Услышать тебя...

— Зачем забывать то, что было прекрасно?

— Если это было прекрасно, почему же ты ушла? — невольно с затаенной болью вырвалось у него.

— Поверь, я много об этом думала... Я никогда ке сожалею о том, что случилось. И сейчас тоже, но...

— Что «но»?

— Я могу и ошибаться, — сказала она и, отвернув­шись, посмотрела вдаль: туристов уже не видно. Навер­ное, зашли в ресторан, где для них уже накрыт стол с русскими закусками и медовухой. Прическа у Лены другая: коротко подстриженные волосы не скрывают тонкую белую шею. Огромные глаза кажутся еще глубже на похудевшем лице. Кажется, она стала еще красивее, но вроде бы холоднее, равнодушнее.

— Это ведь разные вещи: не сожалеть и ошибаться, — задумчиво произнесла она. — К чему ворошить былое? Прошлое не вернешь, а настоящее не изменишь...

— Раньше ты не была столь рассудительной, — ус­мехнулся он.

— Была, Сереженька... Всегда была рассудитель­ной. .. Иначе бы мы с тобой не расстались.

— У тебя сын или... — спросил было Сергей, но Лена перебила:

— У нас нет детей.

И он понял, что на эту тему говорить не надо.

— Меня все эти годы мучила мысль, что я причинила тебе боль, — сказала она. — Не скрою, были моменты, когда мне хотелось все бросить: и работу, и мужа, и уехать к тебе...

— Я ждал тебя, — сказал Сергей. — Очень ждал.

— Ждал... — невесело улыбнулась она. — У нас, дей­ствительно, все в прошлом... А теперь кого-нибудь ты ждешь? — И пытливо заглянула в глаза.

— Жду,, — сказал Сергей. — Вот только не знаю, вер­нется ли она.

— Ты всегда был искренним, — она улыбнулась, хотя в огромных глазах и затаилась грусть.

— А как ты? — спросил он.

— Мне, в общем, повезло, — коротко ответила она.

— Мне твой муж очень понравился, — сказал Сергей.

— Ты напечатал тот рассказ про влюбленного маль­чика и девочку? — перевела она разговор на другое.

— Нет, — ответил Сергей. — Этот рассказ был толь­ко для тебя.

— Я забыла... Он погиб, этот мальчик?

— Не помню, — сказал Сергей. — Я тоже все забыл. А ту рукопись, что ты читала, сжег.

Она отвернулась, скользнула взглядом по зеленому с сизоватым отливом берегу. Помолчала. И, не глядя на него, сказала:

— Ждал, забыл, сжег... У тебя все просто и ясно. За­видую тебе!

— Когда-то я думал, что мы без слов понимаем друг друга, — с горечью ответил он. — Не дай бог, чтобы у тебя все было так просто и ясно, как у меня. И не за­видуй мне... Не надо. Это смешно!

— Мне не смешно, — тихо, будто эхо, откликнулась она.

— Что ушло вместе с тобой, я не верну уже нико­гда. .. После встречи с тобой я уже совсем не тот, что был раньше.

— Лучше или хуже?

— Я ведь о другом... — усмехнулся он. — Мы пере­стали друг друга понимать... А может, и не понимали?

— О чем же ты? — Ее наполненные густой синевой глаза смотрели на него, как прежде, прямо и открыто.

— Я потерял не только тебя, — сказал он, — а и себя. Я перестал верить женщине. И самое худшее — разучил­ся любить. Что-то ушло от меня безвозвратно. И вернет­ся ли?

— Ты стал другим, Сергей, — сказала она. —Может быть, и не стоит жалеть о том, что произошло?

— Не знаю... Не с тех пор я счастливым себя не чув­ствую.

— Нельзя быть все время счастливым... — улыбнулась она. — Захочется хотя бы немного несчастья.

— По-моему, это называется с жиру беситься, — грубовато заметил он, не приняв шутки.

— И все-таки я была уверена, что ты разыщешь меня, — помолчав, сказала она.

— Зачем?

— На этот вопрос я тебе никогда не отвечу... Да, на­верное, об этом и не следует спрашивать женщину.

Наступила неловкая пауза. Лена проводила взглядом пролетевшую над озерам ласточку и кивнула на Бутрехина, сидевшего на траве.

— Это твой друг?

— Пойдем, я тебя познакомлю с ним, — сказал Сер­гей.

И снова весело бежит «Москвич» по живописному шоссе. В обратный путь.

В «Русской сказке» пообедали вместе с Леной, а по­том посадили ее в автобус, который уезжал в Москву. Перед отправлением автобуса Лена со смущенной улыб­кой— уже не было времени написать свой адрес — суну­ла Сергею визитную карточку. Сказала, что там все на­писано: и рабочий телефон, и домашний. В карточке еще, между прочим, было написано, что Лена — кандидат фи­зико-математических наук...

Наверное, так и должно быть: раз муж ученый, зачем же отставать жене? ..

Эта нечаянная встреча повергла Сергея в глубокую грусть. Будто старая рана открылась в правом боку. Ни­что в нашей жизни не проходит бесследно: ни удар ножа, ни болезнь, ни любовь... И Лена стала другой, да и он изменился. Им просто не о чем было говорить. Все время копаться в том, что было и прошло, не очень-то интерес­ное занятие. Говорить о ее семейной жизни не хотелось — это как раз их не связывало, а разъединяло.

И все равно здорово, что они встретились. Он «свалил камень с ее сердца», как она сказала, да и она вытащила у него застарелую занозу. «Будешь в Москве, обяза­тельно заходи, — говорила она. — Муж будет рад!» Бу­дет рад муж или нет, этого он не знает, но, возможно, при случае и заглянет... А может быть, и нет, к чему все это?..

Их обогнал рейсовый автобус. У заднего окна, рас­плющив носы о стекло, стояли два светловолосых паренька и показывали язык. Сергей улыбнулся, а Николай погрозил кулаком.

— Если бы Лена сказала, что вернется к тебе...— после долгого молчания произнес Николай.

— Она поумнее тебя и никогда бы не сказала это­го, — нахмурился Сергей.

— Ну а если бы? — допытывался тот.

— Поди ты к черту! —огрызнулся Сергей и замолчал.

— Вот то-то и оно, — усмехнулся, Николай. — Одну, говоришь, любишь, а вторую тоже не выкинул из сердца.

Сергей смотрел на дорогу, баранка привычно сколь­зила в его руках.

— Я вот о чем подумал, — сказал он, — каждому че­ловеку в его жизни всего отведено ровно столько, сколь­ко природой отпущено. Я где-то читал, что за свою жизнь человек съедает столько-то тонн и ни килограмма боль­ше, произносит определенное количество слов, по мерке расходует свои эмоции и получает наслаждения...

— Не человек, а кибермашина, — ввернул Нико­лай,— подключенная к дозатору!

— Наверное, и с любовью так же, — продолжал Сер­гей. — Сердце-то одно, и настоящая большая любовь, по-видимому, в него вмещается лишь одна. А человек раз­рывает ее на части, мельчит, делит... И это уже не любовь, а мелкие любовишки... Я хочу сказать, что каж­дая ушедшая любовь уносит из тебя частицу той большой любви, которую в каждого из нас заложила природа... Встретив Наташу, я подсознательно это понял и... испу­гался ее любви. Смогу ли я ей ответить тем же?

— Не паникуй, — посерьезнев, сказал Николай. — Есть люди, которые всю свою жизнь растрачивают себя направо и налево, а ты все-таки цельная натура, и, как говорится, еще есть у тебя порох в пороховницах!

— Порох-то еще и не весь истрачен, — сказал Сер­гей.— А вот Наташи-то нет. Там, на целине, много ре­бят,— кто знает, может, и встретила своего сокола яс­ного. ..

— Побывав в «Русской сказке», ты и заговорил, как сказитель, — улыбнулся Николай.

— Вот и Лена заметила, что я не такой, как был,— думая о своем, говорил Сергей. — Слово-то не произнес­ла, а оно у нее вертелось на языке…

— Какое слово?

— Холодный, черствый… Вобщем, она почувство­вала во мне эти самые потери, о которых я тебе толко­вал. .. Женщины это здорово чувствуют!

— Послушай, Серега! — развеселился Николай. — С каких это пор ты стал женщин бояться?

— Если бы только это, — все так же отрешенно от­ветил Сергей. — Беда в том, что я себя стал бояться…

— Послушай, я недавно чуть было не женился, — старался развеселить приятеля Николай. Ему не нрави­лось его настроение. — На Веронике, актрисе из нашего театра... Не улыбайся, я серьезно…

— И что же Вероника?

— Пожила у меня два месяца и ушла.

— Плохо готовила?

— Это еще полбеды: я научил бы... Она сказала, что я скучный, как понедельник! И, даже когда молчу, действую ей на нервы. Скрип моих костей и то, видите ли, ее раздражает!