Страница 113 из 181
Юный часовой посторонился и пропустил пятящегося задом проконского джентльмена.
Стоило тому разглядеть как следует мою страхолюдную рожу — и с того момента он не произнес ни слова.
Сег застонал и упал в кресло. Его трясло от хохота.
— А что касается тебя, Сег Сегуторио, то тебе следовало бы стыдиться самого себя. Срезать с дерева палку — это же ребячья шалость.
— Да! — радостно заржал он. — Именно ее-то я и совершил, когда срезал заготовку для лука с дерева Кэка Кэкуторио! Хай! Я чуть не умер от смеха!
Должен признаться, мне бы тоже хотелось позволить себе посмеяться.
После этого происшествия с заготовкой для лука Сега и тенистым деревом жён Юппиппу я понял, что о Сеге Сегуторио можно особо не беспокоиться. Он по-прежнему сохранял задор и чувство юмора, невзирая на полное отсутствие успеха у Тельды.
Делии не терпелось отправиться в путь, и теперь, когда стало понятно, что я не смогу принести никакой пользы во время кампании, меня ничто здесь не удерживало. Я сказал Сегу — боюсь, несколько грубо, — что у него не будет времени проморить свой новый лук. Сег рассмеялся, но на этот раз в его смехе зазвучали мрачновато-сардонические нотки заставившие меня пристально посмотреть на него.
— Плохого же ты мнения об эртирдринских лучниках, если думаешь будто они не способны обработать древко для лука где угодно на этой земле — да, а также и проморить его. Засунь меня с заготовкой для древка по пояс в трясину Болот Малара, и я сработаю тебе лук, способный выбить глаз чункре.
Слова у него не расходились с делом. Он смастерил себе длинную трубку из дубленой кожи, которая плотно затыкалась с двух концов. Поместив в неё свою драгоценную деревяшку, Сег налил туда варево собственного изготовления — вонь от него подымалась до самого Зима — и помахал этой штукой посмотрев на меня довольным и вызывающим взглядом.
— К тому времени, когда мы минуем Дамбу Давних Дней, она будет готова.
Даже тогда я не мог сказать моему приятелю, как именно мы отправимся в Вэллию, хоть и ни к чему было это скрывать. Делия точно знала, где спрятан аэробот, на котором она прилетела из Порт-Таветуса, расположенного на восточном побережье Турисмонда за Враждебными Территориями. Тайник тот помещался у подножья гор, темневших синеве-оранжево-лиловым цветом на материковом горизонте. Такая скрытность была вынужденной: жители Хавилфара, где изготовлялись аэроботы, не любили, чтоб их продукцию показывали на внутреннем море. Кроме того, как я выяснил, аэроботы могут доставить немало хлопот, в чем у меня уже был случай убедиться. Тельда по-прежнему ворковала, крутясь вокруг меня, и не обращала ни малейшего внимания на Сега. Так мы и провели последние дни перед отлетом. Снова настало время порембериться с пуром Зенкиреном.
К отъезду все уже было готово. Свои вещи мы тщательно упаковали в сумки и кожаные мешки, поскольку Делия, как опытная летчица, решительно не желала иметь на борту никакой тары с острыми краями. Поклажу взвалили на калсаниев и повезли на причал. Прощаясь с Фазмарликом я увидел у него на лице странное выражение. Похоже наше расставание опечалило его, хотя он и старался это скрыть. Я похлопал его по плечу. Парнишка замер и посмотрел на меня с благоговейным трепетом — для юного воина Санурказза такой жест со стороны капитана свифтера и крозара был великой честью — и я почувствовав, что, похоже, все-таки старею, спустился с Зенкиреном и Делией к причалу. Тельда отправилась вместе с багажом — верхом на калсании — якобы с целью присмотреть за вещами, хотя мы все понимали, что она просто не очень-то любит ходить пешком. Сег маршировал позади со своей вонючей кожаной трубкой на плече.
На причале мы все погрузились в лодку. И на сей раз не в нашу старую мулдави: я договорился с кем надо, чтобы её при первой же возможности вернули владельцам вместе с подобающей суммой золотом в возмещение ущерба за продырявленные лодки. Нам предоставили ни много ни мало баркас, принадлежавший адмиралу, и на весла рьяно налегало двадцать крепких молодцов. Когда мы миновали дамбу и баркас повернул к материку, Сег оглянулся на меня. Я молча сидел рядом с Делией.
— Я не вижу нашего корабля, Дрей, — озадаченно сказал Сег. — И зачем мы направляемся к материку?
И я понял: он не уловил связи между внезапно налетающим штормом и нашими попытками выруливать на запад. Я вообще не обсуждал с ним этой проблемы и лишь намекнул на неё Зенкирену. Мистическое знание крозаров Зы защищало Зенкирена от такого рода чудес, как броня. Но теперь пришло время честно сообщить Сегу Сегуторио о цели и средствах нашего дальнейшего путешествия.
И я рассказал.
С минуту он глядел на меня разинув рот, в то время как баркас рассекал бликующую на солнцах воду.
— На аэроботе, — повторил он наконец, удивляя меня. — Ну, их-то мне доводилось видеть. И я рад случаю полетать на таком. Но…
— Но что, Сег?
— Стратемск! Враждебные Территории! Дружище, ты хоть понимаешь, что делаешь? Это же верная гибель!
— Мы отправляемся домой, в Вэллию, — сказала Делия, — а ты, Сег, если пожелаешь — в Эртирдрин. Конечно, мы хотели бы, чтобы ты летел с нами, но если ты откажешься, мы поймем, — и лукаво добавила: — Во всяком случае, мы с Тельдой добрались сюда именно так.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Через Стратемск
Это честолюбивое стремление Алоадов, Ота и Эфиальта, всегда казалось мне похвальным. Ведь я и сам вскарабкался на ют с нижней палубы через клюзы, а потом со времени своего первоначального прибытия на Креген отвоевывал себе место под солнцами Скорпиона, пробивая дорогу к различным высоким с виду постам и званиям. Однако я всегда считал честолюбивую деятельность великанов-близнецов не более чем голой риторикой. Образ гор, действительно громоздимых друг на друга всегда казался мне лишь фигурой речи, плодом воображения. Я видел Гималаи — никакой горный хребет на свете не сравнится с ними ни высотой, ни пугающим величием. Они произвели на меня подобающее впечатление и вызвали во мне подобающий трепет.
Но Стратемск… Кабру, взгроможденная на Нандадеви, а та — на Канченджангу, а та — на Аннапурну, а та — на Нангапарбат, с брошенной к их подножью в качестве предгорья Чимборасо с Анд и вдобавок Годвин-Остеном и Эверестом[67] с их умопомрачительной высотой… Да, хотя Стратемск и не самый высокий и протяженный горный хребет на Крегене под солнцами Скорпиона он совершенно потрясает своей внушающей трепет грозной силой и красотой неистовой природы, раскрывающейся во всей своей горделивая мощи. Стратемск велик, обширен и высок. При виде этих гор ум заходит за разум. Снег окутывает их верхние склоны и вершины мантией вечной ненарушаемой белизны. Тучи парят у их подножья. На тех его хребтах какие пониже обитают прожорливые дикие твари, а над долинами и ущельями вечно кружат в поисках добычи гигантские птицы и летающие звери с грозными когтями и клыками.
Мы, — Делия, Сег, Тельда и я — летели на нашем хрупком аэроботе над этими парализующими ум пропастями и ледниками, рассекая ледяной воздух, от которого резало легкие.
Мы тесно прижимались друг к другу, кутаясь в одежды из шелка и кожи, специально сшитые для полетов, и накрывшись огромными меховыми одеялами.
Аэробот был всего лишь деревянной скорлупкой на металлическом каркасе. Форма лепестка обеспечивала ему достаточно неплохую обтекаемость, несмотря на лобовой щиток, кожаные ремни и деревянные поручни по краю. Если аэробот откажет — а аэроботы славились ненадежностью — мы обречены. Даже в случае удачной посадки нас ждала верная смерть.
66
Гомер, «Одиссея», стих 315, песнь 11 (пер. Жуковского).
67
За исключением Чимборасо все эти горы находятся в Гималаях. Годвин-Остен (Чогори) и Эверест (Джомолунгма) — самые высокие горы на Земле (8611 и 8848 м.).