Страница 26 из 44
Джинсы, видимо, исчерпавшие свой лимит прорех и потому обрезанные до колена. Майка без рукавов, обнажающая такие руки... такие руки грех прятать! Свет из окна превращает кавардак на голове в некое подобие золотого нимба. Ну, чисто ангел. Падший. Потому что выражение лица не ангельское, а виноватое. Нашкодившее.
____________________
У него никогда не было проблем с тем, как себя вести потом. Например, наутро после секса, если оно случалось, это утро. Как-то само собой все получалось, не бывало неловкости и смущения, уже давно. Но сейчас - не знал, куда девать глаза, руки, самого себя. Смотреть - неловко, не смотреть... да как не смотреть-то, когда хочется?!
Надя молчит. Смотрит на него, улыбается и молчит.
- Я... гхм... завтрак... - он совсем теряется в словах, как будто ему четырнадцать. Не выдерживает и делает шаг ей навстречу.
У него до конца не высохли волосы, темнеют у шеи. Видимо, недавно из душа. Надя вдруг понимает, что он, в отличие от нее - чистый, свежий, в душ сходил, зубы почистил, переоделся. А она... она тут стоит в одном мужском халате, на голове непонятно что, косметика наверняка вся посыпалась, бедра еще липкие и вообще... Ей срочно нужно в ванную!
- Вик, я сначала в душ, ладно? Десять минут. А потом буду завтракать.
Он не успевает ничего сказать, как щелкает замок ванной комнаты.
- Я там тебе полотенце приготовил, - запоздало. - Синее, в желтую клетку.
Про десять минут она обманула. Ближе к получасу - это вернее. За это время он успел нанести существенный урон приготовленному завтраку.
_______________
Она такая красивая, что у него просто зуд в пальцах - так хочется ее обнять. Мокрые волосы, чистое лицо без косметики, огромные глаза оттеняются синевой халата.
- Не падаешь в обморок, Вик?
- От чего?
- Ненакрашенная, без укладки... Зрелище не для слабонервных.
Вик лишь изумленно качает головой. Она так шутит? Кто их поймет, этих девушек. Она безумно красива именно такая - настоящая, естественная, в его банном халате, с лукавой улыбкой на розовых губах. Черт, кажется, он теряет голову, хочет ее снова, словно маньяк какой-то...
- Я блинчиков поджарил... с творогом. Они магазинные, замороженные, но вкусные, вроде бы... Я пять штук съел.
- Сколько?! - Надя смотрит на него с веселым изумлением. - Вик, куда в тебя столько влезло?
- Я... хм... на нервной почве... всегда... Разогреть тебе? Остыло уже.
Надя отрицательно качает головой.
- Ты разве не знаешь, что я люблю на завтрак? - подходит к нему близко.
- Нет, - он синхронно отрицательно мотает головой. - Кофе? Шоколад?
- А нам не надооооо, - поет Надя неожиданно, - ни мармеладаааа, ни шоколадааааа...
- Чего?!?
- А только маленьких... хотя нет, не маленьких... совсем даже не маленьких... - сделала вид, что задумалась, а потом закончила торжествующе: - а только сладеньких, кудрявеньких... парней! - привстала на цыпочки, но поцеловать не успела - он сделал это первый. И, спустя пару минут и с трудом переводя дыхание: - Вот он, мой любимый завтрак...
- Похоже, и мой теперь тоже, - он не может сдержаться и улыбается. Она такая... красивая и забавная, ершистая и домашняя... Он не может осознать все те перемены, которые происходят с ним, с его восприятием Нади. Но чувствует, что эта их новая взаимная интимность притягивает его к ней еще сильнее. А он думал - сильнее некуда.
- Вик, как ты думаешь?.. - она смотрит на него задумчиво, наклонив голову.
- Что? - у него все мысли о том, что он снова хочет ее целовать. И будет сейчас это делать!
- Это приятно - когда от девушки пахнет мужским гелем для душа?
- Эээ... не знаю...
- Я вся пахну твоим гелем для душа. Ты будешь меня целовать?
- Конечно!
- Везде?
У него сбивается дыхание. Тяжело сглатывает.
- Да. Буду. Везде.
- Хорошо.
Ее руки ложатся на пояс халата. Одно ее движение - и у него ощущение, что он пропустил "маваши гери"*. У Вика не было возможности рассмотреть ее вчера... и сегодня ночью. Зато сейчас - смотреть - не насмотреться. Халат синими волнами лежит у ее ног. Идеальных ножек. И все остальное тоже - идеальное. Ее одевает яркий солнечный свет, и только он. Этот свет показал бы все ее изъяны, если бы они у нее были. Или это Вик просто ослеп от ее наготы.
Притягивает Надю к себе, целует беспорядочно - лоб, веки, виски, шепча между поцелуями - глупо, наивно, горячо, но молчать не может, а что-то другое говорить рано и страшно. Поэтому и шепчет в ее виски, глаза, губы: "Хочу тебя. Хочу тебя. Умираю как хочу".
Вокруг залитая ярким летним светом кухня, на столе остывший завтрак. А посреди кухни обнаженная красивая девушка и одетый в непритязательную домашнюю одежду парень. Они целуются, и им абсолютно плевать, как это все выглядит со стороны.
Спустя пару минут они снова на кровати, она снова голая, снова под ним. Они наперегонки сражаются с его одеждой. Чтобы опять почувствовать друг друга, подарить наслаждение и улететь вместе. И это чудо снова происходит с ними, свет дня ему не помеха.
_________________
- Ну и что мне делать?
- Не знаю, - он улыбается виновато. - Я могу попробовать... у меня есть нитка с иголкой Хотя бы так, чтобы не видно было...
- Давай-давай, - Надя плотнее кутается в одеяло. - Сам порвал - сам и зашивай. В следующий раз думать будешь, как на девушке платье рвать, - мстительно: - Дорогое, итальянское.
- Надь, ну я же извинился... И не только за платье... Прости...
- Вик, где твое чувство юмора? - его даже дразнить неинтересно, до сих пор терзается чувством вины - только повод ему дай.
Он сидит на полу, согнув ноги "по-турецки" и действительно зашивает ей платье! Судя по тому, как у него это выходит - с иголкой обращаться умеет, хотя бы минимально. В отличие от Нади. Голова его низко наклонена, лица не видно, только светлая кудрявая макушка. А ей хочется сбросить это чертово одеяло и устроиться на полу рядом с ним, и руки запустить туда, в это кудрявое шелковое безобразие. Приворожил он ее, что ли?!
- Ну, чисто молодой Жан-Поль Готье за работой!
- А? - он поднимает на нее недоуменные глаза. - Кто? Какой Поль?
- Жан-Поль Готье. Известный французский кутюрье. Почему-то такая ассоциация, - Надя улыбается. - Странно, правда? Если женщина с иголкой - так это просто домохозяйка мужу носки штопает. А если мужчина с иголкой - так сразу мысли о высокой моде.
- Не надо таких мыслей. Они там все педики.
- Баженов, ты гомофоб! - она смеется, а потом резко перестает. Он каким-то странным, но уверенным движением перекусывает нитку, но ей это кажется безумно сексуальным. Точно, приворожил! Сидит и млеет от того, как парень платье зашивает.
- Может, и так, - соглашается он. Протягивает ей платье. - Держи. Как смог. Широко лучше все-таки не шагать.
- Выйди, - мотнула головой в сторону двери. - Я буду одеваться.
- Что?! - удивляется весьма натурально. - Выйти?!
- Да, - она задирает нос. - Выйди и дверь закрой. Я буду одеваться. Не при тебе же!
- А что, там... - многозначительный взгляд в сторону одеяла, в которое она продолжает кутаться, - есть что-то, чего я не видел?
Надя гордо выпрямляется, едва не потеряв одеяло и сведя этим на "нет" все свои попытки поставить обнаглевшего Вика на место. Глазами сверкнула, Вик лишь хмыкнул.
- Виктор Олегович, не забывайтесь! Пойдите вон! Из королевской опочивальни!
- А что, услуги пажа не требуются? - он легко поднимется с пола. - Корсет там... затянуть? - невинно.
- Витька, не зли меня!!!
- Все, ушел, - примирительно. Разворачивается. На счастье ее королевского достоинства, она не видит его улыбку, с которой он выходит из комнаты.