Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 9



– Никакого поединка не будет! Я не позволю, чтобы мои подданные бессмысленно убивали друг друга! Сейчас же извинитесь и дайте слово мне, что не станете драться с оружием в руках!

Словен и Изяслав молчали.

– Хорошо, тогда я прикажу взять вас под стражу и не выпускать, пока вы сами добровольно не явитесь ко мне и не пообещаете помириться между собой. Эй, стража! Взять их и отвести каждого в отдельный поруб. Пусть подумают о своем поведении на досуге!

«Глупо, как все глупо вышло! – думал про себя Словен, когда его выводили из дворца. – Как меня учили с детства: не совершать необдуманных поступков. Семь раз примерь, один раз отрежь!»

Его привели к порубу, находившемуся возле крепостной башни. Это была глубокая яма, в которую был врыт сруб; сверху были накатаны бревна и навес в форме шалаша от дождя и снега. Входом в него было небольшое отверстие, закрываемое толстой крышкой.

По лестнице Словен спустился в сырое, пахнущее гнилью и плесенью помещение, в темноте нащупал деревянные нары с наброшенным барахлом, прилег. В голове пустота, в теле огромная усталость. «Посплю, а потом будет видно, – подумал он, устраиваясь поудобнее на лежанке. – Как говорят, утро вечера мудренее».

О своем будущем он особо не беспокоился. Он знал, что Велемудр выпустит его не позднее чем следующим утром: если он это не сделает, за него постарается дружина, которая вызволит своего князя!

Немного повозившись на неудобном ложе, он уснул.

Разбудил его скрип отворяемой крышки. В глаза ударил свет, заставив зажмуриться. Словен поднялся и, увидев в проеме лицо князя Бранибора, спросил:

– Что, великий князь вызывает к себе?

– Нет, Велемудр больше не вызовет к себе.

– Что так? Неужели я так провинился, что мне нет прощения? – с некоторой усмешкой спросил Словен.

– Велемудр никого больше не призовет и никого больше не сможет простить. Он умер нынешней ночью!

– Как умер? От чего?

– На рассвете с ним случился сердечный удар. Нет больше великого князя Велемудра.

Словен вскочил с лежанки, по лестнице стремительно взбежал наверх.

– Бранибор, скажи, что это неправда! – в отчаянии крикнул он.

– Увы, и Велемудр ушел к нашим предкам.

– Но на пиру он был совершенно здоров!

– Все мы во власти богов. Как они решат, так и будет.

Словен присел на ступеньку лестницы, руками обхватил голову, произнес, качаясь из стороны в сторону:

– Какого правителя мы потеряли! Какого человека!

– Но этот человек усадил тебя, князь, в поруб…

– За дело упрятал, как нашкодившего мальчишку. Что я, не понимаю?

– Ладно, князь, убиваться. Пойдем, отдадим должное покойному.

Они вошли во дворец. В гостиной, где вчера кипел веселый пир, на столе лежал великий князь. Словен подошел поближе. Лицо Велемудра было спокойно, но несколько отстраненно, будто он был обижен на всех и намеренно не хотел ни с кем иметь дела. Смерть нисколько не тронула его, не изменила; казалось, он откроет сейчас глаза, вздохнет глубоко, встанет и пойдет по своим делам. И в какое-то мгновенье Словен в это поверил, потому что человек долгое время не может примириться с мыслью об уходе близкого человека в вечность, ему кажется, что возможно чудесное возвращение…



Вокруг тела покойного собралась большая толпа. Все стояли молча, потрясенные свалившимся горем. Недалеко от себя Словен увидел Бажену и боярина Изяслава. Лицо боярина было будто каменное, а девушка часто утирала наполнявшиеся слезами глаза. И тут Словену произошедшая вчера ссора показалась такой мелкой, настолько никчемной, что он чуть не застонал от охватившего его раскаяния и угрызения совести; он понял, как был мелочен и суетен, ничтожен и вздорен, а главное, понимал всю неправоту и все же стоял на своем. Он – обыкновенная, заурядная, ничем не примечательная личность по сравнению с тем, кто ушел в вечность…

Недолго постояв, Словен вышел из дворца, остановился на крыльце, невидящим взглядом стал смотреть вдаль. К нему подошел Изяслав.

– Князь, – сказал он тихим голосом, – в этот печальный для нас всех день… Я погорячился вчера, а потому прошу прощения.

Словен был покорен благородством и прямотой боярина. Не раздумывая, подал ему руку:

– Ты меня тоже прости, что я так непродуманно и опрометчиво поступил на состязании.

Они обменялись крепким пожатием и разошлись. Словен направился во дворец и в прихожей лицом к лицу столкнулся с Бранибором.

– Князь, – сказал Бранибор, – я должен тебе сообщить что-то очень важное. Зайдем в эту горницу, там как раз Брячислав.

Брячислав сидел за столом, перед ним кувшин вина и скромная закуска – куски мяса и хлеб.

– Садись, Словен, – пригласил он. – Помянем нашего правителя Велемудра.

Они налили себе в бокалы, выпили, закусили.

– Пока ты сидел в порубе, важные дела свершились, – сказал Бранибор. – Мы с Брячиславом стояли у изголовья великого князя, когда он испустил последнее дыхание. Сразу встал вопрос о наследнике. Всем известно, что Велемудр хотел видеть на престоле своего старшего сына, Доброслава. За него стоял Брячислав. Но я был на стороне Довбуша. Как бы мы ни крутили, но он является единственным законным наследником престола. Поступить иначе – значит породить смуту в стране, а этого нам допустить нельзя. Я убедил в этом лютичского князя, и мы совместно приняли решение послать за Довбушем, чтобы он приехал в столицу и стал великим князем Руссинии. Что ты на это скажешь?

– Я согласен с вашим решением.

– Ты близко общался с Довбушем. Что это за человек? Он столько лет безвыездно жил в Галкино, что мы о нем почти ничего не знаем.

– Да как сказать… Обыкновенная, ничем не примечательная личность. Живет сегодняшним днем, заглядывать в будущее не умеет и не любит. Не глуп, но и особыми способностями не блистает… И еще. На него очень большое влияние оказывает его жена, германка Гудни. Волевая и смелая женщина. Он порой поступает под ее диктовку.

– Женщина – это плохо, – встрепенулся Брячислав. – Там, где женщина, там беда.

– Ну, это сильно сказано, – возразил Бранибор. – Бывают женщины с государственным умом. Таких послушать – как меду напиться.

– Ну уж нет. Я слабое сословие близко к власти не подпущу.

– Ладно, не столь это страшно. Просто нам, князьям, на первое время надо под свою опеку взять нового правителя, следить за его действиями и при случае подсказывать, подправлять, вразумлять где надо…

– Если он позволит, – скривил узкие тонкие губы Брячислав.

– На то мы и князья – главная опора великого князя! Если не мы, то кто еще? Бояре – это сила, но их десятки и они рассыпаны по всей стране. А мы – вот они. Нам, троим, легко собраться и договориться. Так не упустим свои возможности!

– Может, и не понадобится наше вмешательство, – вступил в разговор Словен. – Велемудр так хорошо наладил жизнь в государстве, что только правь, как заведено, и все будет прекрасно. Казна наполнена. Дружины хорошо вооружены и обучены. Для народного ополчения оружие и снаряжение запасены. Крепости и пограничные укрепления в хорошем состоянии. Окружение великого князя, которое занимается управлением страной, подобрано умное и работящее. Тут и дурак справится.

– Ну, дураков нам не надо, и без них иногда тошно становится. Нам бы в правители поумнее человека.

– И чтобы не дурачился. Потому что иногда умные люди, получив власть, начинают так дурачиться, что только диву даешься.

– Правильно. Ведь недаром говорят: если хочешь узнать человека, дай ему власть.

Довбуш прибыл в столицу Рерик в день похорон Велемудра. Тело великого князя в военном снаряжении было положено в саван и опущено в глубокую и широкую могилу. Рядом с ним положили его оружие, поставили кувшины с вином и чарку, куски мяса, различную золотую и серебряную посуду, кое-что из утвари. Все это должно было пригодиться бывшему правителю на том свете. Потом под рев труб и рогов, переливы свирелей и сопелей и бой барабанов могила была засыпана, а над ней сооружен курган. Три дня продолжалась тризна. Все это время Довбуш со скорбным лицом выполнял все положенные ритуалы, а в кругу князей, бояр и дружинников пил вино и поедал пищу; пил, но не напивался.