Страница 43 из 48
Они долго не раздумывали. Мы услышали топот ног и треск веток.
Я сорвался с земли.
- Мы должны добраться до того перекрестка. Там будет страшная драка!
Ребята хотели бежать вслед за ватагой, но Марта остановила их.
- Водой будет ближе. Поплывем на край озера, к каналу. Оттуда всего несколько шагов до перекрестка.
Уже не скрываясь, побежали мы к нашей флотилии.
Я включил мотор самохода на максимальную скорость, но он тянул лодки, поэтому скорость казалась нам недостаточной.
- Вот если бы это был мой глиссер! - Жаловалась Марта.
Мы прошли маленький остров. Над озером начала подниматься легкая дымка, от нее стало темнее, быстро надвигалась ночь. В окнах домов в Ежвалда здесь и там горел свет. Вскоре только эти маленькие огоньки подсказывали нам, на каком расстоянии мы от берега. Вокруг все тонуло в белом безграничном тумане, мы плыли как в бескрайнем море.
Я включил фары автомобиля. Мгла все сгущалась, даже фары не могли пробить ее дальше, чем на несколько метров. Я должен был уменьшить скорость, потому что почти наткнулся на большую корягу. Обошел ее в последний момент; байдарка Телля только коснулась ее.
Но до канала было уже близко. Мы оказались в заливе и увидели свет электрической лампы на дворе какой-то одинокой усадьбы высоко на косогоре. Я плыл почти наугад и самоход едва не ударился о деревянный помост.
Мы подошли к нему, причалили рядом с чьей-то моторной лодкой. Затем побежали по доскам помоста, который тянулся через болото и пойму до сухого луга.
Перед нами сверкнули фары автомобиля, ехавшего по шоссе на косогоре. Это было шоссе от Ежвалда на Материк.
Мгла висела только над озером. На вершине косогора туман прерывался, будто отрезанный ножом. У асфальтового шоссе было виднее, по дороге еще скользили последние темно - красные лучи солнца, потом оно скрылось за лесом. А поле, луга, помост и озеро - все утонуло во мраке. Когда мы выходили на шоссе, нам казалось, что мы выныривает из серой пены.
Наши ботинки застучали по бетонному мосту. Мы увидели, что шоссе поворачивает и исчезает в черной стене леса.
И вдруг в глухой топот наших шагов ворвался крик. Кто-то отчаянно вопил. Затем над полями раздался визг нескольких голосов и отозвался эхом в соседнем лесу.
Мы догадались, что это ребята из ватаги поймали Романа.
Отчаянный вопль раздался еще раз. Кто-то бежал к нам, а за ним гналась толпа подростков. Мы не видели их, потому что еще были за поворотом шоссе. Но тут они вынырнули из темноты. Бежал Роман. Бежал быстро, тяжело дышал и все повторял:
- О господи, они убьют меня.
За ним бежало трое парней.
Расстояние между Романом и преследователями быстро сокращалось.
Мы встали поперек шоссе. Поле слева отгораживала колючая проволока, там было пастбище. С правой стороны тоже тянулась изгородь из жердей. Роман не мог убежать в сторону, он должен был попасть в наши руки.
Он увидел нас. На мгновение замедлил бег, будто решая, что сделать. Однако шум погони за его спиной не оставлял ему выбора. Только у нас он видел свое спасение.
Остановился в трех шагах от нас.
- Спасите меня ... - заныл он. - Они меня убьют! Я хочу отдаться в руки милиции.
Он выдернул из кармана пачку ассигнаций.
- Я отдам деньги ... Возьмите, - он протянул преследователям руку с деньгами.
Ватага остановилась в нескольких шагах от нас. Так мы стояли друг напротив друга, а между нами Роман трясся от страха и бормотал:
- Я хочу в милицию ... Сдайте меня в милицию ... Они хотят меня убить ...
Нельзя было медлить. Ведь речь шла о том, чтобы не началась драка.
- Ладно, - сказал я Роману. - Мы отведем тебя в милицию.
Теперь выступил вперед Лисья Шкурка.
- Мы сами сдадим его в милицию, - сказал он, - и расскажем все как было. Это негодяй. Он всех обманывал и обворовывал. И нас тоже, своих дружков.
Другой парень сказал:
- Пусть нас всех посадят. Мы хотим свидетельствовать против него и рассказать как было на самом деле. Это он уговорил нас украсть лодки. Это он порезал ножом мережу на озере ...
Я чувствовал, что во мне нарастает презрение к ним всем. Жалкое было их желание свалить всю вину на Романа. Если бы он пришел с деньгами и продуктами, они считали бы его героем и без зазрения совести воровали бы и дальше.
И все же было что-то символическое в том, что, они сами хотели отдать Романа в руки милиции.
Я услышал полный пренебрежения Мартин голос:
- Здесь рядом есть лесничество с телефоном. Пусть кто-то из вас пойдет туда и заявит в милицию.
Лисья Шкурка уже повернулся, чтобы выполнить приказ Капитана Немо.
Но это оказалось ненужным.
На шоссе, от Материка, засверкал свет автомобильных фар, а через несколько секунд около нас остановилась милицейская машина.
Оказалось, что из Семьяна кто-то позвонил в милицию и сообщил, что в селе бродят мальчишка из ватаги. Позже сообщали и о том, что один из них пошел по мостовой в направлении Ежвалда. И милиция приехала схватить его на дороге.
Теперь по радиотелефону вызвали с Материка вторую автомашину, которая должна была забрать всех мальчишек. Роман умолял милиционеров отпустить его. Клялся, что не имел ничего общего с ватагой, что он находится под опекой рыбаков с яхты, а тут оказался совершенно случайно.
Нам не хотелось слушать его ложь. Я приказал своим возвращаться. Мы понимали, что события, которые произошли на шоссе, еще не конец всей истории.
Но для нас она уже закончилась.
Мы снова нырнули в прибрежную мглу. С трудом нашли деревянный помост через заводь.
- Жаль все же, что я не посмотрел на ту карту ... - сказал я, когда мы садились на наши суда.
Ястреб положил конец делу одним взмахом руки.
- Вы все о той карте. Самое важное, что мы разгромили шайку и теперь на озере будет покой. Завтра я расскажу лагерным хроникерам, пусть допишут в хронике новый раздел.
- И в каждом разделе надо воспеть честь и геройство товарища Ястреба, - захихикал Баська.
- Ты думаешь, что я делаю это ради славы? - Возмутился Ястреб. - Я за справедливость. Я хочу в будущем учиться на юридическом факультете. Буду прокурором.
Озеро все еще было покрыто густой мглой, которую с трудом пробивал свет моих фар. Затем поднялся легкий ветер и начал разгонять мглу. Она сбивалась в столбы и стены, нам иногда казалось, будто мы плывем через зал в каком-то огромном здании. Это была захватывающая картина. Высоко над головой небо было безоблачное, светила луна и его лучи будто потоками ртути растекалось по туманным столбам и колоннам.
Вернувшись в лагерь, я подробно рассказал о путешествии Бронке и Франеку. Они выслушали меня молча. Только после ужина Франек сел возле меня.
- Я знаю, что это я во всем виноват. Это я собрал ватагу. Я привел их сюда. И теперь их накажут, а я избегу этого. По -вашему, это справедливо?
- Я согласен, что ты сделал много плохого. Но потом же ты решил исправиться.
- А они? Я не сделал ничего, чтобы их спасти.
- Ты не имел на них влияния, - ответил я. - Они слушались тебя только тогда, когда ты поощрял их к чему-то плохому. А как попытался поступить иначе, они выгнали тебя из ватаги. Поэтому мне кажется, что твои угрызения совести безосновательны. Но когда ты чувствуешь себя виновным и считаешь, что не можешь избегать наказания, сам определи себе кару. Я только скажу тебе, что ты сам должен измениться.
Думаю, он понял меня, потому что ничего не сказал.
- А я? - Робко отозвалась Бронка.
- Ты сама знаешь, что должна сделать. Возвращайся домой.
В то время я еще не знал, что Бронкино дело уже на второй день будет решено.
Она написала родителям, что находится у Озерища, а на письме был штамп почты Семьяна. И родители приехали в Семьяна, чтобы разыскать дочь.
Они появились в гарцерском лагере спросить, не встречали ли гарцеры где-нибудь в этих местах девушку по имени Бронислава. Вскоре Телль приехал к нам на байдарке и забрал девушку в Семьяна.