Человек-часы

Дочитав рапорт до конца. Гусев вернул его на место и принялся просматривать остальные документы. Вскоре он читал представление о присвоении ему звания майора. Вячеслав, ознакомившись с текстом, понял, что представление не вызвало у него никаких эмоций, хотя по сути именно для этого он и пришёл в кабинет к Вишневецкому. “Или не для этого?! А, может, я и в самом деле боюсь, что Вишневецкий что-то заподозрил?!” - размышлял Гусев, отложив в сторону представление и вновь взяв в руки рукописный рапорт. Эта бумага взволновала Гусева, заставляла беспокоиться. Вишневецкий, конечно же, не мог ничего знать, но он всё же увязал произошедшие события с их фамилиями. “Зря я пришёл именно сейчас, когда, по сути, только что покинул его кабинет. Вишневецкого, конечно же, мне не удастся поставить точно на то же место, на котором он стоял и тот почувствует толчок. А потом Вишневецкий вспомнит, что я только что был у него на приёме. Хотя… Ну и чёрт с ним! Если замедлять время удаётся только мне, Вишневецкий никогда об этом не узнает. Да и если бы узнали, доказать ничего не смогут. Зря я сегодня деньги не взял. Хотя… Может, оно и к лучшему”, - Гусев взглянул на висящего в воздухе Вишневецкого и с улыбкой подумал о том, какое бы лицо было у подполковника, если бы Вячеслав оставил всё, как есть: “Да - неожиданное вознесение по воздуху под потолок и последующее падение можно объяснить только полтергейстом!”

Осторожно опустив Вишневецкого вниз, Гусев пристроил его возле закрытого сейфа, с замком которого вновь пришлось повозиться, и пошёл к себе.

Войдя в кабинет, Гусев увидел спину застывшего Романенко. Опустившись на свой стул, Вячеслав расслабился и мысленно представил, что время пошло быстрее.

Вскоре так и случилось - вначале быстро появились звуки, а затем тут же всё задвигалось и ожило. Романенко обернулся и неуверенно спросил:

— Как думаешь, твоё представление на майора уже подготовили?

В ответ Гусев лишь пожал плечами:

— Не знаю - Вишневецкий молчит. По срокам уже пора было бы подготовить.

— Я думаю, что подготовили. Теперь, когда мы взяли Калину, Барловского и Хренковича, проблем с этим не будет. Одного не пойму - зачем этому дураку Барловскому пистолет понадобился?! На нём ведь пальцы Калины. Или Калина отдал специально, чтобы при нём не обнаружили?

— Думаю, что Калина подкинул.

— Вот и я о том же. Ладно - Калиной, Хренковичем, Барловским и всей их бандой займёмся завтра, а сегодня… Сколько на твоих?

Гусев взглянул на часы и сообщил:

— Без пятнадцати шесть.

— Пора домой. Сегодня как-то время медленно тянется.

— Пожалуй, - усмехнулся Гусев.

— Ты будешь домой заезжать? В семь встречаемся у Сосновского.

— Я? - переспросил Гусев и тут же почувствовал себя плохо.

Нельзя было сказать, чтобы у него что-то заболело, но всё тело неожиданно обмякло, расслабилось и Вячеславу захотелось спать.

— Или сразу в магазин?! Надо приёмник купить!

Усилием воли Гусев взял себя в руки:

— Лучше сразу в магазин - домой некогда ехать, потому что обязательно опоздаем.

— Что это у тебя голос такой странный? Ты не заболел? - насторожился Романенко.

— Не знаю, Андрей - спать хочется. Устал я, что ли - сам не пойму. Честно говоря, я бы лучше сейчас дома поспал.

— Ну, ты даёшь - ведь мы обещали Сосновскому, что придём?!

— Раз обещали, значит пойдём! Я не к тому.

— Вот и хорошо! Там развеешься. Это тебя работа достала. А за столом придёшь в норму - гулять, не работать! Пошли?

— Да. Как раз и осталось времени - только заехать приёмник купить. Говорил тебе - давай раньше купим, заранее подготовимся!

— С нашей работой купишь заранее!

— Плохому танцору и ноги мешают!

— Да ну тебя к чёрту!

— Сейчас оба и пойдём, только не к чёрту, а к Сосновскому, - улыбнулся Гусев, - Хотя между ними не такая и большая разница!

К магазину радиотоваров “Витязь”, расположенному на проспекте Черняховского, подъехали в половине седьмого. Времени оставалось мало, но Сосновский жил в этом же доме, где на первом этаже находился магазин и можно было особенно не волноваться.

Довольно быстро выбрали маленький приёмник. Он стоил около шестидесяти тысяч.

— Ну - берём? - спросил Гусев.

— Маленький он какой-то, несерьёзный… Одно слово - китайский. Может - дрянь? - пожал плечами Романенко.

— Хоть и маленький, а десять долларов стоит! Да и некогда выбирать - не “Океан” же покупать?! Ещё пару видеокассет прикупим - и будет нормально. А звучит он неплохо - значит удачный, хоть и китайский.

— Ладно - давай, только вручать будешь ты, - сдался Романенко.

— Договорились, - кивнул Вячеслав.

— На тебе мои двадцать и свои сорок добавь, а я пойду, видеокассеты посмотрю, - сказал Романенко и протянул Вячеславу деньги.

Пока они договаривались, к отделу подошёл хорошо одетый мужчина и купил японский музыкальный центр за девятьсот тысяч. Открыв кошелёк, незнакомец степенно и чинно рассчитывался, неторопливо перебирая купюры. Рубли были перемешаны с долларами, и даже с первого взгляда Вячеславу стало ясно, что содержимое кошелька в несколько раз больше стоимости центра.

“Надо было днём взять деньги Калины. Никто бы даже не заметил. А если Калина и назвал сумму - кто бы ему поверил?! Да и сам Калина думал, что просто сжёг их. Он, наверное, решил, что часть денег просто забыл впопыхах в своём кармане, а часть у него попросту украл Барловский. А теперь поздно. Идиот! Теперь считай гроши на этот несчастный приёмник”, - недовольно подумал Гусев и принялся шарить по карманам в поисках денег. Денег не было. Он проверил несколько раз. Результат был тот же. “То ли я их дома забыл, то ли карманник обокрал… Стоп! Точно - забыл! На столе в зале остались!” - Гусев едва слышно выругался и ещё раз проверил все карманы. Денег не было, но его манипуляции с одеждой привлекли внимание парня-продавца. Тот с недоумением покосился в сторону странного покупателя. Вячеслав вновь вспомнил о деньгах. Мужчина закрыл кошелёк, взял упакованный в коробку центр и отошёл от прилавка.

— Я вас слушаю - что вы хотели? - спросил у Гусева продавец.

Решение пришло сразу же. Впоследствии Гусев, когда вспоминал об этом вечере, даже приблизительно не мог сказать себе, почему он это сделал. Вернее, было ощущение чего-то смутного и трудноуловимого. В его голове царила странная смесь досады на собственную забывчивость, необходимости быстрее купить подарок и идти к Сосновскому, нежелания выглядеть глупо в глазах Романенко и неожиданной неприязни к незнакомому мужчине, который носит в кошельке половину годовой зарплаты Вячеслава. Всё это было и, вместе с тем, у Гусева не было осознанного желания украсть деньги. Всё вышло как-то само собой, будто условности старого, привычного мира уже не играли для Гусева никакой роли. Да так оно и было - по сути, получив возможность управлять временем, Вячеслав почувствовал себя другим человеком, во многом свободным от условностей своей прежней жизни, ведь и сама жизнь стала совершенно иной, приобретя иную условность. Конечно же, он продолжал для себя самого чётко разграничивать понятия “добра” и “зла”, но отныне эти понятия становились для него в гораздо большей степени субъективными, чем раньше. Это было неизбежно, потому что и сам мир во многом стал для Вячеслава субъективным.

Гусев посмотрел на продавца и, сосредоточившись, представил себе остановку времени. Уже привычно исчезли звуки и замерли люди. Продавец смотрел куда-то мимо Вячеслава, но Гусеву только того и было нужно - так у него было гораздо больше уверенности, что продавец ничего не заметит. Обернувшись, Гусев сразу же увидел в трёх шагах от себя мужчину, замершего с картонной коробкой в руках, внутри которой лежал запакованный музыкальный центр. Оглянувшись на продавца, Вячеслав понял, что тот смотрит на недавнего покупателя. Оценив ситуацию, Гусев зашёл за прилавок и на всякий случай повернул продавца чуть влево. Теперь тот смотрел как раз в сторону соседнего отдела. Вячеслав вернулся к мужчине с музыкальным центром. Обыскав покупателя, Гусев почти сразу достал из его бокового кармана туго набитый кошелёк. Никуда не торопясь, Вячеслав пересчитал деньги. Он настолько увлёкся, что почти не чувствовал привычного страха. В кошельке было около миллиона рублей и четыреста долларов - три сотенные купюры и ещё сотня мелочью. Гусев забрал сотенную и триста тысяч белорусскими. “Моя месячная зарплата, а он и не заметит”, - радостно подумал Гусев и, вновь вспомнив о деньгах Калины, возвратил кошелёк владельцу. Затем вернулся за прилавок, развернул продавца в прежнее положение, а сам встал на то же самое место, где стоял до замедления времени. Убедившись, что всё в порядке, Гусев отсчитал тридцать тысяч, а остальные деньги рассовал по карманам. Ещё раз окинув взглядом магазин, Гусев заметил в соседнем отделе Романенко, замершего возле кассы с двумя видеокассетами в руках. Вначале Вячеслав хотел подойти и взять ещё пару кассет, но затем передумал - с учётом рапорта Вишневецкого давать лишнюю информацию для размышления кому бы то ни было явно не стоило.