Принцесса-невеста

Валери, взяв комок, начала спускаться по лестнице в кухню.

– Это твоя лучшая работа; улыбнись.

– Оно точно сработает? – спросил Иниго.

Макс уверенно кивнул. Но не улыбнулся. Что-то на задворках сознания беспокоило его; он никогда ничего не забывал, ничего важного, и это он тоже не забыл.

Он просто не вспомнил вовремя…

В 4:45 принц Хампердинк вызвал Йеллина в свои покои. Йеллин явился незамедлительно, с ужасом ожидая того, что, как он знал, должно было произойти. На самом деле его заявление об отставке уже лежало, написанное, в конверте в его кармане.

– Ваше Высочество, – начал Йеллин.

– Докладывайте, – приказал принц Хампердинк. Он был одет в свой ослепительно белый свадебный костюм. Всё ещё выглядел как огромная бочка, но ярче.

– Все ваши пожелания были исполнены, Высочество. Я лично проследил за каждой деталью. – Йеллин очень устал, его нервы уже давно были полностью издёрганы.

– Конкретнее, – сказал принц. Семьдесят пять минут отделяло его от того момента, когда ему впервые предстоит убить женщину, и он думал о том, успеет ли схватить её за горло до того, как она закричит. Весь день он тренировался на огромных сосисках и смог отточить движения, но всё же огромные сосиски – это не шеи, и при всём желании не становились ими.

– Все входы в замок были заново опечатаны этим утром, исключая главные ворота. Остался лишь один вход и лишь один выход. Я сменил замок на главных воротах. К новому замку есть лишь один ключ, и я держу его при себе, где бы я ни был. Когда я нахожусь снаружи с сотней солдат, я запираю дверь снаружи, и никто не может покинуть замок. Когда я с вами, как сейчас, я запираю ворота изнутри, и никто не может войти в замок.

– Следуйте за мной, – велел принц и подошёл к большому окну своих покоев. Он указал наружу. Под окном был прелестный аккуратно разбитый садик. За ним – личные конюшни принца. За ними, как можно догадаться, – внешняя замковая стена. – Так они проберутся сюда, – сказал он. – Перелезут через стену, затем через мои конюшни, через мой сад, к моему окну, задушат принцессу и вернутся обратно тем же путём раньше, чем мы их заметим.

– Они? – спросил Йеллин, заранее зная ответ.

– Гульденцы, конечно же.

– Но стена там, где вы указали – самая высокая из стен, окружающий Флоринский замок – в этом месте она пятьдесят футов в высоту – поэтому это наименее вероятное место для атаки. – Он отчаянно пытался не утратить контроль над собою.

– Это ещё одна причина, по которой они выберут эту позицию; кроме того, всем известно, что гульденцы – непревзойденные альпинисты.

Йеллин никогда об этом не слышал. Он всегда считал, что швейцарцы являются непревзойдёнными альпинистами.

– Высочество, – предпринял он последнюю попытку, – ещё ни от одного шпиона я не слышал ни слова ни о каком заговоре против принцессы.

– Из достовернейшего источника я знаю, что сегодня ночью состоится попытка убийства принцессы.

– В таком случае, – сказал Йеллин, опустился на одно колено и достал конверт, – я должен уйти в отставку. – Это было трудное решение – Йеллины управляли правоохранительными органами Флорина вот уже много поколений подряд и относились к своей работе более чем серьёзно. – Я не способен как следует выполнять свою работу, сир; прошу простить меня и поверить мне в том, что ошибки, которые я совершил – это ошибки тела и разума, но не сердца.

Принц Хампердинк неожиданно осознал, что находится в весьма затруднительном положении, ведь, когда война окончится, ему будет нужен кто-то, кто останется в Гульдене и будет им управлять, ведь сам он не сможет находиться в двух местах одновременно, а из всех людей на свете он доверял лишь Йеллину и графу, а граф никогда не согласится на эту работу, ведь в последнее время он был одержим только своим «Пособием по боли для начинающих».

– Я не приму вашей отставки, вы способны выполнять свою работу, никакого заговора нет, я сам убью принцессу сегодня вечером, а вы будете управлять Гульденом от моего имени, когда война закончится, теперь поднимитесь обратно на ноги.

Йеллин не знал, что и сказать. «Благодарю вас» совершенно не подходило к ситуации, но ничего другого придумать ему не удалось.

– Сразу после свадьбы я отошлю её сюда, чтобы она приготовилась, пока я, при помощи заранее заготовленных сапог, оставлю следы, тянущиеся от стены к спальне, и возвращающиеся от спальни к стене. Поскольку вы стоите во главе правоохранительных органов, я думаю, вы быстро сможете подтвердить мои опасения о том, что следы могут принадлежать лишь солдатам Гульдена. После этого мы издадим одну-две королевских декларации, мой отец сможет отречься от власти, как будучи не в состоянии вести военные действия, и вскоре вы, дорогой Йеллин, будете жить в Гульденском замке.

Йеллин понял, что разговор окончен.

– Моё сердце желает лишь одного – служить вам.

– Благодарю вас, – сказал Хампердинк, довольный его словами, потому что, в конце концов, верность нельзя купить за деньги. И с этим настроением он сказал Йеллину, уже находившемуся около двери: – Ах, если увидите альбиноса, скажите ему, что он может стоять позади во время свадьбы; я не возражаю.

– Я скажу, Высочество, – ответил Йеллин и добавил, – но я не знаю, где сейчас мой кузен – менее часа назад я искал его, но не смог найти.

Принц всегда умел распознать важные новости, когда слышал их, ведь он не просто так был величайшим охотником в мире, и, более того, если и можно было что-то сказать об альбиносе, так это то, что его всегда можно было найти.

– Боже мой, вы же не думаете, что это часть какого-то заговора? Момент самый подходящий; вся страна празднует; если бы Гульдену исполнялось пятьсот лет, я бы обязательно напал на них.

– Я поспешу к воротам и буду сражаться, я отдам свою жизнь, если потребуется, – сказал Йеллин.

– Молодец, – сказал принц ему вслед. Если атака должна была состояться, она произошла бы в самое занятое время, во время брачной церемонии, поэтому её надо было передвинуть. Государственные дела делались медленно, но у него была власть. Шесть часов отменялись. Он будет сочетаться браком не позже полшестого, либо знать хорошую причину, почему нет.

В пять часов вечера Макс и Валери пили кофе в подвале своей хижины.

– Тебе лучше пойти прямо в постель, – сказала Валери, – ты выглядишь очень обеспокоенно. Ты не можешь не спать всю ночь, как в молодости.

– Я не устал, – сказал Макс. – Но ты права в другом.

– Скажи мамочке, – Валери подошла к нему и погладила там, где когда-то были волосы.