Воин Скорпиона (сборник)

Тот первый пламенеющий снаряд прочертил дугу в пронизанном солнечными лучами воздухе, оставляя за собой короткий дымовой след, а через несколько секунд ревущий обширный и всепоглощающий огонь взметнулся ввысь и охватил всю палубу первого сорзартского судна.

Я пустился бегом вдоль строя туфф, изогнувших свои стволы изящными дугами и казалось почти физически ощущал все напряжение этого изгиба и пружинистый рывок, когда они, освобожденные мной, снова выпрямлялись. Как мне казалось, в этих гибких стволах заключалась самая суть природы данных деревьев.

Один за другим мои импровизированные снаряды взлетали, оставляя дымовой шлейф, и врезались в палубы сорзартских дромвилеров. Внезапно я понял, как же у меня легче на душе оттого, что к скамьям этих кораблей не прикованы рабы. Пламя уже злобно лизало мачты и оснастку, рвалось из весельных портов. Огонь, этот самый страшный враг моряка, пожирал деревянные суда. Я не мог не испытать укола совести, так как видел: теперь уже ничего нельзя поделать. Дромвилеры сгорят до самой кромки воды — а все они лежали кормой на берегу…

Мне не требовалось задерживаться глядя на подобное зрелище. Я вообще не желал видеть это пиршество огня. Меня тошнило от него.

Лишь необходимость данного действия могла заставить меня поджечь корабль. На полдороге к пещере, спускаясь по утесу, я остановился и посмотрел на берег. Пылали все одиннадцать кораблей, хотя на стоявшем дальше других, до которого нам пришлось добираться снарядом поменьше, борьба с огнем давала какие-то результаты. Стаи сорзартов носились с ведрами как сумасшедшие и заливали пламя морской водой. Другие стояли на помпах, извергавших потоки воды. Однако я сомневался, что они справятся с пожаром. Коль скоро огню удалось захватить плацдарм на борту, спасти деревянный корабль, со всей его смолой, краской, парусиной и высохшим в сердцевине деревом, уже практически невозможно.

У пещеры я снова задержался — просто с целью удостовериться, что мои спутники ушли. Об их пребывании уже ничего не напоминало. Теперь — снова вниз, держась вне поля зрения возможных наблюдателей, стоящих на берегу. Моей целью был последний выступ утеса за рыбацким молом.

Там, внизу, три фигуры медленно двигались к выбранной нами лодке. Госпожа Пульвия упала, и Сег, сунув ребенка Кафландеру, подхватил хозяйку и перекинул её через плечо — должно быть, так он носил на её ферме мешки с кормовым овсом. Я было с облегчением подумал, что они доберутся до лодки целыми и невредимыми. И тут мое внимание привлекла группа сорзартов, спасающихся от жара и дыма их же подпаленных стоп.

Я прикинул расстояние до берега.

Путь немалый — сто пятьдесят футов,[59] если пользоваться земными мерами. Голубое море выглядело спокойным и мирным. Ветер уносил клубы дыма, и их тени пробегали по его поверхности. Два солнца сияли во всем своем великолепии. И где-то там, в далекой Вэллии, меня ждала моя Делия Синегорская…

Вы, вероятно, читали об экспериментах, в ходе которых выяснялось, с какой высоты человек может без опаски прыгать без парашюта. Есть данные о замечательных случаях. Человек может остаться в живых при падении со скоростью порядка ста футов[60] в секунду — а насколько этот человек окажется цел, в значительной степени зависит от угла столкновения с твердой поверхностью или вхождения в воду. Тогда я ничего об этом не знал. Я знал лишь одно — мне надо очень быстро оказаться на берегу. Если я задержусь и не смогу сделать то, что требуется, это навлечет на мою смертную голову гнев Звездных Владык.

Без долгих размышлений я сложил руки над головой и прыгнул в воду.

Даже сейчас я помню те ощущения.

Затяжной прыжок с самолета — вид спорта, появившийся не так давно.

Я им занимался и получил большое удовольствие.

Но тогда, на утесе в Проконии, над пантелонской рыбачьей деревней, мимо которой бежали с обнаженными мечами сорзарты, я просто прыгнул и нырнул, вручив свою судьбу в руки игравших мной сил.

Прошу заметить, я совершенно не задумываясь принял соответствующую стойку и вошел в воду «солдатиком». В голове у меня пронеслись воспоминания о прыжке в громадный ревущий водопад на священной реке Аф, а потом мне показалось, будто все тело сжало в каких-то гигантских тисках. Затем я рассек воду и заскользил все глубже и глубже, видя, как тускнеет дневной свет. Сопротивление воды стало возрастать, я рванулся наверх — все выше и выше пока моя голова оказалась на поверхности. Я тогда не смог даже смахнуть волосы с глаз и оглянуться на берег.

Как же сладок был тот первый глоток воздуха!

Госпожа Пульвия и Кафландер с ребенком уже забрались в лодку. Сег как раз в тот момент метнул ассегай и завалил одного из шайки мстительных сорзартов, который в пылу погони вырвался вперед. Я поплыл к берегу.

К тому моменту, как я вылез из воды, Сег уже записал на свой счет ещё четырех сорзартов и скрестил мечи с шестым.

Должен признать, что мне необыкновенно повезло. Ни Звездные Владыки, ни Саванты не приложили руки к сохранению моей жизни, хотя и тем и другим от неё на их взгляд могла быть какая-то польза. Однако я вошел в воду целым и невредимым, а дальше никакого риска уже не было. Здесь, на побережье, утесы почти отвесно обрывались в море; это указывало, что вода достаточно глубока, а места хватало, чтобы я не рисковал расшибить голову о дно. Помогло также и нависание утеса над водой. Мне лишь пришлось обогнуть вплавь короткую намывную стрелку, после чего я живо добрался до берега и присоединился к Сегу и остальным моим спутникам.

— Хай, джикай! — заорал я и, выхватив меч, кинулся на людей-ящеров.

Сег крутанул мечом, сделал выпад, затем выпрямился и крикнул:

— Где ты так застрял?

Шутка, порицание, просто бравада — не знаю. Я так никогда и не удосужился спросить. Но я ощутил, как согревает и взбадривает меня присутствие этого бесшабашного черноволосого человека из Эртирдрина.

В том бою миндальничать было некогда. Нам требовалось избавиться от этой банды сорзартов — их оставалось около восьми. Это следовало сделать как можно быстрее — пока их товарищи не прекратили свои малодейственные попытки залить горящие корабли, выплескивая на них ведра воды, и не поспешили на подмогу. А потому — нечего миндальничать. И значит — драться яростно, упорно и не слишком заботясь о честности. В ход пошло все: и всевозможные хитрости, которым я научился на Земле, беря на абордаж окутанные пороховым дымом линейные корабли, и уловки, позаимствованные мной у кланнеров, и даже некоторые выпады, которые я усвоил в те времена, когда дрался как боец-брави в Зеникке. Искусство фехтования, которым я овладел, обучаясь у крозаров Зы, граничило с волшебством. Это давало мне значительное преимущество перед любым противником, хотя от некоторых моих финтов иной фехтовальщик-рапирист из английского колледжа просто позеленел бы.

На пару с Сегом мы очень быстро очистили берег от сорзартов.

— Три лодки с твоей стороны, Сег! — прокричал я.

Он без единого слова выполнял мои указания. Одну за другой мы продырявили днища лодок, вытащенных на мелководье. Самая большая из них, пятидесятифунтовая, лежала чуть в стороне, ближе к причалу, где, изрыгая дым и жар, полыхали гигантскими кострами дромвиллеры.

Я бросился туда, знаком приказав Сегу возвращаться к выбранной нами лодке.

Госпожа Пульвия на-Упалион встала на носу лодки, выпрямившись в полный рост.

— Брось эту лодку! — крикнула она. — Эти твари приближаются! Смотри! Скорей сюда, сталкивай лодку в море! Скорей!

Действительно, от горящих кораблей к нам бежала по пляжу ещё одна группа сорзартов. Вероятно, их встревожило, что предыдущая группа, посланная на разведку, не вернулась. Лучи двух солнц отражались от бронзовых и медных украшений, играли на высоких позолоченных шлемах и обнаженных клинках. Я обернулся к госпоже Пульвии.

59

Ок. 45 м.

60

Ок. 30 м/сек.