Страница 22 из 150
Наконец, жидкость ушла.
Прозрачная крышка медленно открылась. Капитан Митчелл зевнул, потянулся….. Потом, не открывая глаз, проговорил приятным баритоном:
— Чего только не приснится… — он безмятежно улыбнулся. — Забавно… Будто меня зовут, зовут, а я никак не проснусь. И знаю, что проспал уже лет триста…
Он снова широко зевнул, открыл глаза… и негромко охнул. Некоторое время он изумленно взирал на фигуры в скафандрах, которые возвышались над ним, и наконец выдавил:
— Черт подери… Кто вы такие?
Глава 20
Граймс отстегнул защелку своего шлема, повернул его на четверть оборота и снял. Холодный свежий воздух, наполненный незнакомыми острыми запахами, заставил его чихнуть.
— Gesundheit[10], — сказал Митчелл, садясь на своем ложе.
— Спасибо, капитан. Прежде всего, прошу прощения, что мы оказались у вас на борту без приглашения. Надеюсь, вы не будете возражать, если мы подышим вашим воздухом? Терпеть не могу разговаривать через мембрану скафандра — особенно если этого можно не делать.
— Дышите на здоровье, — Митчелл спустил ноги и снова огляделся. Вид у него по–прежнему был скорее растерянным, чем агрессивным. — Но, черт возьми… Все‑таки… Кто вы такие9
— Меня зовут Джон Граймс… Простите, коммодор Джон Граймс, Военно–Космический Флот Конфедерации Миров Приграничья. Все остальные — мои офицеры. Леди — Соня Веррилл коммандер разведотдела Федеральной Исследовательской и Контрольной Службы…
— Приграничье?! Федерация?!
Капитан замотал головой, потом беспомощно посмотрел на остальные саркофаги, где спали его подчиненные.
— Наверное, это сон. И довольно скверный.
— Сожалею, капитан, — произнесла Соня. — Это не сон. Вы действительно спали почти триста лет. А ваш корабль дрейфует в пространстве.
Митчелл грустно усмехнулся.
— А тем временем какой‑нибудь великий гений от инженерии додумался, как можно перемещаться в космосе со скоростью света. Если не ошибаюсь, нас занесло на самый край Галактики… — он пожал плечами. — Ладно. Наконец‑то мы куда‑то добрались. Сейчас я разбужу своих офицеров, а потом начнем размораживать колонистов.
По его мужественному лицу внезапно пробежала тень.
— А что с вахтенным экипажем? Где капитан Кэррадайн? А фон Шпидель? Клэри?
— Кэррадайна больше нет, — мягко проговорил Граймс. Вопроса не последовало, и он продолжал: — Из его экипажа в живых никого не осталось. Они погибли — все до единого. Но капитан Кэррадайн просил, чтобы о нем не забывали.
— Вы что, издеваетесь, коммодор… как вас там? Откуда вы знаете, что это был Кэррадайн? И как он мог попросить вас что‑то мне передать? Вы что, при этом присутствовали?
— Увы, нет. Это случилось больше ста лет назад, капитан. Но он оставил письмо. Перед смертью Кэррадайн, как и полагается вахтенному капитану, составил подробный отчет обо всем случившемся…
— Как он умер?
— Застрелился, — серьезно сказал Граймс.
— Застрелился?! Так что здесь стряслось, черт побери?
— Он этого не знал. И я не знаю, откровенно говоря. Надеюсь, вы поможете нам во всем этом разобраться.
— “Поможете”? Простите, коммодор, но я чего‑то не понимаю. Сначала вы “размораживаете” меня и утверждаете, что пришли нас спасать. Теперь вы сами просите помощи…
— Сожалею, капитан, но вы действительно не совсем правильно меня поняли. Мы при всем желании не можем вас спасти — по крайней мере, пока. Боюсь, мы вообще не в состоянии кого‑то спасать. Мы находимся примерно в том же положении, что и вы.
— Я безумно счастлив. Проклятье! Не успеешь проснуться…
Капитан Митчелл оттолкнулся руками от края саркофага и поплыл в направлении стенного шкафчика, который находился между секциями саркофагов. Судя по всему, в его время астронавты не были избалованы такой роскошью, как магнитные подошвы и искусственная гравитация. Капитан чувствовал себя в невесомости, как рыба в воде. Рванув на себя дверцу, он вытащил черную униформу с золотыми нашивками. Вслед за ней наружу вывалился легкий скафандр. Через минуту капитан застегнул последний клапан и предстал в полном облачении, держа в руках шлем.
— Я вижу, у вас при себе целый арсенал, — бросил он Мак–Генри, который, засмотревшись, едва не выпустил отвертку и поймал ее у самого люка. — В случае чего, поможете, — затем он повернулся к Соне и Граймсу: — Надевайте шлемы. Если не ошибаюсь, в корабле воздуха нет… так что вам придется подышать собственным.
Он склонился над саркофагом, который находился напротив его собственного, и тихо сказал:
— Я понимаю, что нам стоило пойти вместе, дорогая, но тебе лучше еще поспать. Честное слово, я разбужу тебя, когда этот кошмар закончится.
Оказавшись в головном отсеке, Митчелл сразу прошел в каюту Кэррадайна и прочитал письмо, а затем, не говоря ни слова, поднялся в рубку. По счастью, вахтенные заносили необходимые данные не только в компьютер. Возле панели управления плавала пухлая папка с распечатками, прицепленная к переборке тросиком. Можно только догадываться, сколько бы пришлось возиться с допотопным компьютером, чтобы извлечь данные из глубин его памяти. Митчелл торопливо заслонил лицо ладонью: прямо в иллюминаторы били лучи слепящего света. Вызвав по рации Суинтона, Граймс приказал погасить дальние прожектора “Поиска”, оставив только бортовые огни. Митчелл с удивлением рассматривал изящный, обтекаемый силуэт корабля, так разительно непохожего на его собственный. Губы капитана шевельнулись — он явно что‑то проговорил, потом постучал по мембране микрофона… Передатчик в его скафандре был исправен. Граймс понял, в чем причина. В те времена радиопередатчики использовали частотную, а не цифровую модуляцию. Коммодор по попытался было поговорить с Митчеллом, соприкоснувшись шлемами, но из этого тоже ничего не вышло. В конце концов Граймс приказал инженеру загерметизировать рубку и привести в действие отопительные элементы. Когда воздух снова насытился парами воды и стал пригоден для дыхания, они сняли шлемы.
— Прошу прощения, сэр, — Митчелл выглядел смущенным. — Боюсь, я встретил вас не слишком радушно.
— Я вас вполне понимаю, капитан.
— Но, коммодор… Почему Кэррадайн не мог разбудить… хотя бы меня?
— И что бы вы сделали, если бы он вас разбудил? Скорее всего, для вас это закончилось столь же плачевно. А теперь у вас есть какой‑то шанс.
— Может быть, сэр. Может быть. Но вы еще не рассказали, как вас занесло в эту бездну.
— Это длинная история, — задумчиво сказал Граймс.
— У нас достаточно времени, Джон, — возразила Соня, которая до сих пор молчала. — Мы успеем рассказать друг другу все истории, которые знаем.
— Хорошо–хорошо, — уступил Граймс. — Конечно, это длинная история, но вам все равно стоит послушать. Говорят, ум хорошо, а два лучше. Может быть, вы сможете уловить что‑то новое, вы, с вашим свежим непредвзятым умом, уловите какой‑нибудь аспект, что‑нибудь такое, что ускользнуло от нашего внимания.
— Боюсь, это будет непросто, — ответил Митчелл. — Когда я смотрю на ваш корабль и представляю себе, сколько за всем этим стоит… сотни лет изысканий, которые вложены в его постройку… Нет, черт возьми, мне все‑таки повезло! Можно сказать, попал в будущее… хотя вряд ли здесь можно говорить о прошлом и будущем… В общем, я весь внимание, сэр.
Граймс начал рассказывать. Рассказ получился длинным — капитан Митчелл то и дело перебивал, требуя разъяснить технические подробности, потом обращался к Мак–Генри, Кэлхауну, доктору, уточняя, переспрашивая… Потом надолго умолкал и только время от времени кивал головой.
— Неплохо, — подытожил он, когда рассказ был окончен. — Итак, мы не единственные, кому так повезло. Это ж надо — угодить между….. как вы сказали? Пространственно–временными потоками? То есть тут действительно нет ни пространства, ни времени… И этот лайнер… затем самолет… И дирижабль с пчелами…
— Шаарцы, капитан. Или Шаара, как они себя называют. Наши старые знакомые. Они вышли в космос примерно в то же время, что и люди.
10
Будьте здоровы (нем).