Страница 80 из 150
По прибытии в Лонгхэйвен, куда был успешно отбуксирован сухогруз, Граймс сложил полномочия и отправился в сопровождении Сони обратно на Стип Айленд.
Забираясь в гондолу пассажирского дирижабля, они переглядывались. Оба чувствовали себя не лучшим образом — на прощальной вечеринке, которую устроили экипажи “Сони Виннек” и “Железного воина”, они немного переусердствовали со спиртным.
— Они просто обязаны обрадоваться, если встретятся с нами еще раз, — заметила Соня, комментируя один из ее этапов.
Граймс чувствовал себя совершенно разбитым и постаревшим на пятнадцать лет. Несмотря на это, он настоял на встрече с капитаном дирижабля и лично удостоверился в том, что летательный аппарат не снабжен Навигатором Перселла. Затем супруги отправились в свою каюту и рухнули в койки.
Хотя официально на Стип Айленд не было аэропорта, но посреди острова торчала причальная мачта, так что пересадок не потребовалось.
Когда дирижабль зацепился за ее вершину и стюард объявил об окончании перелета, Граймс и Соня чувствовали себя гораздо лучше и успели внести последние художественные штрихи в свой отчет.
Начальник Портов капитан Торнтон принял их с прежним радушием. Однако история с Навигатором явно подпортила ему настроение. Они сидели в Наблюдательном пункте Начальника Портов. В течение несколько минут Торнтон не произносил ни слова и внимательно слушал.
Когда они закончили, он нехорошо усмехнулся.
— Замечательно, — сказал он. — Думаю, это произведет впечатление даже на Совет Мастер–Инспекторов. Я отдам приказ, согласно которому эти чертовы ларчики будут выведены из строя на каждом корабле, где их успели установить. И ни на одном акварианском судне — ни на одном! — ни одного Навигатора больше не установят. А потом мы примем меры к тому, чтобы отправить эти приборы туда, откуда их привезли.
Граймс выразил свое удивление. Он привык к тому, что его рекомендации в конце концов принимались, но обычно это предварялось долгими прениями.
Торнтон рассмеялся:
— Джон, ты доказал то, о чем я твердил месяцами. Но никто не слушал меня. Я ведь только лишь старый — и старомодный — морской волк. Но вы, сэр, видный морской историк, который связал прошлое и будущее… Ты — Мастер Астронавтики, ты коммодор Космического флота Конфедерации Миров Приграничья… Они будут слушать тебя открыв рот и побегут на задних лапках исполнять твои приказы. Тебя, но не меня.
— Кого им стоило бы послушать, так это Соню, — отозвался Граймс. — Она космолетчик и офицер разведотдела, да к тому же еще и женщина. Это она связала концы с концами.
— Но ведь все было настолько очевидно, — заметила Соня не без легкого самодовольства. — Две верфи — причем, единственные верфи, у которых есть лицензия на> установку Навигатора Перселла: верфь Варли и Кэррингтонская Государственная верфь. Два… клана? Да, два клана: Сестры Варли и Сестры Кэррингтон, которые терпеть друг друга не могут. Не могу сказать, что они разумны. Но что‑то вроде интеллекта у них есть. Плюс эта самая ненависть к чужим и обостренный инстинкт самосохранения. Думаю, электронные гении с Электры именно на это и рассчитывали. Подозреваю, они добились даже большего… но с этим я разберусь попозже. Как бы то ни было, если у Сестрички Кэррингтон появится возможность без особого риска для себя нанести ущерб Сестричке Варли, то она это сделает. И наоборот. Вот в чем причина всех этих столкновений и мелких происшествий во время швартовки. И конечно, снова и снова, инстинкт самосохранения срабатывал ко всеобщему благу…
Она с нежностью улыбнулась супругу.
— Я помню по меньшей мере одну ошибку при швартовке. Но тем не менее, непонятно каким образом все обошлось…
— Но что за всем этим кроется? — спросил Начальник Портов. — Вы — офицер разведки. Как вы считаете, было ли это чьим‑то злым умыслом?
— Я не знаю, Том. Для того чтобы выяснить это, мне следовало бы провести расследование на Электре. Но я сомневаюсь, что электрианцы позволят мне сделать это. Но есть одна мысль… Что если электрианцы хотят сделать Аквариус абсолютно зависимым от них?
— Может быть… — задумчиво протянул Торнтон. — Может быть…
Он поднялся, подошел к стеллажу, достал книгу и открыл ее. Это была принадлежащая перу Граймса “Времена Перемен”. Начальник Портов полистал книгу, отыскивая нужное место, и выразительно прочитал:
“Таким образом, появилось поколение навигаторов, менее всего похожих на моряков, но достаточно компетентных техников, чьими рабочими инструментами стали гаечные ключи и вольтметры, а не секстаны и хронометры. Ни о ком из них никогда не скажут: “Каждый волос — карболка, каждый ноготь — свайка, каждая капля крови — из чистейшего Стокгольмского дегтя. Они в той же мере рабы своих приборов, что и хозяева. И все они во власти предохранителей…”
Торнтон захлопнул книгу.
— Здесь такого никогда не будет, — объявил он.
— Превосходное заключение, — шутливо заметила Соня, но лицо ее оставалось серьезным.
— Здесь такого никогда не будет, — повторил Граймс.
Посвящается моей жене и возлюбленной
ЗАЛ СЛАВЫ
(ПЕРЕПОЛОХ НА КИНСОЛВИНГЕ)
Соня Граймс распаковывала вещи. Ее супруг наблюдал за ней с нескрываемым удовольствием. Она только что — наконец‑то! — вернулась из очередного круиза по Галактике, и их апартаменты больше не были местом, куда приходят лишь для того, чтобы перекусить в одиночестве и провести ночь в холодной постели. Теперь это был Дом.
— Успел повеселиться, пока меня не было? — лукаво спросила она.
— О да, — ответил он без тени раздражения. Это не совсем соответствовало истине. Конечно, была одна девочка на Мелисе… но исключительно в рамках служебных обязанностей. При этом воспоминании он усмехнулся, и его грубоватое лицо смягчилось.
— Просто прекрасно — учитывая тот факт, что я получил звание почетного Адмирала Фарнского флота.
Она рассмеялась.
— От меня ты получишь кое‑что получше. Я знаю, тебе такое нравится… — она грациозно опустилась на колени перед чемоданом, который еще не был открыт, и откинула крышку. Ее тонкая рука нырнула в пену легких, как паутина, кружевных сорочек, маечек и трусиков.
— О, вот она… Надеюсь, не сломалась…
“Она”, судя по всему, находилась в кожаном футляре — потертом и потрепанном, но не по причине небрежной транспортировки. Несомненно, эта вещь была старинной — если не сказать “древней”.
Коммодор осторожно принял футляр из рук жены и осмотрел с некоторым любопытством. Тот случай, когда форма должна сказать о содержимом… Но какой предмет мужского обихода может представлять какую‑то ценность, кроме сугубо утилитарной?
— Открой! — подзадоривала Соня.
Граймс откинул крышку футляра и недоуменно уставился на пенковую трубку, которая лежала внутри, в гнезде из потертого плюша — такая старая, что, казалось, рассыплется от прикосновения.
— На Бейкер–Стрит есть маленькая лавочка, — негромко проговорила Соня. — Лавочка антиквара. Там я ее и купила. Я знала, что тебе понравится…
— Бейкер–Стрит… — эхом повторил коммодор. — Это в Лондоне? На Земле?
— Конечно, Джон. И ты знаешь, кто там жил…
О да, конечно, подумал Граймс. Я знаю, кто там жил. Этот человек курил трубку и носил странную шляпу из войлока — такие почему‑то называют охотничьими. Единственная проблема состоит в том, что на самом деле этого человека никогда не существовало — в реальной жизни. Ох, Соня, Соня… Они должны были сразу понять, кто к ним заглянул. И сколько же ты выложила за эту вещицу?
— Ты только подумай, — продолжала она. — Трубка самого Шерлока Холмса…
— Фантастика.
— Тебе не нравится?
Ни Граймс, ни Соня не обучались телепатии, но каждый из них мгновенно чувствовал у другого перемену настроения.
— ТЕБЕ НЕ НРАВИТСЯ?!
— Нравится, — покорно соврал он. Но было ли это ложью? То, что скрывается под позолотой, важнее, куда важнее, чем сама позолота.