я, конечно, не могу повторить тон, которым она это произнесла: «Вот ваша подружка снова вернулась!» Но мне показалось, что это не совсем шутливое замечание, каким оно должно было выглядеть, какую-то секунду в нем звучала настоящая ревность. И я призадумалась.
Потом было еще это отношение Боба к Мэдж, если наблюдать за ним со стороны. Как-то раз, кажется, во вторник накануне убийства, Рип и Янси заспорили, кто из них сможет вскарабкаться по северной стене дома, где нет никаких глициний. И кто же это проделал? Вовсе не Рип и не Янси. Боб Крэндалл взлетел вверх по этой стене, как цирковой атлет. Так кто же из них на самом деле хотел произвести впечатление на Мэдж? Конечно, это мелочь, да и пришло мне в голову только позже. Но из таких мелочей складывалась вся картина. – Доктор Фелл выдохнул дым. – К тому же не следует забывать, продолжил он, – случай с напуганной горничной. Во вторую половину дня в субботу, после убийства, четверо из нас поехали в Форт-Молтри. Валери Хьюрет закатила скандал Мэдж, еще не покидавшей комнаты, но уже вышедшей из состояния прострации. Капитан Эшкрофт и я знаем (всем остальным этого не сказали), что именно произошло, когда миссис Хьюрет ворвалась в ее комнату. Горничная по имени Джудит, проходя мимо, услышала оскорбления. Вскоре после этого Джудит показалось, что она видела, как миссис Хьюрет набросилась на Мэдж в физическом смысле, и понеслась вниз с этими новостями. Мистер Бил не мог прийти на помощь Мэдж – он уехал вместе с нами. Мистер Хиллборо и мистер Крэндалл были вместе в фойе внизу. Мистер Хиллборо, признанный соискатель ее руки, не пришел ей на помощь, он скромно оставался в стороне, а потом понесся разыскивать нас. Именно Боб Крэндалл взбежал наверх и попытался прорваться в спальню. Если мы вспомним последовательность событий…
– Последовательность событий, это верно! – воскликнул капитан Эшкрофт, щелкая пальцами. – Я знал, что есть что-то еще. Теперь слушайте, вы все! – Он кивнул в сторону дома. – Дакуорт и Кингсли находятся там, они приготовили что-то вроде следственного эксперимента, чтобы показать, как было совершено убийство. Давайте разберемся с этим. Мне нужно написать последний отчет, прежде чем мы закроем дело. Доктор Фелл, не расскажете нам о братце Крэндалле?