Страница 145 из 150
А вот Пайпер пожинал лавры. Он как будто стал выше ростом. Куда делась неловкость, где тот несуразный вид — все, что так бросалось в глаза при первой встрече? Он разговаривал с политиками и военачальниками, точно учитель с нерадивыми школьниками, а те буквально смотрели ему в рот.
— Теперь у вас есть все детали, — в бессчетный раз повторял изобретатель. — Пожалуйста, проследите за тем, чтобы все необходимое было доставлено еще существующим правительствам США, Англии и России. И передавайте информацию по всем каналам — по всем, я повторяю. Это должен услышать каждый.
— Да, доктор Пайпер, — говорил премьер–министр.
— Конечно, доктор Пайпер, — вторил ему адмирал.
— Между прочим, технический персонал этого судна — и эсминца тоже — может приступить к изготовлению дубликатов моей установки.
— Все уже делается, мистер Пайпер. Баррет кисло усмехнулся и процитировал:
Что ж, Вилли, помни обещанье
И никогда не будь в долгу
У тех людей, что дуют в дудку
И крыс уводят за собой,
Чтоб ни один из них с тобой
Не мог сыграть плохую шутку!
— На сей раз Крысолов без награды не останется, — задумчиво произнесла Джейн.
Баррет посмотрел на политиков и военных, которые столпились вокруг ученого, ловя каждое его слово.
— Этого‑то я и боялся, — вздохнул он. — Но завтрашний день еще не настал.
ТЕМНЫЕ ИЗМЕРЕНИЯ
ИДОЛ
Никто не считает, что зарабатывает столь много, что может отказаться от нескольких лишних долларов — тем более, если эти доллары не облагаются налогом.
Джордж Мэннинг не был исключением из общего правила. Он крутил одно дельце, причем весьма выгодное, доходы от которого никогда не входили в налоговую декларацию. Такое счастье привалило Мэннингу потому, что через жену ему удалось завести весьма выгодные знакомства. Ведь Вера Мэннинг до замужества была мисс Ловенштейн — а кто не слыхал о фирме Ловенштейна и Левина, торговавшей произведениями искусства по всей Галактике!
Мэннинг познакомился со своей будущей женой, когда та совершала путешествие на старой посудине по имени “Бета Льва”, где он был вторым помощником капитана. Старый Ловенштейн был, пожалуй, даже доволен тем, что его зять — космонавт, и через некоторое время взаимовыгодное соглашение начало приносить плоды.
Все это Мэннинг рассказал мне однажды вечером — естественно, по внутрикорабельному времени — когда мы оба коротали свободное от дежурства время. Я удивился, как это зарплата второго помощника, к тому же еще и женатого, позволяет ему приобретать столь роскошные вещи, как дорогой микрофильм–проектор вкупе с личной фильмотекой с новейшими фильмами, а также иметь в своей каюте бар, битком набитый экзотическими винами и коньяками. Конечно, спиртное из личного бара не облагались таможенным налогом, но рыночная цена тех бутылок, что покоились а каюте Мэннинга, далеко выходила за пределы финансовых возможностей среднего офицера.
В этот вечер он был не прочь потрепаться, потому что изрядно приложился к “Крови Веганского Дракона”. Внешне этот напиток походил на красное вино, но по вкусу напоминал очень мягкое и крепкое шотландское виски с легким привкусом сухого Кюрасао. Мэннинг был в таком настроении, что просто должен был рассказать кому‑нибудь, какой он умный.
Мы давно летали вместе, и он знал, что вполне может мне доверять.
— Мне нравится все это, Билл, — вальяжно произнес он, развалившись в кресле. — Мне нравится летать с комфортом, как цивилизованному человеку. Но одна штуковина мне нравится еще больше.
— И какая же? — спросил я.
— Дурить этих акул, — ответил он. — Я имею в виду сборщиков налогов. При тех деньгах, что я имею сейчас, я должен был бы работать шесть месяцев в году за просто так.
— Комитет платит не так уж и хорошо, — согласился я. — На самом деле Комитет платит совсем мало. Временами.
— Кто там говорит о зарплате? Но если бы я полностью платил все налоги на все имущество и доходы, я не смог бы жить так, как живу. Мораль проста: если делаешь деньги, делай их так, чтобы сборщики налогов не смогли наложить на них свои грязные лапы.
— Рискованно, — ответил я ему. — Чертовски рискованно. Когда попадешься — отыграются на тебе за все.
Мэннинг лишь рассмеялся. Он был из тех высоких, худощавых и мрачных людей, которые редко смеются, и оттого их смех поражает куда сильнее.
Отсмеявшись, он сказал:
— Если, а не когда, Билл. И это “если” — очень велико. А я чту уголовный кодекс…
Он открыл бар, достал еще два сосуда с чудовищно дорогой “Кровью Дракона” и протянул один мне. Потом подождал, пока мы оба промочили глотки, а затем неторопливо продолжил:
— Вот так все это и происходит. Я люблю свою жену. Из каждого путешествия я привожу ей безделушки, которые нахожу на тех планетах, которые мы посещаем. Я вношу их в таможенную декларацию как подарки и плачу соответствующую таможенную пошлину. Потом отвожу их домой, Вере. Проходит некоторое время, и Вера начинает считать, что лишние безделушки захламляют нашу квартиру…
— Неудивительно, — перебил я. — До сих пор не пойму, для чего женщине может понадобиться стрекало альтаирского выззота, которое ты привез домой в прошлый раз…
— Она сделала с ним то же, что и со всем остальным, — усмехнулся Мэннинг. — Я люблю ее, она любит своего дорогого старого папочку. Ей нравится делать ему подарки. Ему тоже нравится делать подарки дочери — особенно после удачной сделки. Он дарит ей вещи или просто пачки денег. К тому же я искренне люблю не только свою жену. После женитьбы у меня появилась целая орда тетушек, дядюшек и кузин по всей Галактике. Я привожу подарки им, а они делают подарки мне.
— Довольно рискованное занятие, — произнес я снова.
— Вовсе нет, — откликнулся он.
— Скоро начинается моя вахта, — сказал я после паузы, взглянув на часы, висевшие на переборке его каюты. Как и все остальное в этой каюте, по своему внешнему виду и качеству они далеко превосходили те вещи, которыми подобает пользоваться младшим офицерам Межзвездного Транспортного комитета. Да и старшим офицерам — тоже…
— Еще немного “Драконьей крови”? — осведомился Мэннинг.
— Нет, спасибо, — отказался я с сожалением. — Спасибо за вечер. Встретимся после полуночи.
Я расстегнул ремни, выплыл из кресла, выбрался в коридор и направился к своей каюте, чтобы подготовиться к очередной четырехчасовой вахте.
Возможно, существует и более скучный способ проведения времени, нежели вахта в рубке межзвездного корабля, но я о таких не слыхал. Дело в том, что на корабле все предельно автоматизировано, однако полностью доверять автоматическим системам нельзя.
Можно девятьсот девяносто девять раз облететь всю Галактику, не имея ни в рубке управления, ни в машинном отделении ни единого человека, но на тысячный раз поломка одного–единственного предохранителя может вызвать катастрофу.
А катастрофа в пространстве значит гораздо больше, чем простое уничтожение движимого имущества — она означает утрату жизни. Поэтому в ходовой рубке все время должен находиться опытный офицер, способный справиться с любым чрезвычайным происшествием. А такие происшествия, несмотря на свою крайне малую вероятность, все‑таки иногда происходят.
Четвертый офицер, как всегда, попытался сдать мне вахту побыстрее. Я, как всегда, отказывался принимать ее, пока не проверил все досконально — тем самым внаглую продлевая время, когда я могу хоть с кем‑то поговорить.
Четвертый злился, а я вдумчиво читал все записи в бортовом журнале, от самого начала, включая даже заголовок. КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ “ДЕЛЬТА ОРИОНА”, ПОРТ ПРИПИСКИ — ЗЕМЛЯ, ПОРТ НАЗНАЧЕНИЯ — ЛОРРЕЙН (БЕТА ЛЕБЕДЯ, 4). Я изучил все записи, касающиеся временной прецессии, состояния корабельной атмосферы, влажности, давления и температуры. Я включил стереоэкран компьютера и увидел, что четвертый играл с кем‑то в трехмерные крестики–нолики (может быть, с офицером–радистом, а может быть, просто с самим собой), высказал ему порицание и заставил стереть трехмерную сетку из памяти компьютера