Страница 133 из 150
— Вы заставили их поплатиться, Тим. Я так рада!
— А я жалею, что ввязался в перестрелку, — горько вздохнул он. — Теперь у меня дефицит рабочих рук. Карл в рулевой рубке, Джо внизу, отдыхает. Как вы думаете, поможет мне кто‑нибудь отнести этого беднягу…
— Его звали Кларри, — проговорила девушка, глядя на убитого. — Я слышала, его так называли.
— Да. Отнести Кларри на корму. Может быть, среди пассажиров у него были близкие люди, попробуйте выяснить. Еще двое пиратов… Вы видели, как мы проводим похороны, — поможете все это организовать?
— Попытаюсь. Только сначала пришлю сюда кого‑нибудь со шлангом, чтобы смыть кровь.
“Строгая леди. Но сейчас без этого никак”.
Оставив дело на нее, он покинул рулевую рубку. Все окна были выбиты выстрелами, но, к счастью, компас уцелел. Радар тоже действовал, хотя его корпус украшало несколько вмятин. Удивительно, но больше всего пострадала радиорубка, которая находилась позади рулевой рубки и шифровальной. Похоже, пули влетали через иллюминаторы рулевой и открытую дверь комнаты телеграфиста. Несколько сплющенных кусочков свинца валялось на палубе.
Сам Малони не пострадал, но приборы находились в плачевном состоянии. Райан, бывший телеграфист, помогал ему снимать панели — к ногам сыпалось стеклянное крошево, из расколотых плат торчали порванные провода.
— И запасных ламп у нас нет, — жалобно простонал Малони.
— Все настолько серьезно, Билл? — спросил Баррет
— Ужасно, Тим. Хуже некуда. Теперь ни послать сообщение, ни принять. И ни одного приличного приемника — только эти дурацкие маленькие транзисторы с не пойми каким диапазоном!
— А судовой радиоприемник?
— Ты прекрасно знаешь, черт побери, что он был на последнем издыхании еще по дороге в Бурни. Я собирался починить его в Сиднее. — Радист в отчаянии стиснул пухлые руки. — А я — то из кожи вон лез, ловил этого бедолагу–русского, который болтается на орбите… Надеюсь, он все еще жив. Думал — буду держать ушки на макушке, вдруг еще кто‑нибудь пробьется. Собирался… эх!.. Какая теперь разница!
— Есть еще лоцманская рация.
— Ну и какой у нее радиус действия? Хочешь сказать, мы сможем связаться с космонавтом, до которого не одна тысяча миль? Или с какими‑нибудь горячими финскими парнями?
— Думаю, нет.
— Ты думаешь, а я знаю! — взорвался Малони.
Баррет покинул радиорубку. Адмирал прохаживался взад–вперед с биноклем в руках, зорко вглядываясь в окружающее пространство.
— Рации конец, — объявил Баррет.
— Мальчик мой, задолго до того, как мистер Малони вышел в эфир, на море разыгрывались великие сражения. Люди сражались и одерживали победы.
— Но кое‑кто и проигрывал, — возразил Баррет. Адмирал добродушно рассмеялся.
Спустившись по трапу, Баррет прошел через офицерскую палубу на полуют и заглянул в свою каюту. Джейн снова спала “Боже мой, — без зависти подумал он, — этой женщине сам черт не брат: спит и ни о чем не беспокоится!”
Он проследовал мимо кают на корму. Почти все, кто находился на корабле, собрались там. На палубе лежали три длинных свертка — тела погибших: в качестве саванов использовали одеяла. Рядом Баррет увидел сложенную стремянку — и новое знамя, очень яркое.
Памела подошла к Баррету и протянула объемистый фолиант под названием “Полное медицинское руководство для капитана корабля”. Это была весьма ценная книга — пособие по терапии и хирургии, где содержались рекомендации по всем медицинским вопросам от деторождения до вскрытия трупов. Пальчик Памелы лежал между страниц в качестве закладки.
— Первое тело на борту? — спросил Баррет.
— Да, капитан.
В этот момент к ним приблизилась крошечная пожилая женщина, одетая в какие‑то нелепые тряпки. Но Баррет понял, что ей просто нет дела до своего внешнего вида. Она была вне себя, от горя и еле сдерживала рыдания.
— Капитан, он был хорошим мальчиком, мой Кларри, — прошептала женщина. — Он никогда не пренебрегал своими обязанностями. Вы ведь подадите рапорт, правда? И напишете, как все было, — чтобы его наградили? У нас дома хранятся все медали его отца…
— Да, — ответил Баррет. — Он честно исполнил свой долг.
А разве нет? Парень мог броситься в укрытие — а он удержал трос за талреп и поднял тревогу.
— Сделаю все, что смогу, — сказал он вслух.
— Благодарю вас, капитан. Благослови вас Бог.
А потом начались похороны, и тела предали пучине морской. Паренек, которого погубила собственная невнимательность, и двое, ставших его убийцами. Баррет стоял, погруженный в раздумья. Интересно, кто будет хоронить его, когда придет время. Печальные лица и приглушенные голоса действовали угнетающе, и он поспешил удалиться.
— До чего же мне тут нравится, Баррет, — проговорил адмирал, выходя ему навстречу. — Не желаете спуститься к себе и прилечь? А вечером заступите на вахту — если еще чего‑нибудь не случится.
Поблагодарив старика, Баррет пошел в свою каюту.
Джейн снова спала.
Он медленно разделся, накинул халат и отправился в ванную. Черт возьми, он до сих пор не отдал распоряжений относительно расхода воды… Но усталость взяла свое. Наслаждение, с которым он смывал с себя грязь и пот, затмевало все заботы. Потом он вернулся в каюту за бритвенными принадлежностями и тщательно побрился перед зеркалом в ванной.
Джейн так и не проснулась. Его снова охватило разочарование.
“Ей пришлось многое пережить, но ведь и другим тоже. Каждый делает что может — Памела, адмирал, Райан в радиорубке, двое механиков по моторам. А Джейн… Супруга старшего помощника… то есть исполняющего обязанности капитана. Она лучше многих знает корабль. Могла бы поддержать остальных… или хотя бы меня”.
Не снимая халата, он лег на кушетку и попытался уснуть. Сейчас важно беречь силы: мало ли что может случиться. Непременно что‑нибудь случится — в этом Баррет нисколько не сомневался. Но сон не шел. Наконец, он решил встать и прогуляться в офицерскую курилку: вдруг на полках найдется журнал или газета, которых он еще не читал.
Дверь в каюту второго помощника была открыта, хотя портьера при входе плотно задернута. Голос Памелы негромко окликнул его, и Баррет вошел. Она лежала в постели, темный загар контрастировал с ослепительной белизной простыней, волосы рассыпались по подушке, точно нимб.
— Кто на вахте? — спросила она.
— Ваш дядя. Кажется, последние события убедили его, что я на что‑то годен. И похоже, он собрался сделать из меня офицера–артиллериста.
— У него есть свои маленькие странности. Когда вы узнаете его поближе, то поймете, что он вовсе не такой ужасный. Если вы перестанете друг с другом бороться, это будет самый большой шаг к цели.
— О да… — пробормотал он, внезапно погружаясь в глубокую депрессию.
— О чем вы?
— У вас никогда не возникало мысли, что все происходящее — бессмысленно? Что мы дошли до точки? Что‑то было вчера, а завтра не будет ничего. Сегодня, сейчас… Мне порой кажется, люди сами начали создавать для себя ад на Земле — с того момента, как наши предки решили слезть с деревьев и ходить на двух ногах вместо четырех. И чем мы, спрашивается, лучше тех тварей, которые решили разделаться с нами — просто уничтожить нас как вид? И кто дал нам право бороться с ними?
Она мягко рассмеялась.
— Тим, Тим… Кто это говорит? Вы или ваша грешная плоть? Я женщина — и, вроде бы, не самая глупая… и понимаю, что с вами происходит.
Несомненно, она понимала. Покрывало соскользнуло, и Баррет увидел, что одежды на ней не больше, чем на новорожденном ребенке. И что она, наверно, никогда не загорала в купальнике.
— Но есть такая вещь, как верность… — непослушным языком пролепетал он.
— К черту верность, — отозвалась Памела. Странно, но ни этот грубоватый ответ, ни ее тон нисколько не шокировали. — Нам посчастливилось выжить. Может быть, заселим какой‑нибудь остров. Вы станете королем и установите свои законы… ну и, само собой, обзаведетесь гаремом, а?
— Я догадываюсь, кто на самом деле будет королем, — сказал Баррет. — Во всяком случае, не я. Три ленточки и бриллиант на рукаве весят куда меньше, чем золотая нашивка над локтем. Вы говорите — остров. А где нам взять топливо, чтобы его найти? Не говоря уже о пресной воде…